Страница 32 из 89
Старик Ковалевский чувствовал, что нельзя остановиться на пожеланиях. Нужно было сказать, что же делать. Он вспомнил только что потрясшее всех убийство Распутина. Оно было совершено великим князем Дмитрием, князем Юсуповым и вернейшим из монархистов, членом Государственной думы Пуришкевичем.
— Это предел, — воскликнул я, — за которым остается лишь одно: идти по стопам придворных Павла I (выделено мною. — И. М.).
После моих слов воцарилось тяжелое молчание.
— Что ж, если не окажется другого пути, — сказал наконец Энгельгардт, — придется пойти и на это[162].
Это собрание врагов престола и алтаря произошло, как следует из текста, на квартире Евграфа Ковалевского после убийства Григория Распутина (16/29 декабря 1916 года), т. е. почти перед самым Февралем. Между тем «маститый старик Максим Ковалевский» поспеть сюда мог разве с того света, потому что свою грешную масонскую душу он отдал Люциферу еще в марте шестнадцатого! Удивительно, что никто из комментаторов книги не заметил этой важной детали. Как вы это объясните?
Ю. Сербский: — Только тем, что рукопись книги была «перелопачена» и искорежена бдительными цензорами и редакторами уже после смерти автора, в пятидесятые годы.
Автор — Департамент полиции, похоже, расписался в своем бессилии, когда в меморандуме «О распространении масонства в России» от 2 января 1914 года отметил, что масонство как тайная организация, работающая над ниспровержением существующего в России строя под прикрытием всевозможных обществ: просветительных, оккультных и благотворительных, практически неуязвимо для полиции, так как доказать преступный умысел в их действиях юридически невозможно. И далее:
Распространение влияния масонства не встречает никаких препятствий на своем пути. Конечные цели их скрыты, и само масонство осторожно. Лица, непосредственно ведущие борьбу с революционным движением, с масонским движением не знакомы, и, собираясь под прикрытием якобы заседаний всевозможных легализированных обществ, масонство, будучи тайным политическим обществом, может работать беспрепятственно[163].
По характеристике Вадима Кожинова, Верховский был «человек, конечно, весьма «посвященный», хотя и, насколько известно, не принадлежащий к масонству»[164], что, впрочем, не помешало историку Олегу Платонову включить Александра Ивановича в свой проскрипционный список[165]. С другой стороны, знаток русского морского флота Борис Никольский отмечает, что наш герой состоял в Военной ложе, учредителем и председателем которой был А. И. Гучков[166]. Ведь не стоит лукавить, практически все ведущие министры Временного правительства были масонами.
Ю. Сербский: — Я догадывался, что сведения о масонстве Верховского распространяются О. Платоновым. Он, конечно, патриот, но я привык читать либо подлинники, либо ссылки на архивные данные. Знаток вопроса Нина Берберова вынуждена была признать, что следов масонства Верховского не обнаружено. Но я, как добросовестный исследователь и популяризатор истории с 50-летним стажем, буду только рад, если такие следы отыщутся.
Автор: — Вот у меня под рукой комментарий Н. Берберовой к одному из эпизодов «Трудного перевала», когда за обедом Гучков потребовал себе для заговора «твердых людей». И тут один из приглашенных прошептал на ухо Верховскому: «Во главе с Крымовым, Гучковым и Терещенко!»[167]. Дальше дадим слово Берберовой:
Этот факт остается загадочным, но этого недостаточно, чтобы причислить Верховского к масонству и включить его имя в список масонов 1917 года. Тем не менее об этом человеке необходимо сказать несколько слов.
Верховский в самом прямом смысле слова «из правительства». Половцев[168] причисляет его к «младотуркам»[169], Верховский сам говорил в интимном кругу о масонстве (когда он объяснял нежелание ген. Алексеева[170] ехать в Англию и Францию тем, что Алексеев «боится тамошних масонов»). Все говорит за то, что он состоял в ложах, но в архивах Франции и США нет следа этого. Возможно, что он был радиирован именно за бегство из правительства, как некоторые из тех, которые в начале октября 1917 года искали возможности сепаратного мира[171].
Ю. Сербский: — Не исключаю, что АИВ мог по заданию Генштаба войти в тайную организацию и стать как бы псевдомасоном. Кстати, Пикуль в романе «Честь имею» довольно красочно описал эпизод, когда главный герой по разрешению из Петербурга вступает в Белграде в ложу и дает масонскую клятву. По Пикулю, «в нашем посольстве под руководством Гартвига крутились разные бесы и бесенята», а главный герой романа — по сути, Верховский — был послан в Белград тайно наблюдать за происходящим, в том числе за Артамоновым, и делал это так умело, что тот, доверяя ему, ничего не замечал… В Сербском дневнике есть намеки на схожие обстоятельства.
Заслуживает внимания, что и акад. Писарев, и проф. Виноградов нападали с критикой на этот роман. На днях я снова просмотрел «Честь имею» и укрепился во мнении, что Пикуль (как он писал в самом начале книги) действительно вполне мог встретиться с «миловидной дамой с удивительно живыми глазами» и та дала ему для ознакомления рукопись мемуаров видного офицера российского Генштаба. Пикуль заранее подготовил и заинтриговал читателя, что рукопись неполная и он «перекроил записки на свой лад». В тексте книги столько совпадений с Сербским дневником, что остается одно из двух: либо он действительно в 1964 году встречался в Ленинграде с сестрой Верховского и та ему многое поведала и даже показала дневник, либо Пикуль обладал каким-то сверхъестественным чутьем!..
