Страница 31 из 76
Я не помнила, ни как заснула, ни когда дракон перебрался ко мне под одеяло, но, проснувшись, поняла, что щекой прижимаюсь к мерно вздымающейся груди, обвив Эйнара руками и ногами, как вьюнок, а на моем бедре лежит тяжелая ладонь, горяча обнаженную кожу. Рубашка задралась, сбилась куда-то в район живота, дракон вообще себя предметами одежды не утруждал, и от мысли об этом щеки тут же запылали. Я лежала и боялась пошевелиться, разглядывала загорелую кожу перед моим носом, вдыхала терпкий мужской запах…
Ленивые мысли, посмаковав тот факт, что в академии сегодня выходной и бежать никуда не надо, теперь кружились вокруг новизны ощущений и о чем-либо серьезном думать напрочь отказывались. Более того, сейчас куда больше меня занимал вопрос – боятся ли драконы щекотки?
Едва касаясь, кончиками пальцев я провела по выпуклым мышцам живота, чуть задев пупок, обрисовала контур литой груди, коснулась темного плоского соска, на котором кожа была тонкой и нежной, почти как у меня. Снова погладила живот, вдоль тонкой полоски жесткой поросли, уходящей вниз, до того места, где полоска расширялась. Оттуда я, застеснявшись, снова провела вверх, теперь уже всей ладонью, наслаждаясь ощущением горячей кожи, упругой силы мышц под пальцами. Он такой большой! Гладить не перегладить!
Я вскинула голову, чтобы посмотреть, как выглядит спящий дракон выше линии плеч и тут же напоролась на золотистый взгляд. Он не спит! От возмущения у меня аж рот открылся, чем подлый ящер и воспользовался. Ладонь, покоящаяся на моем бедре, стремительно метнулась вверх, обхватила затылок и чуть надавила. Эйнар ловко перехватил возмущение поцелуем, и я почти сразу обмякла, принимая его – долгий, неторопливый, смакующе-сладкий.
Рука, придерживающая затылок, вернулась обратно, вернее, чуть выше, со вкусом сжав ягодицу, другая – легла на грудь, обхватив тяжелое полушарие почти полностью, мягко массируя его сквозь ткань сорочки. А мои пальцы как-то сами собой оказались в спутанных бронзовых волосах, и мир замер в этом бесконечном, невероятно сладком поцелуе, от которого кружилась голова и отступали все тревоги.
Дракон вдруг оторвался, коротко куснул меня за нижнюю губу, когда я настойчиво потянулась за продолжением, и легким движением сильных рук приподнял и усадил на себя верхом.
Одеяло отлетело в сторону. От щекочущего прикосновения жестких волосков к промежности, а горячего упругого члена к пояснице, внутри все сжалось в томительном предвкушении. Я поерзала, наслаждаясь этими новыми ощущениями и, сама подцепив край бесполезной рубашки, стянула ее через голову.
Черные кудри упали на лицо, плечи, спину. Я тряхнула головой, пытаясь от них отфырчаться, и Эйнар с тихим смешком сжал мои бедра, то поглаживая кожу, то вырисовывая на ней замысловатые узоры.
Медленно, миллиметр за миллиметром, узоры подбирались выше, к тому месту, откуда по телу растекался томительный жар. Устав бороться с собственной шевелюрой и отчаянно желая видеть его глаза, я нетерпеливым движением руки откинула волосы с лица – и утонула в медовом взгляде. Зрачок дышал, пульсировал, то расширяясь и затапливая прозрачный янтарь радужки, и тогда от нее оставалась только тонкая кайма, то вытягивался в веретено – и расчерчивал радужку пополам. Я попыталась представить, как меняется от таких метаморфоз драконье зрение, как подстраивается его мозг под меняющуюся информацию – и не смогла, отвлекаемая желанными ощущениями в промежности.
А пальцы Эйнара тем временем подобрались уже почти к самому сокровенному и теперь, вместо того чтобы коснуться чувствительного узелка и позволить мне поймать молнию, выводили круги и петли вокруг – рядом, близко… но не прикасаясь. Мучительная, сладкая игра. Я чуть шевельнула бедрами, мечтая поймать заветное прикосновение – и пальцы остановились. Я замерла неподвижно – и скользящее, огненное прикосновение снова пришлось совсем близко. Рядом. Вот-вот. Вперед, назад. И еще раз. И вокруг.
Я закусила губу, чтобы выдержать, не поддаться желанию – но не сумев сдержаться, выгнулась навстречу удовольствию, подалась, раскрывая себя, без слов умоляя о пощаде.
Дракон замер, прикрыв глаза, как будто пытаясь совладать с собственным дыханием – неровным, прерывистым, как у меня. Широкая мужская ладонь скользнула мне между ног, и сжала, смяла нежные чувствительные складки, а потом раскрылась, и чувствительно потерлась, плотно прижимаясь к коже. Грубая, шершавая ладонь, прижимаясь к нежному шелку моей кожи, дарила яркие, сладкие ощущения от которых я, кажется, забывала себя, извиваясь, прижимаясь к дракону, стараясь усилить и без того острое удовольствие. И совершенно упустила момент, когда Эйнар приподнялся – и к делу (благодатному делу доставления мне удовольствия) подключились губы, втягивая в рот горошину соска, сминая в откровенной ласке ареолу груди.
Жадность. Голод. Не в силах смотреть на то, что написано сейчас у него на лице, стесняясь читать дракона, доступного сейчас как открытая книга, я опустила веки, поднимая руки, скользя по горячей, влажноватой коже, чтобы обхватить его голову, запутаться пальцами в бронзовых волосах, прижимая горячий, требовательный рот к себе – и ощутить грудью колючую щетину.
Извращенка! – успела подумать я о себе, – Тебе даже это нравится!
Но в этот момент властная ладонь между моих ног, то гладившая, то теребившая, то пощипывавшая мою кожу, раскрылась снова, основание ладони с силой прижалась ко входу, толкнулось, раз, другой – и я дернулась в сторону, из невесть когда возникшего захвата второй руки, отчаянно хватая ртом воздух, и чувствуя, что вот-вот – и достигну пика без проникновения.
Взглянула на Эйнара – и словно потерялась.