Пчелы

– Тогда еще одну, – произнесла Флора, приосанившись, гордая своей храбростью и воодушевленная восхищением в глазах изысканных леди. – Прошу от всего сердца.

Когда Леди Кровохлебка подвела Флору к третьей панели, остальные пчелы отступили поближе к двери.

– Держи свои крылья на замке, – сказала Леди Кровохлебка Флоре, – и выходи в любой момент.

Флора шагнула вперед и прикоснулась антеннами к восковой мозаике. Эта была проще, чем предыдущая, ее запах был близок к воску, словно чтобы защитить некий секрет, но когда Флора сфокусировалась, ей стал раскрываться особый аромат.

Сначала возник насыщенный букет улья, сильный и радушный, сдобренный драгоценным нектаром миллиона различных цветов. Пахло солнцем и сестрами, и к этим запахам примешивалась некая странная нота, и Флора вдохнула глубже, определяя ее. Казалось, ответ близок, но он ускользал вновь и вновь, и ей никак не удавалось получить его.

– Хорошо, этого хватит, – пробормотала Леди Кровохлебка, стоя у двери. – Давайте уже пойдем.

Но внимание Флоры удерживало обоняние: улей, солнце, мед – и внезапно возник порыв дикого холодного воздуха и удушающего дыма. Флора пошатнулась. Она все еще была в комнате, но ее чувства переполняла паника десяти тысяч сестер, жужжащих в отчаянии, ослепляли лучи поразительно яркого солнца и ошеломлял запах меда.

– Эта история называется «Явление». – Голос был мягким и волнующим, и рука, коснувшаяся Флоры, развеяла ее страх. – Она рассказывает о грабительском набеге, его ужасах и о выживании нашего народа.

Мираж из запахов пропал, и на его месте возникла насыщенная чистая волна Служения, заполнившая комнату. Флора упала на все свои шесть коленей, осознав присутствие Королевы. Она приложила свои антенны к полу в знак покорности.

– Храбрая дочь.

Флора подняла взгляд. Сначала она могла видеть только золотистую ауру, а затем сквозь нее просияли прекрасные глаза Ее Величества, светящиеся добротой и любовью. Королева была восхитительно крупной, с длинными красивыми ногами и грациозным коническим брюшком, полным жизни, под золотистым покровом сложенных крыльев.

– Мать, – прошептала Флора.

– Дитя, – сказала Королева, – тебе нечего стыдиться.

Она подняла Флору на ноги и улыбнулась своим леди:

– Идемте, дочери мои, нам будет удобнее в моей комнате, где я послушаю о злонамеренном нападении, подготовленном моей дальней родственницей шершнем Веспой.

Глава 11

Флора-717, низкородная уборщица помоев, теперь сидела с Королевой и ее леди в приватных покоях Ее Величества, поедая восхитительные цветочные печенья, и пила свежий нектар, рассказывая свою историю о битве с осой и жаровне, устроенной пчелами. Королева без предупреждения просканировала ее, и тогда, к стыду Флоры, от ее тела снова поднялся запах осы. Все леди вздрогнули в испуге и стали оправдываться, что вымыли ее.

– Тише, дочки, – улыбнулась Королева. – Я только желала убедиться, что даже в своих последних следах запах осы не изменился. Идущая из глубины веков зависть все еще сильна; вот почему осы хотят грабить нас, словно наш мед или наши дети дадут им нашу власть. До начала Времен они предпочли кровь нектару, и мы стали врагами.

Леди Кровохлебка заломила руки.

– Бессмертная мать защитит Своих детей.

– Да святится Утроба Твоя, – откликнулись все леди, и Флора с ними, даже не успев подумать, допустимо ли такое для нее.

– Оставьте меня, дочери.

И Королева возлегла на ложе из лепестков, закуталась в дымку ароматного сна и исчезла из их поля зрения.

Леди показали Флоре ее кровать, которая была мягка и благоухала почти так же, как колыбели в Первой Категории.

– Потому что Питомник прямо за той дверью, – сказала Леди Фиалка с соседней кушетки. – Возможно, ты увидишь его завтра, когда мы сопроводим Пресвятую Мать на Выкладку Потомства. Яйца и сияющие колыбели – это чудо из чудес, не выразимое словами, – сказала она и добавила, кашлянув: – Не обижайся, если мы не сможем взять тебя.

