Пчелы

– Посмотрим, – сказала Королева. – Первых трех для тебя будет достаточно.

Таким образом Флора сохранила свое положение служительницы при королевских фрейлинах еще на день, подавая им воду и закуски, пока Королева не отложила тысячу яиц и не вернулась в свою комнату, и тогда приступила к другому заданию.

Пока леди прихорашивали друг друга и ужинали, а Королева отдыхала, Флора направилась в Библиотеку. Без других леди, излучающих тревогу, она была спокойна и могла сфокусироваться, и насыщенная энергия этой комнаты больше не подавляла ее. В неподвижном воздухе она распознавала обрывки и следы ароматов истории, когда их живая энергия захватывала ее внимание и высвобождалась, и на этот раз она была намерена не терять самообладания.

Очень осторожно Флора вдохнула первую историческую панель. И вот «Медосбор» во всем своем цветущем великолепии, полевки, перекликающиеся на Старом Языке, и где-то там поджидали ужасы Мириадов.

Затем следовала «Благодать», где каждая сестра видела свою смерть от руки другой. Далее – третья дверь, с ароматом меда, за которой был хаос – «Явление», и перед ней курился дымок, словно приглашая за собой. Флора отступила назад, и дымок унялся. Королева сказала, что трех панелей будет достаточно, но тело Флоры пульсировало от возбуждения. Если жрицы были слишком заняты, чтобы читать последние три панели, тогда, разумеется, это пойдет на пользу улью, если она сможет выполнить эту службу.

Она взглянула на три последние панели. Никакая дрожь не тронула ее антенны, и ее ноги не тянулись к ним сами собой. Из-за стен слышалось переливчатое пение фрейлин в комнате отдыха, и это только добавляло ей уверенности. Флора подступилась к четвертой панели, и пение сделалось громче. Прекрасное хоральное звучание наполнило комнату, десять тысяч сестер тянули одно слово, которое плавно текло по всей Библиотеке, словно доносилось откуда-то из-за стен. Флора не вполне понимала значение этого слова, и, когда она сконцентрировалась, Библиотека наполнилась запахом переполненного Танцевального зала – и по комнате прошла сильная звуковая волна.

«Искупление»! Мощь хорового пения пошатнула Флору. Оно отразилось от стен и смолкло, и запах Танцевального зала утих.

Флора стряхнула это ощущение, кровь бежала по телу. И, хотя она не поняла значения странного слова или этих запахов, а телесные ощущения побуждали ее к бегству, Королева хотела, чтобы она узнала эти истории, и она не подведет Ее.

Флора двинулась к пятой, предпоследней панели. На первый взгляд она была совсем простой – всего один резной лист. Вглядевшись внимательнее, она различила золотистый оттенок и филигранные вены, пульсировавшие энергией и враставшие в стебель, переходивший в ствол, который тянулся до самого низа панели и уходил в пол, и его золотистые корни простирались по всей комнате и вверх по стенам, смыкаясь на потолке. Возник сильный божественный аромат Пресвятой Матери, смешавшись с насыщенным ароматом цветочной пыльцы. Флора подняла взгляд и увидела, как корни сплетаются в узел в центральной точке сводчатого потолка Библиотеки, имевшей форму конического фрукта. Он разрастался все больше и больше, а затем лопнул на части облаком золотой пыльцы.

Видение исчезло, Библиотека обрела прежний вид. Однако сердце Флоры наполнила грусть, когда название панели обратилось к ее разуму. «Золотистый лист». Внезапно красота этой странной истории сделалась чем-то отвратительным, и Флора испытала ужасающую скорбь, однако ничего не случилось, она никак не пострадала. Она отступила от пятой панели. Панель вызывала в ней сильное раздражение, и все же, когда Флора освободилась от темного и мучительного ощущения, поднявшегося у нее в сердце, тонкий голосок в ее голове прошептал похвалу ее выносливости – она прочитала пять историй! Как будет довольна ею Королева и как это чудесно – быть в состоянии помочь занятым жрицам!

