Страница 13 из 15
Наполеон рвался именно в Москву. О. Соколов, отрицающий этот факт, спрашивает: зачем императору было рваться в этот «губернский город»? «Напомним, что в 1812 г. Москва не была столицей России уже ровно сто лет, и если бы Наполеон задумал свою кампанию как войну на завоевание, он хотя бы иногда упоминал в своих рассуждениях название и другого города Санкт- Петербург»[143]. Но, во-первых, как мы могли убедиться, Наполеон Петербург упоминал, а во-вторых, эти рассуждения О. Соколова демонстрируют, что Наполеон лучше его понимал русскую историю.
Завоеватель ясно отдавал отчёт, что Москва — это не «губернский город», а сакральное сердце России. В июне — начале июля 1812 г. Наполеону было намного легче идти на Петербург, чем на Москву: и расстояние короче, и силы, обороняющие столицу, состояли из одного корпуса генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна, численностью всего в 20 тыс. человек. Тем не менее Наполеон предпочёл длинный и полный опасностей путь на Москву. Почему?
Ответить на этот вопрос мы сможем только тогда, когда поймём главный стратегический план Наполеона. Не нужно забывать о том, что мы писали в самом начале: Наполеон был не просто главой государства и даже не просто завоевателем. Он был носителем определённой идеологии, о характере который мы тоже уже говорили, и ставленником определённых закулисных сил. Наполеон никогда не скрывал, что его цель — создание всемирной империи. Россия явно в неё не вписывалась, поэтому она должна была быть уничтожена. Фраза Наполеона «через три года я буду господином мира. Остаётся Россия, но я раздавлю её» полностью соответствует его планам, неважно, произносил он её на самом деле или нет. К моменту нападения на Россию Наполеон достиг огромного могущества, покорив почти всю Европу. Но дело было не только в Европе. Бонапарт имел самый тесный контакт с правящими кругами США, которые всячески содействовали его успеху. После вторжения Наполеона в Испанию войска США захватывают её территории на американском континенте. Как мы уже писали, в самый канун войны 1812 г. США начинают войну с Англией, напав на английские владения в Канаде и Флориде. Этим они фактически открыли «второй фронт» для содействия Наполеону. В то время как в Европе идут сражения под Бородино, Лейпцигом и Ватерлоо, американцы сковывают англичан в битвах у Квинстаун Хайтса (1812), Шатоге (1813) и Нового Орлеана[144]. Для полной изоляции России Наполеон сам был готов пойти на примирение с Англией. 17 апреля 1812 г. он написал английскому министру иностранных дел Р.-С. Каслри письмо с предложением заключить мир[145].
Почти одновременно с Северной Америкой сторонники Наполеона выступили и в Южной, которую быстро охватило пламя так называемых «войн за независимость». В 1810 г. С. Боливар поднимает восстание против испанцев в Новой Гренаде (современные Колумбия и Венесуэла). Ранее Боливар был на службе у революционной Франции, а после 1800 г. стал сотрудником Наполеона для особых поручений[146]. Как вспоминал С. Боливар, Наполеон посылал ему в Латинскую Америку, в основном через США, деньги, оружие и военных советников[147]. В тот же период крупномасштабные мятежи идут против испанцев в Аргентине, Уругвае, Парагвае, Чили. Не вызывает сомнений, что «освобождённые» республики Латинской Америки предназначались для вхождения во всемирную империю Наполеона, особенно если учесть, что все эти страны были бывшими испанскими колониями, а в Мадриде сидел новый «король» — Жозеф Бонапарт.
Несомненно, что Наполеон готовил такую же участь и России. Однако французский император понимал, что завоевать её, как Австрию или Пруссию, невозможно. Да он к этому и не стремился. План Наполеона был прост и в то же время оптимален: разбить русскую армию, войти в Москву и короноваться там как новый русский царь. После этого, сговорившись с частью российской верхушки, он мог бы раздавать территории Российской империи своим вассалам и создавать «независимые» государства в составе всемирной империи. Именно для «коронационных торжеств» в Москву везли «Комеди Франсез», итальянскую оперу, две статуи самого Наполеона работы скульптора А.-Д. Шодэ, одна из которых была поставлена на Красной площади, а другая предназначалась для Дворцовой в Петербурге. Для этого в Москву тащили со всей Европы ювелиров, поваров, официантов, дорогую посуду. Для этого же в древнюю столицу везли коронационные одежды и корону Наполеона. А. де Ланжерон вспоминал, что в декабре 1812 г. казаки захватили обозы генералитета Великой армии: «Среди них были кареты Наполеона: в них нашли его портфели, платье, приказы, скипетр и императорскую мантию, в которую, как рассказывали, нарядился какой-то казак»[148]. Об этом же писал в своей книге известный французский публицист А. Сюдр[149]. Д. И. Ефимов утверждал, что, следуя к Великой армии в 1812 г., Наполеон вёз с собой «всё нужное для коронования»[150].
Александр I об этих планах Наполеона прекрасно знал, поэтому Москва была сожжена: на пепелище коронация Бонапарта теряла всякий смысл.
