Страница 4 из 6
Поэтому действуем строго по закону (то есть, как известно, «втихаря»). Голову поглубже прячем в песок и на вопросы про биткоин, рассказываем всем, что это не деньги, а такая пирамида «вроде-мавроде», сущность которой – право непонятно на что. При этом желательно к месту и не к месту упоминать пресловутые финансовые пирамиды лихих 90-х в разных комбинациях, можно с примерами, но обязательно, чтобы у всех создалось впечатление, что «биткоин» и «афера» – это синонимы.
А в это время в мировой экономике это приобретает масштабы и характер, которые прямо указывают, что это именно тот путь, по которому человечество уже идет и направление вряд ли изменится в обозримой перспективе.
Назрел законный вопрос: "Чем приниципиально отличаются цифровые деньги от обыкновенных?". Уже несколько веков в человеческом обществе нет согласия в вопросе о том, из чего должны быть сделаны деньги. Одни, условно называемые "металлистами", утверждают, что деньги должны являть собой материальную ценность, будучи сделаны из ценного материала, традиционно из золота. Другие же, называемые "харталистами" (от греческого слова "хартия", т.е. "бумага") убеждены в том, что деньги – это всего лишь результат общественного договора и могут быть хоть напечатаны на бумаге, хоть нарисованы на папирусе, главное, чтобы все им верили. У автора этих строк сложилось мнение, что идеальные деньги должны иметь и материальную и символическую составляющие. А уж если они еще и способны самостоятельно генерировать доход, подобно недвижимому имуществу, так это и вообще прекрасно! Пустые фантазии? Как раз на эту тему мы мы и порассуждаем в нашей небольшой книжице, и, вполне возможно, получим результат, который нас немало удивит.
«Золото, золото» – и что они в нем нашли?
Начнем с того, что криптовалюта в экономическом смысле не более спорный актив, чем бумажные деньги. Этот тезис тем более относится к электронной реинкарнации этих последних – «электронным денежным средствам», которые, не будучи, на первый взгляд, овеществленными, представляются нам "бестелесными" и "эфемерными". Ведь в мировой истории мы не обнаружим массовых отказов населения от приема электронных или бумажных денег как средства оплаты. Государство прикажет – полюбят и бумажные, и электронные…
Кажется, что вопрос о том, должны ли деньги быть материальными или символическими, давно устарел и сейчас нам необходимо понять, чем принципиально отличаются цифровые деньги от электронных. Ведь государственные электронные деньги по своему материальному носителю являются таким же набором электрических импульсов, как и цифровые. Почему же эти импульсы на банковском сервере – это как бы "живые деньги" и легальное средство платежа, а если они в цифровых кошельках на компьютерах пользователей – то они "эфемерные" и "виртуальные"?
Деньги, сделанные из золота, обеспечиваются этим же самым золотом, поскольку этот драгоценный металл обладает массой достоинств, признанных человечеством от начала веков. В первую очередь (и не удивительно, ибо народ всегда тянется к прекрасному!) – это его эстетические качества, поскольку золото красиво и его блеск напоминает об источнике жизни на планете Земля. Кусочек солнца в руке способен заворожить человека и даже свести его с ума. Такие случаи часто бывали в человеческой истории как в прямом, так и в переносном понимании.
Экономисты не считают необходимым петь оды золоту в общем гуманитарном смысле, однако неизменно отмечают его редкость в природе, компактность, практически бесконечный срок хранения в любых условиях с минимальными затратами, возможность немедленной проверки подлинности на месте, трудность его качественной подделки. Достаточно взять золотой слиток в руку, и по его тяжести сразу понятно, что это не латунь и не бронза, тем более, что и цвет у чистого золота тоже достаточно своеобразный – с зеленоватым оттенком.
