Страница 5 из 11
Для того чтобы быть полностью уверенным в своих текстах, он давал читать рукописи почти 100 разным людям специалистам по темам, затронутым в романах. Этим объясняется аутентичность его книг историческим событиям и весьма незначительное число упреков в искажении фактов. Такой подход применялся не только к событиям и фактам, но и к характерам и поведению действующих лиц или к юридическим процедурам. Подробно и в полном соответствии с законами европейских стран описана срочная и секретная регистрация брака
Ланни и его первой жены Ирмы Барнс. О том, как Ланни мог распорядиться полученным наследством в миллион долларов, Синклер просит совета у дюжины корреспондентов, включая дипломатов, издателей, политических деятелей, ученых и простых людей.
Биограф Синклера Д. Йодер (D. Yoder) писал:
«Когда Синклер провозгласил, что он писал письма тысячами, он не преувеличивал. Эти письма ранжировались по важности от переписки с Эйнштейном и Оппенгеймером об атомной бомбе до выяснения вида кровати для семьи простых людей».
Синклер хотел сделать свои романы максимально правдивыми. Читатель должен был убедиться, что описываемые эпизоды, действующие лица и даже природная обстановка соответствуют истине. Например, при чтении о путешествии Ланни и его жены Лорел по Китаю, который в это время находится в состоянии гражданской войны (том 7 «Приобретут весь мир»), удивляешься тщательности и детализации описания подробностей маршрута.
Синклер в этой главе ссылается на книги известных американских журналистов, проработавших годы в Китае, Агнес Смедли (Agnes Smedley, 1892–1950) и Эдгара Сноу (Edgar Snow, 1905–1972).
Агнес Смедли – журналистка и писательница, хорошо известная своими документальными хрониками о коммунистических силах в китайской гражданской войне, подозревалась в шпионаже для
Коминтерна. Как любовница супер-шпиона Рихарда Зорге в ранних 1930-х гг., помогала ему обосноваться в Токио.
Подозревают, что она была тройным агентом коммунистов в Китае, Индии и Советского Союза. Эдгар Сноу напечатал ряд книг и статей о коммунистическом Китае и был первым западным журналистом, описавшим полную историю китайской коммунистической партии и взявшим первое интервью у Мао Цзэдуна.
При всей тщательности и достоверности описаний исторической обстановки, масштабность происходящих событий, многочисленность их участников, многомерность связей между ними были причинами появления у Синклера досадных, хотя и незначительных ошибок. Так, в книге 8 «Поручение президента» немецким губернатором Парижа назван Отто Абетц (Otto Abetz), который им никогда не был.
В книге 10 «Пастырь, молви!» Ланни, приехав в Крым на Ялтинскую конференцию, в домах жителей видит радиоприемники, принимающие только одну волну, разрешенную властями.
Однако в Советском Союзе во время войны радио было другим – проводным, в домах висели черные тарелки репродукторов, а на улицах – серебристые колокола. В книге п «Возвращение Ланни Бэдда» Синклер упоминает об овальном кабинете Сталина, путая его с формой кабинета президента США.
Некоторые из сцен, особенно связанные со шпионской деятельностью Ланни и его друзей, сегодня кажутся абсолютно нереальными и противоречащими исторической точности. Например, в книге 10 описан эпизод, когда, возвращаясь с Нюрнбергского процесса, где он давал показания как свидетель обвинения Геринга, Ланни хочет осмотреть берлинский подземный бункер Гитлера, где тот покончил с собой вместе с Евой Браун.
Синклер пишет:
«Ланни тщательно исследовал место, потому что, даже ценой промокших ног и испачканной одежды, он хотел удостовериться в том, что рассказы о смерти фюрера, которые он слышал, были правдой. Несколько комнат выгорели, но спальня Гитлера уцелела. Здесь стояли простая кровать и его письменный стол, за ними – ванная с открытыми дверями. Гитлер когда-то приводил Ланни в свою спальню, чтобы показать любимую картину, которую он привез из дома Бехштейна.