Однако, по всей видимости, коронация в Москве в планах Бонапарта не была окончанием войны. Об этом нам известно из сообщений императору Александру I наполеоновского маршала Ж.-Б. Бернадота, который с 1810 г. стал наследным принцем и фактически правителем Швеции. Хотя Наполеон видел в нём своего ставленника, Бернадот понимал, что вместе с окончательной победой французов он лишится всякой самостоятельности. К тому же Бонапарт захватил шведскую Померанию, чем окончательно отвратил от себя шведов (к слову сказать, лишнее доказательство бездарности Наполеона как стратега). Уже в 1811 г. Бернадот дал слово императору Александру I, что не будет воевать с Россией и готов оказать ей любое содействие в борьбе против Наполеона. Шведский кронпринц в течение 1811 — начала 1812 г. передавал Александру через русского посла в Стокгольме П. К. Сухтелена важнейшую информацию о планах французского императора. 29 марта (10 апреля) 1812 г. Бернадот сообщал П. Сухтелену: «Мне пишут, что Наполеон рассчитывает в два месяца окончить войну с Россией, потом пойти в Константинополь, куда перенесёт столицу, чтобы управлять Россией и Австрией и всею Европой»[151]. Ж.-Б. Бернадот также сообщал, что Наполеон планирует после победы над русской армией обязать Александра I идти на турок и выгнать их из Европы, а затем провозгласить себя восточным и западным императором[152].
Таким образом, поход в Россию и взятие Константинополя должны были стать завершающим этапом в деле формирования всемирной наполеоновской империи.
Но почему же всё-таки Наполеон шёл именно на Москву? Во-первых, потому, что он хорошо понимал её духовное значение для русского народа. Во-вторых, в Москве, в отличие от Петербурга, его ждала «пятая колонна». Об этой «колонне» следует сказать несколько слов.
Группа сторонников Бонапарта в России сложилась задолго до войны 1812 г. Так, отец будущих братьев-декабристов И. М. Муравьёв-Апостол со всей семьёй удостоился непонятной чести присутствовать на коронации Наполеона в 1804 г.[153] Русские сторонники Наполеона представляли собой разных людей, бывших либо врагами Александра I, либо русской православной монархии как таковой, либо в силу масонской дисциплины выполнявших поручения старших наставников. Самой главной фигурой среди них был, конечно, М. М. Сперанский. Это, пожалуй, единственный представитель России, который заслужил у О. Соколова бесконечные славословия: он и «необычайно разносторонне образованный человек», и «трудолюбивый до того, что работал по 17–18 часов в сутки», и «чуждый всякому стяжательству и коррупции великий реформатор»[154]- человек, которого «сам» Бонапарт назвал «единственной светлой головой в России». Конечно, такую личность «мстительный, злопамятный» Александр I возненавидел и выслал из Москвы. Что же такого сделал М. Сперанский, за что царь распрощался со своим бывшим любимцем, которого не просто уважал и ценил, но которого поднял из самых низов[155] до вершин социальной лестницы, сделав, по сути, вторым человеком в государстве? О. Соколов приводит отрывок из воспоминаний «хорошо осведомлённого де Санглена». (Читатель, наверно, заметил, что, как только чья-то мысль отвечает выводам г-на Соколова, её носитель сразу становится человеком «чрезвычайно осведомлённым».) В данном случае сотрудник Министерства полиции Я. И. де Санглен, к слову сказать, один из убеждённых сторонников отставки М. Сперанского, был действительно осведомлённым человеком. Он рассказывал, что государь спросил Сперанского, что он думает о предстоящей войне с Наполеоном? В ответ Сперанский, по словам Александра I, «имел дерзость, описав мне все воинственные таланты Наполеона, советовать, чтобы, сложив всё с себя, я собрал Боярскую думу и представил ей вести Отечественную войну. Из этого я убеждаюсь, что он своими министерствами точно подкапывался и подкапывается под Самодержавие, которое я не могу и не вправе сложить с себя»[156]. То есть М. Сперанский предлагал царю самоустраниться и передать всю власть некой «Боярской думе». Что это была за «Боярская дума», становится ясно, когда мы вспомним, кого ждал Наполеон на Поклонной горе перед тем, как войти в Москву. А ждал он действительно «бояр». Лев Толстой думал, что Наполеон был крайне несведущ в русской истории и не знал, что бояр в России давным-давно не существует. На самом же деле «боярами» французский император называл своих сторонников в высших эшелонах власти Российской империи.
143
Соколов О. Битва двух империй. С. 516.
144
Ratchinski A. Op. cit. Р. 258.
145
Correspondance de Napoléon Ier… Paris, 1868. T. 23. P. 371.
146
Memoirs of Simon Bolivar / Simon Bolivar. Boston: S. G. Goodrich & Со., 1829. P. 7.
147
См.: Memoirs of Simon Bolivar. P. 13.
148
См.: Из записок графа Ланжерона… С. 159.
149
Sudre A. Petites causes et grands effets. Le secret de 1812 / Alfred Sudre. Paris: à la direction du «Spectateur militaire», 1887.
150
Ефимов Д. И. Указ. соч. С. 28.
151
Там же. С. 27.
152
Там же. С. 28.
153
Эйдельман Н. Я. Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьёве-Апостоле / Н. Я. Эйдельман. 2-е изд. М.: Политиздат, 1980. С. 44.
154
Соколов О. Битва двух империй. С. 654–655.
155
М. Сперанский был сыном дьячка.
156
Шильдер Н. К. Указ. соч. СПб., 1897. Т. 3. С. 38.