В поисках свободы

Я обошёл широкое поле папоротника, вышел на тропинку и чуть продвинувшись вперёд, увидел, как на полянке, с зелёной травкой, вдруг появился возбуждённый бык с высоко поднятой головой и гривастой толстой шеей.

Он быстро ходил по папоротниковой чаще, посреди которой мелькала, то его коричневого цвета грудина, то видна была только часть шеи и голова с рогами.

Вдруг, перейдя на рысь, он появился на открытом пространстве, остановился нервно озираясь и заревел хрипло, сердито, с перерывами.

Потом вновь скрылся в чаще и через время я увидел, что поодаль от него, появились неслышно идущие оленухи - матки и чуть позже, другой доминантный бык, который шёл осторожно, метрах в тридцати дальше и параллельно ходу первого гонного быка.

Этот второй "доминант" опасливо молчал, хотя видно было, что не боялся первого быка и что у него у самого есть свой "гарем" маток.

Тут, из кустов появился молодой бык с целой копной сухого папоротника на рогах. Первый бык раздражённо коротко, но часто "хрюкая" кинулся в его сторону, и молодой бык с необычайной скоростью ретировался, вовсе не думая вступать с доминантным быком в драку.

В стаде первого доминантного быка, было около пятнадцати маток, включая двух телят и парочка молодых быков с пяти отростковыми тонкими и невысокими рогами.

Отчего этот бык пришёл в такое волнение, я мог только догадываться - всё что предшествовало его появлению здесь, происходило до меня и вне поля зрения, в непроглядных кустах.

Можно только предположить, что второй доминантный бык, у которого тоже было несколько маток, приблизился со своим "гаремом", непозволительно близко, к Нервному - для простоты описания я его так и назову.

У Нервного, гон видимо был ещё в разгаре, в то время, как многие остальные быки ещё ревели, но драться уже избегали и не так уже ревновали своих "наложниц" к другим самцам. Видимо их "гонный" потенциал истощился...

Наконец, Нервный выгнал своё стадо на полянку и тут, матки частью легли, а частью медленно продвигались в сторону озерца, пощипывая траву.

Я незаметно подкрался к стаду метров на двадцать пять и бык раздражённо помахивая головой, словно тренируя удары рогами, стал уходить вправо, изредка останавливаясь и всматриваясь в мою фигуру - я был одет в серые брюки и светлую куртку и по цвету, никак не напоминал оленя.

Я сделал несколько кадров моей кинокамерой и продолжал двигаться за стадом Нервного. Матки не торопясь кормились и когда второй бык - доминант, вместе со своими матками удалился на почтительное расстояние первый бык начал успокаиваться и тоже принялся кормиться, изредка останавливаясь, поднимая голову и вытянув шею ревел, но уже без ярости и азарта.

Он делал это минуты через три - четыре: иногда довольно высоким тоном, а иногда рыкая как раздражённый тигр, хрипло и простужено...

Я тоже немного успокоился и идя не торопясь вслед оленями, старался их не беспокоить и слишком близко не приближаться.

Постепенно сумерки стали спускаться на лес и луговины заросшие папоротником.

Руки у меня начали зябнуть и я отогревал из попеременно в карманах куртки. Становилось по вечернему прохладно и бык, когда ревел, вращал головой и из его жаркой глотки вылетали струйки пара...

Я вышел на глинистую тропинку и увидел в сумерках, впереди в папоротнике несколько маток. С другой стороны, пересекая мне путь, подошёл молодой олень - рогач и остановившись на обочине, задрал голову, прижал уши и открыв пасть, смотрел в мою сторону как - то дерзко и с вызовом.

Я засуетился, почувствовав в этих его жестах очевидную враждебность и на всякий случай рыкнул по звериному, на что молодой бык никак не отреагировал.

Наверное во время гона, быки перестают реагировать на посторонние звуки и становятся раздражительно озлобленны...

"Ещё кинется на меня - подумал я и постарался обойти раздражённого быка стороной...

Я понял, что в таком состоянии, быки бывают намного смелее и даже агрессивны, особенно вечерами и ночью...