Оставалась последняя история. Шестая панель пахла нейтрально, однако заключала в себе властное спокойствие. Флора осторожно сфокусировалась на ней. Ничего не произошло – никакого запаха, никакого образа, никакого звука, только воздух в Библиотеке стал теплым и словно осязаемым. Из центра маленькой панели исходила легкая струйка свежего воздуха. Флора почувствовала, что ей нечем дышать, и не могла подойти ближе.

Библиотека исчезла, и она ощутила запах Питомника. Одна из колыбелей, большая и темная, привлекла ее внимание. Лежавший на самом дне колыбели младенец кричал от боли, и завывал холодный ветер. Флора побежала к колыбели, и она начала греметь и разваливаться на части. Младенец закричал громче, и, когда она склонилась над колыбелью, из ее глубин выскочила вращающаяся черная комета и ударила ей в мозг.

Флора пришла в чувство и поняла, что находится в комнате фрейлин, на кровати. Она услышала, как Леди Кровохлебка и другие тихо разговаривают – и смолкают, заметив, что она проснулась.

– Какое тщеславие, – сказала Леди Кровохлебка, – какое безрассудство.

Флора поднялась. Дрожа, она осмотрелась со страхом, но все было спокойно.

– Выползла оттуда, корчась и бранясь, – продолжала Леди Кровохлебка. – Кометы и колыбели… я уверена, Пресвятая Мать ничего не говорила о том, чтобы касаться тех панелей…

– Она говорила, – возразила Флора тонким голосом. – Она хотела знать…

– Истории об ужасах и безумии? Ты явно не так поняла Ее Величество, ибо только жрицы могут касаться Сакральных Мистерий. С какой стати Она попросила бы тебя, уборщицу? Думаю, эта оса повредила твои чувства.

– Да, моя леди, – сказала Флора.

Ее сердце охватил стыд за эту ошибку. Она неправильно поняла Королеву и повела себя глупо и тщеславно.

– Несмотря на это, – сказала Леди Кровохлебка, – Пресвятая Мать по своей неизменной любви и великодушию просила направить тебя к Ней. – С этими словами она отступила назад, и на лице у нее читалось негодование. – Не заставляй Ее Величество ждать.

Королева отдыхала на кушетке, окутанная мерцающей золотистой аурой, которую она приоткрыла, чтобы впустить Флору, и снова закрыть за ней. Флора хотела рассказать Пресвятой Матери о своих ощущениях в Библиотеке, но всякий раз, когда она пыталась что-то выговорить, ее язык сковывала странная истома, и она почувствовала слезы в глазах.

– Успокойся, дочка, – сказала Королева мягко. – Я слышала, что ты прочитала их все. Я тоже когда-то знала их, но это было множество яиц назад, и я многое забыла. – Она улыбнулась и погладила Флору по лицу. – Ты восстановишься.

Флора прильнула к своей мудрой и прекрасной матери, впитывая всем телом целительный аромат Ее Любви. Он изменился самым тонким, но отчетливым образом. Что-то обновилось в его молекулярной структуре, но едва Флора вдохнула глубже, Королева изогнулась и задышала тяжело и с болью.

– Мать! – Флора подскочила на месте. – Что такое? Мне позвать кого-нибудь?

– Нет. – Она сжала руку Флоры и притянула ее назад. – Нет, останься со мной.

Приникнув вплотную к Королеве, Флора ощутила, как волна дрожи прошла через их тела.

– Пресвятая Мать, позвольте, я их позову…

– Нет! – сказала Королева с болью в голосе. – Нам не нужны помощницы.

А затем боль, откуда бы она ни пришла, отступила, и Королева отпустила Флору. Она изогнула свое длинное брюшко и уселась удобнее.

– Наше Размножение прошло как положено, Мы наполнили жизнью каждую колыбель, не так ли?

Флора не могла говорить, поскольку в ее теле все еще отзывалась боль Королевы.

– Если бы Мы пропустили даже одну, Наши леди сказали бы об этом – это их обязанность, но они не сказали, значит, все должно быть хорошо. – Ее Величество сделала глубокий вдох. – Это, должно быть, из-за холода – в Нашем улье не холодно, дочка?

– Мне не холодно, Пресвятая Мать, – сказала Флора. – Но говорят, мой мех такой жесткий, что моя порода ничего не чувствует.

Королева улыбнулась, и ее аромат снова сделался сильным.