Но теперь это место на стене было пустым. Под ним стоял диван, сделанный из какого-то светлого, хорошо отполированного дерева и, как Ланни знал от офицеров американской разведки, это был диван, на котором Гитлер и Ева застрелились. Ева сидела на правом краю и выстрелила себе в сердце, а хозяин, теперь ее муж, сидел рядом с ней и выстрелил себе в висок.
Ланни смотрел – и это была история, написанная кровью на парчовой обивке, на деревянных подлокотниках дивана и на полу за ним и перед ним. Кровь засохла, но пятна можно было заметить безошибочно. Прошло десять месяцев, но никто не взялся их соскоблить. Ланни взял свой карманный нож, вырезал кусок запятнанной обивки и положил в карман. У него была идея вставить этот обрывок в рамку, подписать «Кровь из мозга Адольфа Гитлера» и подарить какому-нибудь музею в Америке. Это могло служить предупреждением любому амбициозному политику будущего, который поддастся искушению захватить власть на любимой земле свободы.
Когда Ланни вернулся на пост охраны бункера, он поблагодарил солдат, обсушился и рассказал, что был в Куйбышеве четыре года назад и разговаривал со Сталиным. Они вежливо сказали ему, что не верят».
Добавим от себя: и правильно сделали, потому что Синклер ошибся: Сталин не уезжал из Москвы в Куйбышев, туда отправилось правительство, дипломатический корпус, Большой театр, другие учреждения. Там построили подземный бункер для командного пункта, но Сталин в нем никогда не был.
В ответ на упреки в невероятности приключений Ланни Бэдда Синклер объяснял, что американцам нужны приключения и драмы – и поэтому кто-то должен писать для масс, а не для гарвардских профессоров. Он хотел одновременно развлечь публику и дать ей знание современной истории. Читатель должен был просто согласиться с условиями, предложенными писателем, и получить удовольствие от рассмотрения мировой панорамы.
Одним из самых невероятных интеллектуальных подвигов главного героя представляется эпизод освоения им за два месяца основ ядерной физики для выяснения, насколько далеко продвинулись гитлеровские физики в создании атомной бомбы. Степень понимания Ланни научных знаний должна была достигнуть уровня, достаточного, чтобы говорить с учеными на их языке.
Однако, как ни удивительно, такая операция действительно проводилась американской разведкой. Ее непосредственным исполнителем был секретный агент Моррис Берг (Morris Berg). О связи или контактах с ним Синклер не говорил ни разу, знал ли писатель о нем, неизвестно, но понятно, что в годы войны, когда писались книги Синклера, все, что касалось атомной бомбы, относилось к высшему уровню секретности.
Американской разведке стало известно, что глава немецкой атомной программы Вернер Гейзенберг должен был посетить Швейцарию, чтобы провести коллоквиум в Цюрихском университете 18 декабря 1944 г. Среди примерно 20 участников в зале присутствовал человек со спрятанным пистолетом, у него также была таблетка цианистого калия. Это и был Моррис Берг, агент американской организации «Оффис стратегической службы» – ОСС, предшественницы ЦРУ, которого послали убить Гейзенберга. Он когда-то играл в бейсбол в знаменитой команде «Бостон ред соке», но был средним игроком, потом работал тренером, знал немецкий и еще более десятка языков и, как и Ланни Бэдд, прошел специальный курс физики.
Сейчас он стоял в двух-трех метрах от Гейзенберга, и, если бы почувствовал, что немцы преуспели в атомной программе, он должен был похитить или даже убить его.
Моррис решил не стрелять. Гейзенберг говорил на безопасную тему S-матричной теории, понятной лишь немногим. Но Берг получил от швейцарских физиков, связанных с Алленом Даллесом, тогда представителем ОСС в Цюрихе, приглашение на обед в честь Гейзенберга. После обеда Берг сказал, что для него дело чести проводить до отеля человека, открывшего «принцип неопределенности». Гейзенберг был слегка насторожен, но он даже не понял, что Берг был евреем, позднее немецкий физик предполагал, что этот загадочный гость был агентом нацистов, наблюдавшим за обеденной беседой.