– Я не обижусь.

– Твое смиренное отношение делает честь твоей породе.

И Леди Фиалка закуталась в тонкий ароматный сон и больше ничего не говорила. Флора лежала в темноте, вдыхая божественный питательный аромат, похожий на нежные объятия. Она впустила его глубоко в себя и почувствовала, что ее живот стал мягким и засиял.

Следующим утром прозвонил солнечный колокол, и благоухание Королевы сделалось сильным и сладким, когда леди открыли двери в Питомник. Они позвали Флору с собой, и все вошли в большую палату Первой Категории за плотной завесой уединения. Они находились в сакральной области улья, в Комнатах Выкладки, где стояло множество рядов безупречных пустых колыбелей в ожидании Королевы.

Запах Королевы достиг своей вершины, когда она вошла в родильный транс. Ее лицо засияло ярче, ее запах запульсировал, а затем в быстром грациозном ритме она стала раскачивать свое восхитительное длинное брюшко из стороны в сторону, каждый раз глубоко погружая его кончик в колыбель. Флора, носившая воду и ткани для охлаждения, увидела позади Королевы махонькие точки света, остающиеся в воске, – это были крохотные новые яички, лежащие на самом дне. Каждое сияло мягким золотистым светом, который угасал, когда Королева передвигалась дальше, выполняя прекрасный родильный танец, который завораживал Флору, вызывая желание покачиваться от радости, но, видя, что леди не танцевали, а только скромно следовали за Королевой, она сдерживала порыв и вела себя, как они.

Шесть раз Флора возвращалась в Королевские покои за свежей водой и цветочными печеньями, прежде чем были заполнены все колыбели. Комната Выкладки мягко светилась новой жизнью, Королева стояла гордая и утомленная, а ее леди плакали от восторга.

Вернувшись в Королевские покои, Леди Кровохлебка сказала Флоре прибрать и подготовить общие помещения, пока она и остальные леди отведут Ее Величество в приватное святилище, чтобы подготовить ее к отдыху. Когда Леди Фиалка закрыла двери, Флора сделала книксен и бросила последний взгляд на Пресвятую Мать, и ее сердце наполнилось любовью и жгучей грустью, оттого что этот прекрасный, чудесный день окончен. Она все терла и чистила с величайшей тщательностью, зная, что, когда двери откроются вновь, ей придется уйти.

Королевские фрейлины выстроились по две. Флора, преисполнившись намерения показать, что уборщица тоже имеет манеры, плотно сжала колени и сделала книксен Леди Кровохлебке.

– Благодарю вас за всю вашу…

– О, оставь ты эти реверансы, – сказала Леди Кровохлебка со странным выражением лица. – Пресвятая Мать приказала снова прислать тебя к ней.

– Меня? – Флора оглянулась на леди, но ни одна из них не улыбалась.

– Тебя, – проговорила Леди Кровохлебка ровным голосом. – Не тяни, иди немедленно.

Королева раскрыла свою золотистую ауру, когда вошла Флора, и пригласила ее присесть подле себя. Затем она снова закрыла ее, так что Флора была окутана вместе с Королевой.

– Я не покидала этот улей после моего свадебного полета. Теперь я пробую мир на вкус только через еду и питье и через истории моей Библиотеки. – Королева взглянула за золотистую завесу, словно прозревая небо. – Они напугали тебя?

– Да, Пресвятая Мать, поначалу. А потом я захотела узнать больше.

– Они рассказывают о нашей вере и требуют к себе внимания. После моих трудов у меня уже недостаточно сил, чтобы чувствовать их запахи, хотя мои леди стараются, как только могут. Жрицы читают их, когда могут, но в эти странные времена они так заняты делами правления, что это для них не приоритет, – Королева улыбнулась. – Истории мира, дочь моя, о красоте и ужасе.

– Пресвятая Мать, я с радостью их прочту – после осы я ничего не боюсь.

Смех Королевы вызвал дрожь восторга во всем теле Флоры, хотя она не понимала, чем вызвала этот смех.