Страница 10 из 28
Правосудие в Кушанском царстве совершалось быстро. Еще до полудня Конана отвели в суд, где начальник патрульного отряда стражников дал показания о том, как все произошло. Судья, человек лет шестидесяти на вид, с выкрашенной охрой козлиной бородкой, благосклонно кивнул ему и, обратясь к Конану, почти ласково спросил так ли все было на самом деле. Киммериец подтвердил, что он действительно сопротивлялся при задержании, так как пытался объяснить стражникам, что на него напали, ограбили и надо догонять злоумышленников, а не хватать его, но те даже не стали ничего слушать.
-То, что тебя ограбили суду понятно,- благожелательно кивнул судья,- но мы сейчас разбираем дело не о твоем ограблении, а о том, что ты оказал сопротивление представителям закона. Есть ли у тебя что-либо добавить к своим показаниям?
-Нет,- пожал плечами Конан,- что тут добавить?
-Вот и хорошо,- все так же ласково сказал судья,-если тебе добавить нечего, то суд считает твою вину в оказании сопротивления стражам порядка доказанной и приговаривает тебя к шести месяцам заключения в зиндане. Но,- сделал паузу судья,- если ты сам или кто иной внесет в казну города штраф в размере пятидесяти денариев, то ты подлежишь немедленному освобождению. Понятен ли тебе приговор , Конан из Киммерии?
-Приговор мне понятен, -ответил Конан,- но ты мудрый человек и должен понимать, что разве найдется такой дурак, который заплатит за незнакомого ему человека столь большую сумму- целый ливр* чистого золота.
-А разве у тебя здесь нет знакомых или друзей?
-Нет, я здесь никого из местных жителей не знаю. Во всяком случае таких, кто был бы готов внести за мое освобождение такую сумму денег.
-А что же ты тогда делаешь здесь, если у тебя нет в Пурушапуре ни друзей, ни даже знакомых?
-Я оказался здесь совершенно случайно, перейдя пустыню, отделяющую Кушанское царство от Турана.
-Как?- удивился судья-Ты в одиночку пересек эту страшную пустыню, последний караван через которую прошел лет сто назад.
-Не совсем в одиночку,- Конан не видел смысла скрывать правду.-Со мной был еще один человек, но по прибытию в Пурушапур мы расстались и ,боюсь, его уже здесь нет. Он искал караван, с которым намерен был отправиться в Вендию.
-Это печально,- сочувственно сказал судья, - но все же назови его имя, вдруг он еще здесь.
-Я знаю его, как Рашида ибн Касира, но не уверен, что это его настоящее имя.
Судья внимательно посмотрел в лицо Конана и после непродолжительного молчания сказал, обратясь к писцу:
-Внеси изменение в приговор. Мол, учитывая чистосердечное раскаяние подсудимого, суд приговаривает его к трем месяцам зиндана. Но, что касается суммы выкупа, то она остается прежней.
Зиндан. Это слово только звучит красиво- зинн-данн, так же, как зазвучит китайская чашка, если по ней постучать ногтем. На самом же деле зиндан- это глубокий, в три человеческих роста каменный колодец, стены которого гладко оштукатурены. В него на веревке спускают осужденного, после чего забывают о нем, если не считать того, что раз в два или три дня стражник бросит туда кусок хлеба, или справит в колодец малую нужду, чтобы не оставлять свой пост. На второй день пребывания в зиндане Конан понял, что отбыть здесь весь трехмесячный срок ему вряд ли удастся, с гораздо большей вероятностью он умрет раньше от голода. Правда, вечером к отверстию колодца подошел стражник, бросивший вниз пакет, в котором была пара лепешек и несколько маленьких кусочком мяса.
-Это тебе передача от Карима,- весело крикнул стражник,- сам понимаешь, он передал гораздо больше, но ведь и твои охранники, то есть мы, тоже голодны и не откажемся от доброго куска жареного мяса, так что считай, что мы его передачу разделили по -братски.
-Лучше бы вы ее разделили по справедливости,- проворчал Конан, жуя мясо с лепешкой, но вслух свое недовольство высказать не решился, памятуя о том, что суд в Пурушапуре правый и скорый.
Все же ему удалось на время заглушить чувство голода и, свернувшись на дне колодца калачиком он погрузился в воспоминания о том, как расстался с Рашидом.
Последнюю треть пути они прошли без приключений, если не считать того, что недалеко от последней хронокапсулы, обнаружили остатки занесенного песком купеческого каравана. Похоже, что караван следовал из Турана в Пурушапур, но в этом месте на него налетел самум, похоронивший под слоем песка и людей, и верблюдов, и лошадей. Судя по остаткам костей, все это произошло много десятилетий тому назад и от каравана ничего ценного не осталось. Но совершенно случайно среди сгнивших тюков они обнаружили металлический ящик. Замки его проржавели и Конан легко вскрыл его своим мечом. Находка оказалась поистине замечательной, так как в ящике находилось двести полновесных золотых денариев. Это была настоящая награда за все пережитое ими в ходе путешествия через пустыню, поэтому они с чистой совестью разделили деньги поровну, тем более, что по прошествии стольких лет, где искать наследников владельца монет или хотя бы узнать, кто он. Да и кто бы стал этим заниматься? Во всяком случае, не Конан.
Выйдя из пустыни, они сразу же отправились в Пурушапур, где в первой попавшейся таверне ( а это казалась таверна Карима) заказали себе поистине королевский обед. Утолив первый голод, они перешли к дегустации местных вин, кстати не хуже аргосского, и Рашид начал разговор, которого оба они до этого времени избегали.
-Что же ты решил, Конан из Киммерии, по поводу моего предложения продолжить совместный путь?
Вместо ответа киммериец молча расстегнул свой кожаный пояс, достал из потайного кармана предмет, который Рашид называл фатха и протянул ему.
-Жаль,- искренне произнес тот, принимая фатху,-я думал, что мы стали друзьями.
-Между друзьями не может быть тайн,-резко возразил киммериец,-ты же не тот, за кого себя выдаешь, а значит, ты со мной не искренен. Какие же мы друзья?
-Погоди,-мягко сказал Рашид,- разве я тебя в чем-то обманул?