Вся христианская эпоха пропитана алхимией как идеей получения золота из чего-либо менее ценного. Наиболее образованная часть человечества от маргиналов-чернокнижников до вполне респектабельных ученых Средневековья и даже Ренессанса усиленно распространяла слухи о том, что получение золота из менее ценных материалов достижимо и занималась поисками «философского камня». Главное же было в том, что само допущение, сам неподтвержденный факт такой возможности был экономическим и политическим фактором. Золото, для того чтобы быть ценным, должно быть редким. А если есть некая формула, заклинание, технология или способ получить его в желаемых количествах, то оно обесценится и рухнет построенная на золотом стандарте финансовая система. Именно идея «философского камня» подготавливала массы экономических субъектов к возможности распространения фиатных или символических денег – бумажных купюр, разнообразных суррогатов и проч. Пока человечество до конца не было уверено в том, возможно ли получить «искусственное золото», можно было спекулировать на этой неопределенности.
Если примат золотого обеспечения денег незыблем, то чего стоят какие-то бумажки? А вот если чернокнижник Герберт Аврилакский (Орильякский) (тот самый, ради рукописей которого Воланд прибыл в Москву в бессмертном романе М.А.Булгакова) по мнению толпы однозначно способен производить золото в любых количествах, то бумага с подписью Папы Римского Сильвестра II уже воспринимается как обеспеченная золотом. И это неудивительно, поскольку чернокнижник Герберт и папа Сильвестр II – это одно и то же лицо 13.
Оверниат (уроженец Оверни в южной Франции) Герберт был ученым, намного опередившим свое время, обучался наукам, колдовству и магии у лучших магов и ученых Магриба и Кордовы и стал римским папой в 999 году. Фактически с его подачи многочисленные достижения арабских ученых в области астрономии и математики стали известны в Европе. Впрочем, источник его немыслимых для того времени знаний оспаривается историками. Некоторые считают что его знания получены из углубленного изучения древнеримских и древнегреческих источников. Среди современников ходили тёмные слухи, что Герберт ещё в юношеские годы вступил в связь с демоном (суккубом) в образе женщины, который (которая) не только наделила его ученостью, но и посвятила в тайны колдовства и алхимии. При этом все сходятся в одном – он был на голову выше всех самых именитых ученых Европы того времени.
Мнимое обладание технологией создания золота в неограниченных количествах не только укрепляло его авторитет как понтифика, но и являлось объяснением источника происхождения его несметных богатств. Дело в том, что папа Сильвестр II активно боролся с симонией, то есть продажей церковного сана за деньги. Не всем это нравилось и обвинения его в чернокнижии и связях с дьяволом могли быть связаны именно с этим. Впрочем, в то время репутация великого колдуна была для него скорее полезна, поскольку дело происходило примерно за 150 лет до официального создания инквизиции и, соответственно, печально известной нарастающей тенденции сначала активного, а затем и повального преследования ведьм, колдунов и магов.
Вообще, приписывать себе открытие «философского камня» стало хорошим тоном не только у средневековых ученых, но и у королей. Почему? Потому что золото манит толпу.
С другой стороны, власть золота над людьми всегда порождала стремление последних от нее избавиться. Не так давно, в начале прошлого века, В.И.Ленин обещал, что придет время, когда из золота будут сделаны общественные уборные: "Когда мы победим в мировом масштабе, мы, думается мне, сделаем из золота общественные отхожие места на улицах нескольких самых больших городов мира.
Это было бы самым «справедливым» и наглядно-назидательным употреблением золота для тех поколений, которые не забыли, как из-за золота перебили десять миллионов человек и сделали калеками тридцать миллионов в «великой освободительной» войне 1914—1918 годов, в войне для решения великого вопроса о том, какой мир хуже, Брестский или Версальский; и как из-за того же золота собираются наверняка перебить двадцать миллионов человек и сделать калеками шестьдесят миллионов человек в войне не то около 1925, не то около 1928 года, не то между Японией и Америкой, не то между Англией и Америкой, или как-нибудь в этом же роде.
13
Н. Бубнов. Переписка Герберта как исторический источник. Издание историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, 1888 год. Санкт-Петербург.