Страница 4 из 14
Черчилль рассчитывал на то, что наступление союзников у Эль-Аламейна начнется в конце сентября. Но Монтгомери не спешил. Он считал, что лучший способ победить Роммеля – обескровить его силы в битве за выживание, когда выигрывает тот, у кого больше войск, снаряжения и запасов.
В этом плане союзники находились в значительно лучшем положении, чем державы «оси». У них под боком была Александрия, а коммуникации противника оказались чрезвычайно растянуты. Ближайший порт, Тобрук, находился на расстоянии почти 500 километров от линии фронта, но и его можно было использовать лишь частично, поскольку британская авиация регулярно бомбила этот город. Путь грузовиков до более безопасного Бенгази и обратно занимал 7 дней, а до Триполи – целых 12 дней.
Из-за жары вести боевые действия было легче ночью, а для этого надо было дождаться полной луны. Монтгомери выбрал ночь на 24 октября и убедил Черчилля в том, что начинать наступление на месяц раньше невозможно.
Британское командование пришло к выводу, что основной прорыв обороны противника целесообразнее осуществить на севере. На южном же участке фронта установили массу макетов машин и прочей техники. Там даже начали строить ложный трубопровод от настоящего водохранилища. Все это должно было создать у фашистского командования впечатление, что основной удар будет нанесен на юге. И действительно, ни немцы, ни итальянцы не обнаружили выдвижение частей 8-й армии на исходные позиции.
Поздно вечером 23 октября 1942 года армия союзников перешла в наступление. Историки приводят неодинаковые цифры численности войск противников, но сходятся на том, что союзники имели по крайней мере двукратное превосходство – примерно 200 тысяч на 100. Тем не менее наступление развивалось трудно. К утру 25 октября войска так и не решили поставленную перед ними задачу – прорвать главную оборонительную линию врага.
Британская разведка донесла, что Роммель перебросил основные немецкие части на север, в район главного удара союзников. И Монтгомери решил, продолжая наступление на севере, перенести его острие на юг, против итальянцев, показавших себя в боях слабее немцев. Вечером 30 октября союзники возобновили наступление на севере, готовясь тем временем к прорыву фронта на юге. Там наступление началось в ночь на 2 ноября. Прорыв удался, британские части ворвались в тыл противнику. Над войсками держав «оси» нависла угроза разгрома. В 19.15 2 ноября Роммель оповестил телеграммой Гитлера, что дальнейшее сопротивление под Эль-Аламейном невозможно. Фюрер ответил в 15.30 на следующий день приказом: «Ни шагу назад!»
«Солдатская психика устроена таким образом, – пишет Стефан Чмур в уже упоминавшейся книге «Эль-Аламейн», – что когда начинается время сомнений, порой достаточно одной неудачи, чтобы от высокого морального состояния войск не осталось и следа. И все указывает на то, что 3 ноября подобные настроения охватили армию Роммеля. Твердая до сих пор оборона стал размягчаться. Раз брошенная мысль об отходе на безопасные позиции застряла в головах, и ее трудно было оттуда вытащить. Всякий, даже совсем незначительный успех 8-й армии мог вызвать цепную реакцию неудач в стане противника и привести к поражению».
Именно это и случилось. Монтгомери бросил в пролом на южном участке фронта танковые части, начавшие преследовать отходящего противника. 4 ноября в 11.15 Роммель уведомил Гитлера о том, что отдал приказ об отступлении. Символично, что в этот день попал в плен командир германского Африканского корпуса генерал Риттер фон Тома.
Сражение при Эль-Аламейне германо-итальянские войска проиграли. Потери были очень велики: треть личного состава, больше половины танков. Потери союзников оказались значительно меньше.