Вскоре стемнело и я поёживаясь от вечерней прохлады, вышел на асфальтовую дорогу и проследовал в сторону выхода.

Выйдя за ворота я спустился к смотровой террасе и полюбовался переливами огней внизу, за рекой. Над головой с громким гулом периодически проплывали сверкая алыми бортовыми огнями авиалайнеры, направляющиеся в сторону аэропорта Хитрой...

Пятнадцатое октября. Ясная прохладная погода. Приехал в парк часам к трём дня.

Пройдя по дороге, до места, где в прошлый раз встретил Нервного и его соперника, никого там не обнаружил и потому заспешил вниз в сторону большого пруда, к стоянке машин.

Деревья за это время покрылись разноцветными листьями и я шагая не спеша, любовался яркими красками древесной листвы и вдыхал холодные, немножко горьковатые ароматы. По пути увидел корягу, лежащую на обочине, со следами свежих заломов и царапин. Наверное раздражённый бык - рогач тренировался здесь, "нападая" на валежину и ломая её рогами и копытами...

Выйдя на луговину, неподалёку от автостоянки я увидел в дальнем её конце несколько коричневых силуэтов и понял, что там олени. Но сколько их и какие олени я не мог рассмотреть.

В этот момент, я случайно глянул с обочины дороги на папоротниковую поляну справа и посередине различил вначале хороши видимые на коричневом фоне серые крупные рога, а потом и стоящего неподвижно, крупного быка.

Взглянув в бинокль я узнал его - это был Одиночка. Он неподвижно стоял и смотрел на меня, пристально, не двигая ни одной мышцей. "Что с ним? - подумал я. - Он что болен?"

Долго мы стояли в пятидесяти шагах друг от друга и смотрели узнавая и не узнавая один другого...

Чуть позже я понял почему он один и почему так грустен. Видимо, начиная "гоняться" первым среди доминантных быков, он наверное первым и закончил гон, а сейчас уже старался отъедаться перед зимними испытаниями, не обращая внимания на царящую, продолжающуюся вокруг него суету гона...

"А может быть в одной из схваток, тот же Нервный, нанёс ему чувствительное поражение и тем самым погрузил его в нескончаемые переживания - фрустрацию - предположил я и усмехнулся. - Я знаю за собой такую черту - драматизировать всё происходящее вокруг"

Постояв и понаблюдав ещё какое - то время за грустным Одиночкой, я пошёл дальше и вдруг справа, но далеко впереди, за дорогой услышал знакомое раздражённое "рычание" Нервного, а потом появился и он сам, гоня перед собой стадо маток.

Он по-прежнему нервничал и рысью обегая маток по дуге не позволял им расходится по луговине, на другом конце которой, было ещё три стада во главе с крупными, доминантными быками.

Подойдя поближе я остановился и стал снимать оленей, находящихся от меня по периметру, метрах в пятидесяти.

У подошвы лесистой горы, на противоположной стороне луга паслись пятнистые олени, в основном матки...

Молодые оленята громко перекликались с мамашами, словно что - то им рассказывая или о чём - то прося совета...

Постепенно, солнце спряталось в холодных тучах и приблизился вечер, время наибольшей активности "поющих" быков...

Нервный, разволновался и на быстрой рыси, раздражённо обегал раз за разом своих маток и видимо недосчитавшись одной вернулся за дорогу, туда, откуда стадо только что пришло.

Опустив голову к земле, он вынюхивая след пропавшей "наложницы" зигзагами ходил вдоль берега ручья. Потом остановился, поднял голову, проревел - прокричал, что - то яростное в тишину приходящего вечера и рысью вернулся к стаду.

В это время с противоположной части луговины в его стадо, на галопе возвратилась потерявшаяся "жёнка". Она видимо просто заблудилась и услышав яростные вопли быка - хозяина "гарема" поспешила назад...

Нервный немного напоминал мне пьяного мужа - ревнивца, который всегда в беспокойстве, всё время озирается и разыскивает воображаемые улики "измены".