Автор: — Но ведь надо учесть, что Валентин Саввич своим романом нанес удар ниже пояса нашей официальной историографии. Вот, например, как Артамонов представляет герою-рассказчику Малобабича:
Но прежде он свел меня с Раде Малобабичем, наборщиком белградской типографии, и я не сразу мог догадаться, почему Артамонов, блистательный генштабист, столь дружески доверителен с этим рабочим, а сам Раде держался с нашим атташе на равных, будто приятель. Артамонов сразу рассеял мои сомнения:
— Малобабич из числа людей Аписа, он информирован о всех наших делах в такой превосходной степени, о какой не смеют мечтать даже дипломаты в Петербурге. Вы можете смело довериться ему, ибо Малобабич — доверенное лицо для связи полковника Аписа с русским посольством…
Ну как после этого усомниться, что Верховский бежал из Белграда, испугавшись ареста Малобабича?.. Но не будем торопиться с выводами: Пикуль все же не слишком надежный консультант. Подловить его на «ляпах» нетрудно. Например, на том, что наборщиком белградской типографии был вовсе не Малобабич, а Неделько Чабринович, метнувший бомбу в автомобиль Франца Фердинанда. Чабринович! — а не Габринович, как его называет все тот же романист.
Автор: — В одном из писем вы высказали предположение о ведении капитаном переговоров относительно снабжения сербов оружием. Вот интересная ремарка на этот счет историка В. Вишнякова:
Спустя два дня после Сараевского покушения был дан ход соответствующему прошению сербского правительства, лежавшего «под сукном» с января 1914 года, и принято решение о выделении Сербии 120 тыс. трехлинейных винтовок и 120 млн. патронов к ним… Первая партия винтовок — 50 тыс. штук — прибыла в Сербию уже после начала военных действий, в начале августа 1914 года, а уже к 16 августа 1914 года в страну было переправлено 93 млн. патронов и 113 тыс. винтовок[172].
162
Там же. С. 146–147.
163
См.: Масоны в России: вчера… сегодня… завтра?.. Сборник научных трудов под ред. А. А. Королева. М., 1999. С. 124.
164
Кожинов В. В .Загадочные страницы истории XX века. М., 1995. С. 183.
165
Платонов О. А. Терновый венец России. М., 1996, С. 344. Со ссылкой: Свитков И. Масонство в русской эмиграции, Сан-Паулу, 1966. Данный источник нельзя считать вполне надежным; кроме того, Платонов неверно указывает дату смерти Верховского — 1941 год.
166
Вот к каким выводам пришел Б. Никольский в работе «Последние рыцари Российской империи» (размещена в Интернете):
«Должен заметить, что внешность Александра Ивановича Верховского крайне обманчива. Внешне он походил больше на учителя гимназии, позднее— на профессора университета, оставаясь по сути своей настоящим, прирожденным генштабистом. С Дмитрием Вердеревским (известный масон, морской министр Временного правительства, член Директории. — И. М.) его роднила непреодолимая жажда интриги и авантюры, но если Вердеревский до конца своей жизни оставался авантюристом-романтиком, то Верховский предпочитал быть авантюристом-карьеристом». Далее, сопоставляя бонапартистские шаги Верховского с его потаканием демократической вседозволенности, Никольский заключает: «Если объективно анализировать деятельность Александра Верховского с февраля по август 1917 года, столь противоречивые поступки его можно объяснить только тем, что он беспрекословно выполнял чьи-то приказы, которым он не смел противоречить».
Но тогда встает ключевой вопрос: чьи же приказы выполнял Верховский? Из контекста следует, что явно не Керенского. И если, как выясняется, в 17-м году он выполнял приказы неких неведомых сил, то, может быть, та же «невидимая рука» вела его и в Белграде?
167
Крымов Александр Михайлович (1871–1917) — русский генерал, участник заговора А. И. Гучкова с целью дворцового переворота. Терещенко Михаил Иванович (1886–1956) — киевский сахарозаводчик, член всех составов Временного правительства, масон; участвовал в подготовке заговора с целью смещения Николая II. По сведениям Н. Берберовой, после самоубийства генерала Крымова дал об этом сообщение в газеты, был на похоронах и положил ему перчатку в гроб. В 1920-30-е годы крупный финансист во Франции и на Мадагаскаре.
168
Половцев Андрей Петрович (1868 — после 1938) — русский генерал, помощник управляющего Кабинета Его Императорского Величества и заведующий земельно-заводским отделом Кабинета. Участник Белого движения; в эмиграции жил в Югославии, состоял председателем полкового объединения.
169
Кличка «младотурки» носила отнюдь не безобидный и не шуточный характер. По аналогии с «Младой Босной» корни младотурецкого движения уходили в антимонархическую идеологию радикального франкмасонства.
170
Алексеев Михаил Васильевич (1857–1918) — русский военачальник, генерал-адъютант (1916); член «Военной масонской ложи», один из главных заговорщиков, вынудивших царя отречься от престола, Участник Белого движения; скончался в октябре 1918 года от воспаления легких и был похоронен в Войсковом соборе в Екатеринодаре. При отступлении белых в начале 1920 года его прах из опасений осквернения большевиками был вывезен в Сербию и перезахоронен в Белграде. В годы правления Тито на могильной плите в целях конспирации значились только два слова: «Воин Михаил».
171
Берберова Н. Н… Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Харьков, 1997.
172
Вишняков В. Я. Сербия в начале Мировой войны: 1914–1915 годы // Новая и новейшая история, 2013, № 2. С. 53.