5 ноября английские газеты сообщили: «Великая новость из Египта: враг разгромлен, наше наступление продолжается!». Роммель спешно отводил оставшиеся потрепанные части на запад. И, надо сказать, ему везло. «Сильный дождь дважды спасал силы Роммеля от полного разгрома, – вспоминал Монтгомери. – Первый раз – 6 и 7 ноября, когда три наших дивизии “увязли” в пустыне, потеряли способность двигаться, и мы не могли даже доставить им горючее; эта задержка спасла Роммеля от полного окружения в Мерса-Матрухе. Второй раз – 15, 16 и 17 ноября, когда страшный ливень не позволил нашим частям пройти через пустыню в направлении Адждабии, чтобы отрезать врага до того, как он достигнет позиций у Агейлы». Темпы преследования были велики. Через неделю, 11 ноября, войска союзников, преодолев от Эль-Аламейна более 400 км, вступили в Ливию, а на следующий день заняли многострадальный Тобрук.
Тем временем в северо-западной части Африки уже вовсю шла разработанная союзниками операция «Факел». 8 ноября США и Англия начали высадку мощных десантов на побережье Марокко и Алжира. К 1 декабря численность там союзных войск, которыми командовал будущий президент США, генерал Дуайт Эйзенхауэр, насчитывала четверть миллиона человек, и они начали наступление на восток, в Тунис. Войска «оси» оказались в клещах. В североафриканской кампании наступил заключительный этап.
После Эль-Аламейна
И все же для того, чтобы окончательно очистить Северную Африку от фашистов, понадобились еще полгода. Они окопались в Тунисе и отчаянно отбивали атаки превосходящих сил союзников. Недаром вышедшая в США в 2001 году и год спустя переведенная на русский язык книга американского историка Рольфа Дэвида называется «Кровавая дорога в Тунис».
Почему же дорога в Тунис оказалась столь долгой и столь кровавой? На это было несколько причин. Главная из них состояла в том, что союзники не стали высаживать десант непосредственно в Тунисе. Его основной порт, Бизерта, находится недалеко от Сицилии, где базировалась фашистская авиация, и союзники побоялись, что десантная операция там может обернуться большими потерями. Этим тут же воспользовались Германия и Италия. Уже 9 ноября они начали переброску своих войск в Тунис, где их до этого не было. Страну контролировали французские коллаборационисты, которые подчинялись правительству маршала Петэна, образованного после капитуляции Франции в Виши. К концу декабря численность войск «оси» в Тунисе достигла 130 тысяч человек.
«Мы были вынуждены покинуть Бизерту, когда итало-немецкие войска высадились в ноябре 1942 года и начались бомбардировки, разрушившие город на 70 процентов», – писала в книге воспоминаний «Бизерта. Последняя стоянка», вышедшей в Москве в 1999 году, патриарх русской эмигрантской общины в Тунисе Анастасия Александровна Ширинская. В 1920 году в Бизерту, самый северный город Туниса с отличной бухтой, прибыла русская Черноморская эскадра, экипажи которой отказались служить Советской власти. С тех пор в Бизерте проживала довольно многочисленная русская община. В 1939 году бывшие моряки построили в городе небольшой православный храм свт. Александра Невского, существующий и поныне. По свидетельству Ширинской, в 1942 году он очень пострадал от бомбардировок. Войска держав «оси» использовали Бизерту как основной порт, через который в Тунис перебрасывались подкрепления, оружие и продовольствие.
Другая причина трудностей союзников крылась в том, что их войска, высаженные в Марокко и Алжире, не имели опыта боевых действий. Столкнулись же они с хорошо обстрелянным противником.
И, наконец, сыграли свою негативную роль и особенности местного театра военных действий. Он «ничем не напоминал пустыню, по которой 8-я армия гнала Роммеля», – пишет Дэвид Рольф. Действительно, когда едешь на машине из Сфакса в город Тунис, то сравниваешь пейзаж вовсе не с плоским побережьем Египта и Ливии, а с холмистой Палестиной. Северо-восток Туниса, где закрепились войска держав «оси», покрыт заросшими кустарником невысокими горами, которые очень удобно оборонять. Крутые вади, русла сезонных селевых потоков, служили естественными противотанковыми рвами. В период дождей по ним неслись бушующие потоки, а дожди в Тунисе, расположенном севернее, чем Египет и Ливия, зимой идут довольно часто.