Страница 2 из 3
И «татаре», и «турки» означали означало просто жестоких разрушителей – равно как слово «фашист» в наше время практически не имеет отношения ни к членам НСДАП, ни тем более к приверженцам Бенито Муссолини.)
Кроме того, если подумать, то становится ясным, что староста – глава крестьянской общины, своего рода администратор в русской православной деревне, просто не мог быть ни кем, кроме своего же брата славянина.
И обзывая вредного – какими он, скорее всего, и был – старосту татарином, несчастный ямщик просто усиливает ругательство «нехристь», которое тут тоже не означает иноверца, а лишь подчеркивает отсутствие христианского сострадания в том человеке.
Точно так же, как героиня Чехова («Либерал») укоряет мужа, не имея в виду реального магометанина и вообще не вкладывая в слово никакого религиозного смысла:
– Это … Глаза твои бестыжие, махамет!
После таких рассуждений старый текст воспринимается совсем иначе, чем при поверхностном ознакомлении.
А для правильного понимания требуется всего лишь окунуться в историческую ретроспективу и немножко подумать.
Житейская мудрость Исава
(Бытие. 25:34)
Напомню вкратце Библейскую историю.
Ветхозаветный Исаак был сыном Авраама и Сарры (Быт. 21:2), жена Ревекка родила ему двух близнецов (Быт. 25:24).
Ясно, что оба не могли выйти из материнского чрева одновременно, и потому один оказался первым.
Им был Исав, красный и косматый (Быт. 25:25).
Вторым на свет божий появился Иаков (Быт. 25:26), держась за пятку старшего брата.
Я не оговорился, написав «старшего» – в древние времена право первородства было исключительным, даже если дело касалось нескольких минут!
(О важности факта свидетельствует и абсурдный по сути эпизод рождения Зары и Фареса, сыновей Фамари, жены Ира, сына Иуды (не рожденного спустя много веков Иуды из города Кириаф, 13-го апостола Иисуса Христа, а Иуды – сына Иакова), в котором младенцу показавшемуся всего на миг из материнской утробы, была навязана на руку красная нить для последующей идентификации (Быт. 38:28).)
Сиквел явления изобразил Эрих Мария Ремарк в образе двух братьев-близнецов, антикваров Лоуи, чья разница в возрастах составляла три часа.
Выношенные одновременно, сыновья Исаака оказались разными: простой Исав стал охотником, а кроткий (на самом деле хитрый!) Иаков предпочитал отсиживаться в шатрах богатого отца (Быт. 25:27).
Но на самом деле младший брат ждал момента, когда сможет поменяться ролями со старшим.
Однажды этот момент наступил: усталый Исав вернулся с охоты, а Иаков выставил перед ним свежесваренную чечевичную похлебку (Быт. 25:29).
И видя состояние брата, предложил тому поесть в обмен на уступку первородства (Быт. 25:32).
Голодному Исаву же в тот миг было неважным все, кроме еды (Быт. 25:32).
Тогда и свершилось то, о чем с рождения мечтал Иаков:
«И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы: и он ел, и пил, и встал, и пошел; и пренебрег Исав первородство».
(Быт. 25:34)
История двух братьев в прежние времена воспринималась однозначно. Выражение «продать за чечевичную похлебку» стало крылатым. Я сочувствовал обманутому Исаву и одновременно восхищался вероломством Иакова, купившего первородство ценой чечевичной похлебки.
Но сейчас я стал смотреть на вещи немного иначе.
Что потерял Исав, отрекшись от наследственного права?
По сути дела, ничего.
Отдав пальму первенства младшему брату, он продолжал жить сообразно привычкам.
Ел, пил, охотился, вкушал объятия жен, рождал детей, богател и не заботился ни о чем постороннем (Быт. 36:7).
А чем был занят Иаков?
Говоря позднейшим языком, крест первородства, собственноручно взваленный на плечи, определил всю дальнейшую судьбу. Ибо он был обязан соответствовать своему положению.
В то время, как Исав наслаждался жизнью свободного человека, Иаков боролся, боролся и боролся.
Сначала за то, чтобы Исаак благословил его как первородного сына, ибо покупка права осталась тайной (Быт. 27:12).
Для того взял одежду Исава, вводя полуслепого отца в заблуждение с помощью сильнейшего фактора – запаха (Быт. 27:15).
Потом обложился вывернутой наизнанку козлиной кожей, чтобы Исаак и на ощупь принял его за волосатого старшего брата (Быт. 27:16).
Затем, получив благословение отца, но испытав неожиданный гнев Исава, спохватившегося относительно проданного права, был вынужден бежать из родного дома к своему дяде Лавану (Быт. 27:43).
Проживая там, без устали работал за то, чтобы расчетливый дядя отдал ему в жены своих дочерей: сначала семь лет за Лию – будущую мать вышеупомянутого Иуды – потом еще семь за Рахиль (Быт. 29:15).
Но на том не кончились тяготы Иакова.
Суровый бог Яхве назначил его своего рода предтечей Моисея (которому через многие годы передал Скрижали завета) и принялся испытывать на стойкость.
Первым делом послал Ангела, с которым Иаков боролся всю ночь, пока посланец небес не сделал подлую подножку – взамен чего благословил побежденного и дал ему имя Израиль.
После чего последнему уже не оставалось ничего, кроме как неустанно прославлять вящую славу Божию – возводить жертвенники, следить за обрядами, бороться с кумирами прежних времен…
Я уж не говорю о тяготах, которые преследовали его в семейной жизни: чего стоит одна лишь ревность младших сыновей к любимому Иосифу – страсти, закончившейся продажей старшего брата в Египетское рабство, означившее начало гонений всего иудейского народа…
Без меры хитрый Иаков провел век в суетах и хлопотах, вертясь белкой в колесе вместо того, чтобы просто жить.
В то время, как простодушный Исав наслаждался жизнью даже не на 100, а на все 200 процентов.
А однажды, когда в преддверии Шабата жена приготовила изумительный кошерный суп из красной чечевицы, я как нельзя лучше понял житейскую мудрость Исава, отрекшегося от бремени первородства ради простоты бытия.
Литература и женская грудь
Литературный дар подобен женской груди: или он ЕСТЬ, или его НЕТ.
Если нет изначально, то не появится никогда.
Увеличивать что-то искусственными способами бессмысленно, поскольку конечный результат априорно плачевен.
(Правда, грудь иногда увеличивается как бы сама по себе.
Однако лишь когда придет время, назначенное природой.
И всегда слишком поздно, а отнюдь не в пору первостепенной необходимости для своей владелицы.)
Конечно, любой бюст можно сделать внушительным, правильно подобрав бюстгальтер. Но обман остается нераскрытым лишь до тех пор, пока застегнуты все его крючки.
Аналогия применима к писанине бездарного автора.
Можно сконструировать роман, послушав пару вебинаров.
Можно написать стихи, использовав рифмы из Интернета.
Но иллюзия природного таланта пропадает даже не перед последним крючком, а после первой строчки.
О вымирании человека как биологического вида
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом.» (Еккл. 3:1)
Я не открою Америки.
Великий Омар Хайям в одном из лучших своих стихотворений писал, что в этой «обители бед» нет ничего вечного.
А намного раньше мудрый иудейский царь Соломон (известный также под именем Екклесиаст, то есть Проповедник) отмечал, что
род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки.