Страница 25 из 43
Воспоминания о том вальсе всё ещё звучали в её ушах, а перед глазами то возникала, то исчезала очаровательная улыбка этой девушки!
Она посмотрела на старика. Этот достойный человек испепелял её огненным взором, и Дучесс, застонав, повернулась и направилась прямо к расщелине в стене, через которую она проникла в жилое пространство пещеры. Не успела она сделать и пару шагов, как громкий свист, чуть было не расколовший каменные стены, резанул ей уши. Не ожидая ничего хорошего, Дучесс ударилась в паническое бегство.
========== 19. Горечь поражения ==========
Дучесс не могла оправиться от страха, который внезапно охватил её, и это мерзкое чувство не покидало молодую женщину, пока она не добралась до самого конца тёмного прохода.
Она отбросила одеяло, нырнула в самую глубину мрачной воды и, держась по течению, прижималась почти к самому дну потока, пока солнечные лучи не озарили воду вокруг неё.
Тогда она вынырнула на поверхность, оказавшись в том самом месте, откуда начала своё путешествие в пещеру.
Дучесс выползла на согретую солнцем скалу.
Липа весело прыгнула ей на грудь, подошла Понедельница и, хрумкая челюстями, внимательно обнюхала её.
Наконец Дучесс оделась и вскочила в седло.Только что завершившееся приключение показалось ей настолько странным и далеким, что она готова была принять его за позавчерашний сон.
Она пришпорила Понедельницу и перескочила реку. Потихоньку они спустились с гор в горячие холмы равнины. Температура стремительно возрастала по мере спуска со склонов гор.
Чтобы хоть как-то поднять дух, Дучесс попробовала свистеть. Но звуки музыки вызвали ещё большую грусть.
Что ни говори, она попала в совершенно безнадёжное положение. Если не разгромить логово бандиток — будет упущена возможность выполнить договор, заключённый с Гвен. Мало того, в этом случае она потеряет последнюю возможность оправдаться в глазах жителей Хвилер-Сити, и любое преступление, совершённое в окрестностях, будет бросать на её репутацию зловещую тень. Но если она всё-таки разгромит его — нанесёт тем самым страшный удар по Синди. И при мысли об этом она утратила остатки храбрости.
Она очнулась и вышла из состояния глубочайшего раздумья только тогда, когда услышала быстро приближающуюся к ней всадницу, гнавшей свою лошадь жестоким галопом. Она подняла глаза и увидела отважную наездницу на великолепной пегой кобыле. В седле уверенно сидела стройная девушка в сомбреро, глубоко надвинутом на глаза. Помимо того, чёрная маска закрывала всю верхнюю часть лица, так что личность её была прекрасно замаскирована. Дучесс была почти уверена, что это и была та загадочная убийца, смелая молодая особа, которая стреляла в Гвен через окно. Но было сомнение в том, что она примчалась сюда, чтобы остановить Дучесс, не позволить ей уйти. Она пришпорила свою пегую, и эта великолепная крупная лошадь молнией помчалась к входу в каньон, по которому скакала Дучесс.
Нечего было и думать о том, чтобы уступить дорогу! Дучесс подбодрила Понедельницу и машинально дотронулась до кольта, убедившись, что тот снят с предохранителя и готов к схватке. Пегая между тем уже заняла позицию у входа в ущелье и с расстояния в четверть мили бросилась в атаку на Дучесс.
Что это была за атака! Дучесс в жизни не видывала такой легкомысленной небрежности!
Ей оставалось только вытащить из чехла своё длинноствольное ружьё и послать замаскированной девушке пулю в лоб. Она уже было схватилась за приклад, когда эта мысль пришла ей в голову. Она могла бы снять эту девчушку с седла на расстоянии, намного превышающем дальность револьверного огня.
Но разве Дучесс могла позволить себе использовать такую откровенную фору? И вот вместо меткого выстрела она вытащила кольт и, остановив Понедельницу, приготовилась схватиться с девчушкой на равных.
Какое-то странное возбуждение овладело ей в ожидании схватки. Впервые она оказалась в непривычной для себя роли. Впервые она была той, кто принимает первый удар, а не наносит его. Мгновенно в её сознании всплыло множество образов — например, старый слабый человек в пещере, который мог одним-единственным жестом или словом послать эту горячую всадницу почти на верную смерть.
Дучесс хватило времени подивиться изумительному мастерству быстро приближавшейся наездницы, которая аккуратно, но ничуть но снижая скорости обходила крупные острые камни и держала в вытянутой руке направленный прямо на Дучесс револьвер.
Властным криком и шпорами Дучесс послала Понедельницу в галоп. Обе лошади неслись с невероятной скоростью. Расстояние между двумя соперницами сокращалось молниеносно.
Дучесс охватило блаженство боя, но не в такой мере, в какой оно владело телом особы, летевшей ей навстречу с поднятым револьвером. Каждое движение молодого гибкого тела кричало о диком счастье борьбы, преисполнившем её. Она приближалась беззаботно и уверенно, как любовница на свидании подходит к своей возлюбленной.
Девушка выстрелила. Пуля срезала краешек сомбреро Дучесс. О чём задумалась Джована Морроу, позволив противнику выстрелить первой? Дучесс, не переставая дивиться самой себе, подняла револьвер. Что за безумие охватило её именно в тот момент, когда юная убийца атаковала её? Она, словно посторонняя свидетельница, наслаждалась её грацией и отвагой, вместо того чтобы уничтожить, сбросить её на землю с пулей во лбу! Но Дучесс намеренно отвела ствол револьвера, и пуля, с визгом отскочив от ближайшей скалы, шлёпнулась в небольшую лужицу.
Она успела заметить пламя, вырвавшееся из револьвера бандитки. Оно ослепило её словно молния, и Дучесс погрузилась в бесконечную тьму.
Потом ей показалось, что она опять изо всех сил старается вынырнуть на поверхность из мрачных глубин. На пределе усилий она заметила, что уже может различать какие-то странные полутона. Тысяча и одна маленькая боль захватила всё её тело, после чего все они слились в один огненный меч, поразивший голову. Кто-то плеснул ей в лицо и на грудь холодной водой. Это неожиданно вернуло сознание. Она поднялась и села. И вовремя, чтобы успеть заметить вдалеке, среди холмов, исчезающую фигурку отважной стройной девушки, растворяющуюся на склонах гор.
Горькая истина открылась Дучесс. Она в открытой борьбе сошлась с противником и была побеждена! Сама мысль о поражении полностью уничтожила её. Свирепый позор раздирал душу на части. Её просто стёрли в порошок, и победительница презрела её, даже не пристрелив до конца!
Победа всадницы, оседлавшей прекрасную пегую лошадь, была такой лёгкой, что она даже спешилась, но не для того, чтобы прикончить соперника, а просто перевязать рану неуклюжей расхрабрившейся девушке, которую она только что метким выстрелом выбила из седла. И Дучесс пронизала такая сердечная боль, что она пожалела о том, что пуля, слегка оцарапавшая скальп, не вошла в неё чуточку ниже.
Она вскочила на кобылу и бросилась в отчаянную погоню. Всю свою злость она старалась излить на Понедельницу. Та пустилась вперёд резкой рысью, лавируя между громадных обломков скал. Они выскочили на вершину холма. На дальнем склоне Дучесс увидела победительницу, уходящую спокойным галопом. Она крикнула ей вслед, вызывая на поединок, но замаскированная девушка, обернувшись, вместо того чтобы подождать, пока соперник приблизится, пришпорила кобылу и перешла на полный галоп.
Дучесс заскрипела зубами, корчась в агонии дикого унижения. Она всё поняла. Эта отважная бойчиха не хотела калечить неловкую деревенскую дубину. Поэтому она и бежит, вместо того чтобы принять вызов: ей просто не хочется убивать эту дуру на здоровенной сивой кобыле!
А как весело она будет рассказывать там, в пещере, этому чёртову старику о забавном приключении! И потому Дучесс не имеет права позволить девке добраться до старой седой лисы, что командует всей этой бандой. Нет, эта девчушка должна погибнуть здесь, среди скал, ставших свидетелями унизительного поражения Дучесс. Чуть не взвыв от злости, Дучесс выпрямилась в седле. Когда девушка появится на вершине следующего холма, она сделает несколько выстрелов поверх её головы и тем самым заставит повернуться и вступить во второй поединок. А как только она повернётся!.. — Дучесс опять скрипнула зубами, на этот раз от радости.