Always and forever

Кэролайн уверенно подняла взгляд, рассматривая знакомые выступы дома. За двадцать лет Новый Орлеан практически не изменился: те же узкие улочки, наполненные гудящей толпой народу, даже в такой, морозный день; старое кафе — любимое место Кэролайн, все ещё притягивало к себе своей слегка поблёклой вывеской; атмосфера вечного праздника так и осталась будто смешанной с самим воздухом, вот только девушка больше не чувствовала того былого восторга. Она равнодушно оглядела улицу, голубыми глазами возвращаясь к заветной тёмной двери. Окно её спальни, где она провела множество счастливых ночей, заслушиваясь рассказами мужчины, в чьих объятиях было тепло даже в самый суровый холод, было открыто. Нежно-голубая ткань шторы развивалась на пронизывающем ветру, и девушке вдруг стало нестерпимо больно. Воспоминания былых дней вихрем пронеслись в её голове, сменяясь картинка за картинкой. Печаль, тоска и едва сдерживаемые слезы сменились острой злобой. Она копила в себе всю эту злость, всю разъедающую ярость, грезя лишь кровавой местью, которая свершиться в этот морозный, снежный день.

Дорога к Марселю была вымощена окровавленными сердцами тех, кто был ему дорог. Кэролайн безжалостно расправилась со всеми, кто пытался избавиться от незваной гости самостоятельно или спешил сообщить своему господину о её визите раньше времени. Форбс вела игру. Она стала для Марселя неуловимым призраком ночи, на поиск которого король Нового Орлеана посылал все больше вампиров, на возвращение которых он мог даже не надеется. Он затаился, ждал, пытался опередить врага на несколько шагов, но призрак продолжал подкидывать головы приспешников ему под дверь, как знак силы, превосходства и его неминуемой гибели.

Клаус бы гордился Кэролайн. Сначала эта мысль пугала её, а затем придавала сил. Любая мысль о потерянной любви не давала ей передумать, сдаться или отступить. Темноволосая красавица, в глазах которой она каждый день узнавала её отца, не давала вампирше возможности о чем-то сожалеть. Она, не заметно для себя, стала монстром. Тем, кем никогда не был даже Никлаус Майклсон. И только Хоуп, её названная дочка, её надежда и напоминание о том, что Клаус был реальностью, удерживала её от непоправимых ошибок все эти годы. Именно она подарила ей силу, именно она, самая могущественная Ведьма, могла сделать Кэролайн равной врагу.

Нет страшнее монстра, чем тот, который все потерял…

Кэролайн выдохнула, сбрасывая с плеч тёплую накидку. Она прошептала себе самой тихое: «пора» и открыла багажник. Девушка ещё несколько секунд разглядывала не большую плотную сумку, в которой был подарок для Марселя, а затем легко накинула её на руку. В другой руке блондинка сжала металлическую биту, предвкушая расправу.

Подойдя к двери, Форбс прислушалась. Кажется, никто не чувствовал её присутствия, и девушка сжала биту двумя руками, усмехнувшись своему плану. Она размахнулась и с силой ударила по окну первого этажа, удовлетворенно подмечая, что обитатели дома сразу же оживились. Вампиры Марселя тут же забегали по дому, и Кэр, не долго думая, разнесла в осколки все окна особняка. Она перемещалась на вампирской скорости, разбивая все на своём пути, пока не запрыгнула на второй этаж, в ту самую спальню, которая двадцать лет назад принадлежала ей.

Вампиры выбегали на улицу, в поисках названного гостя. Кэролайн слышала их крики, на мгновение, застыв перед зеркалом на шкафу. Назад дороги нет — никто из этого дома не выйдет живым. Ее голубев глаза пылали адским огнём, так, как в вечер гибели Клауса и всей его семьи.

Марсель беспокойно метался внизу, расспрашивая друзей о том, что они видели. Кэролайн услышала, как один из них сообщил королю о найденных трупах вампиров, которые Кэролайн любезно оставила на центральной площади.

— Марсель! — выкрикнула Кэр, выходя из тени. Мужчина в мгновение повернулся, а затем застыл от удивления. Два рослых мужчины тут же встрепенулись, но Марсель остановил их жестом, удручённо всматриваясь в знакомое лицо блондинки.

— Давно не виделись, верно? — Кэролайн грациозно двинулась к лестнице, проводя пальцами по холодному металлу перила. Стук её каблуков эхом раздавался в угрюмой тишине, словно стук молотка судьи, выносящего приговор всем присутствующим. Кэролайн медлила, внимательно наблюдая за реакцией врага. Марсель не отрывал от неё взгляда, следую глазами за каждым движением тонкой руки. Кэролайн осознанно делала каждый шаг, слушая, как ускоряется собственное сердце. Кровь вскипала в жилах, разгоняя неудержимую ярость, но Кэр медленно двигалась вниз. Она хотела запомнить каждый миг, каждую секунду; насладиться каждым своим движением перед долгожданным падением короля.

— Что ты здесь делаешь? — выдавил Марсель, не двигаясь с места. Он гордо расправил плечи, не сомневаясь в своём превосходстве. Он без труда избавил мир от семьи первородных, а кроме них, никто не мог его напугать, — Убирайся из моего города или…

— Или что? — Кэр вопросительно повела бровью, театрально надув губки, — оторвёшь мне голову, как Хейли?

Ни один мускул не дрогнул на лице Марселя. Он впивался глазами в девушку, которая продолжала приближаться.

— Я дал вам с Хоуп шанс. Дал вам уйти.

— После того, как лишил её родителей! — не в силах сохранить хладнокровие, выплюнула Кэр.

— И ты пришла отомстить? Ты забыла? Даже Клаус не смог меня убить! — Марсель ударил кулаком себя в грудь, буравя блондинку надменным взглядом. Вампирская свита тут же образовала кольцо вокруг девушки, сгорая от желания избавиться от глупой девчонки и услужить своему королю, — Он долго сопротивлялся, прежде чем его тело высохло.

Кэролайн сжала челюсть, подавляя в себе порыв разорвать мужчину на куски.

— Так же как и Давина, — пренебрежительно протянула она, — Она тоже долго сопротивлялась. — блондинка швырнула сумку Марселю в лицо, замечая, как он замялся. Мужчина на лету схватил сумку, не доверчиво покосившись на Форбс.

— Давина защищена сильнейшей магией, — не совсем уверенно сказал Марсель, переводя взгляд с Кэролайн на сумку.

— Тогда я тебя разочарую. Нет такой магии, которая была бы не подвластна Хоуп. Открой.

Марсель испуганно разорвал сумку, а затем пошатнулся и выронил то, что держал в руках. Темноволосая голова с глухим ударом упала ему в ноги, и он закрыл рот рукой, давясь собственным криком. Форбс мельком взглянула на оторванную голову, внутренне поёжившись от страха в стеклянных глазах. В фантазиях Кэролайн Давина Клэр умирала мучительной смертью, однако оторванная голова была всего лишь хорошим трюком Хоуп.

Девушка с наслаждением наблюдала за тем, как Марсель мечется, протягивая руки к тому, что осталось от его горячо любимой Давины. Кэролайн могла лишь предположить, что он чувствует, глядя на ту, что не смог спасти. Последние минуты перед смертью он будет мучаться отчаянной мыслью о том, что не смог ничего изменить. Так же, как мучался Клаус, со слезами отчаяния прижимая мертвого брата к груди.

Давина, придя в себя, уедет далеко от Нового Орлеана, никогда не вспомнив того, кого могла по праву считать отцом.

— Ты убила её… — процедил Марсель, переводя взгляд полный ненависти на Кэролайн, — Она не заслужила этого!

— Очень жаль, что мне наплевать!

Кэролайн легко увернулась от размашистого удара, тут же ответив одному из вампиров с удвоенной яростью. Она не успевала разглядеть нападавших, вливаясь в кровавый танец смерти. Девушка с лёгкостью сворачивала шеи одному за другим, не выпуская из виду Марселя. Тот равнодушно отвернулся от толпы приспешников, пытающихся убить слабую Кэролайн. Он и не предполагал, что Форбс, не прилагая особых усилий, избавиться от всех его друзей. Мужчина потерянно смотрел на голову бедной ведьмы, кусая сжатый кулак, когда Кэр тяжело выдохнула, швырнув вырванное сердце последнего вампира в ноги королю. Марсель с удивлением взглянул на девушку, которая развела руки в стороны (этот жест напомнил ему Клауса…)

— И все?

Марсель щёлкнул пальцами и из теней вышла целая толпа других. Кэр не стала дожидаться нападения и тут же налетела на рыжую девушку, одним движением оторвав ей голову. Марсель ошарашено оглядывался, а затем ударом ноги откинул Кэролайн в сторону. Форбс проскользила по полу, лишь на секунду упав ладонью на холодный мрамор. Ярость полностью захлестнула её сознание, заставив выпустить внутренне чудовище, с которым не под силу было справиться даже Марселю.