Страница 7 из 11
Марко говорит, что критики Блаттера вряд ли согласятся с тем, что «Зепп часто бывает слишком наивен. Он всегда верит в доброту человека». Итак, является ли образ расчетливого властного человека, который думает только о собственной выгоде и готов пойти по головам, неправильным? «Да, – решительно говорит Марко, – Зепп может быть очень упрямым в своих суждениях. Но он не тот, кто избавляется от людей. Тот факт, что он дважды доверился бывшему редактору СМИ Гвидо Тогнони в ФИФА, говорит обо всем».
Его чувствительная сторона отражается не в меньшей степени в его выраженном чувстве семьи. Даже сегодня его давно умершие родители очень важны для него, и он их постоянно навещает. «Когда он посещает семейную могилу в Фиспе, он всегда разговаривает с папой и мамой», – говорит Марко. Смерть его отца в 1976 году была одновременно решающим и трагическим поворотным моментом в жизни Блаттера. В новогоднее утро в 1976 году, возвращаясь со службы по пешеходному переходу в Фиспе, родители были сбиты машиной. Йозеф старший заслонил собой жену. За героический поступок он заплатил жизнью. Это был год, когда карьера его сына в ФИФА должна была вот-вот пойти в гору, но судьба жестоко напомнила, что все в мире временно и относительно.
Описания рисунков:
Действительно чудесная семья. Родители – Берта и Йозеф Блаттер и дети – Зепп, Марко, Рут и Петер.
Описания рисунков:
Блаттер-сила. Братья (слева направо) Марко (73), Петер (81) и Зепп (80).
9. «Времена меняются» – Блаттер-хронометрист
Пробежав 100 метров за 11,7 секунды и представляя часовую компанию на соревнованиях, Блаттер всегда опережал свое время.
«Игра длится 90 минут», – говорил легендарный немецкий тренер Зепп Хербергер, однако, согласно статистическим данным, большая часть голов забивается в дополнительное время и самые большие футбольные драмы происходят, когда мистические 90 минут уже прошли.
Зепп Блаттер никогда не ждал дополнительного времени – он всегда был на шаг впереди. Это началось с его рождения, когда он увидел свет на два месяца раньше назначенного срока, затем в школе, где он учился в одном классе с более старшими детьми и так продолжалось всю его карьеру – с самого начала в качестве отельного коридорного в возрасте 12 лет и до его работы в качестве президента ФИФА. Также, как действующий спортсмен, он был известен своими быстрыми стартами. Будучи бегуном на сто метров, каждый раз во время стартового выстрела он бросался вперед и одерживал победу благодаря решающим долям секунд. Его лучший результат – 11,7 секунды вызвал переполох за пределами кантона. Он поставил рекорд на чемпионате Вале без разминки из-за задержки поезда. Несмотря на это, он затмил профессионалов Обервале: будущий чемпион по хоккею Вальтер Зальцман и будущий отличный десятиборец Роджер Виотти видели Блаттера только со спины.
Нельзя не отметить символичность того, что самый быстрый житель Вале в 1968 году был нанят часовой компанией Longines. Однако переговоры о зарплате не прошли гладко: «Я потребовал 4000 франков в месяц, но Longines не хотели столько мне платить». Блаттер сделал ставку на время – в буквальном смысле – и ждал нового предложения от производителя часов в должности главы департамента по связям с общественностью Швейцарской ассоциации физической культуры (SLL): «Хотя я и выглядел терпеливым, я хотел работать с Longines. Потому что работа в SLL была слишком бюрократической и административной: я чувствовал себя ограниченным».
Месячная оплата в 3500 франков
Хорошие вещи могут занять некоторое время. Это так же применимо к переговорам Блаттера с Longines. Директор компании Люк Ниггли не нашел лучшего кандидата и наконец предложил Блаттеру зарплату в 3500 франков – это предложение не подлежало обсуждению. Блаттер все решил: «Это был не сон. Я уже развелся с женой и знал, что соглашусь на это предложение».
В то время Longines были лидером на рынке авто- и лыжного спорта. Блаттер, ребенок Валеских гор, быстро завоевал отличную репутацию в зимних видах спорта – и оказался идеальным менеджером по кризисным ситуациям. Его незабываемое первое появление состоялось в 1969 году на гонке в Ханенкамм в Кицбюелере. Однажды швейцарские часы оказались не точны и «повелителю времени» пришлось объяснять журналистам, что гонку выиграл не швейцарец Жан-Даниэль Дэтвилер (как было объявлено сначала), а австриец Карл Шранц. Блаттер вышел к прессе со словами: «Времена меняются», – и ему пришлось выслушать множество недовольных комментариев. Но те журналисты, которые слушали внимательно, быстро прониклись красноречием и юмором молодого швейцарца. Позже Блаттер был награжден в Кицбюелере золотой булавкой Ханенкамма.
Одним из первых важных поручений, полученных Блаттером от Ниггли, была заявка на ведение хронометража на Олимпийских играх в 1972 году в Мюнхене. До этого момента Longines находились в тени своего соперника – компании Omega. Но Omega расторгла контракт с МОК по финансовым причинам. И тогда настало время Блаттера. Проект доверили швейцарцам главным образом потому, что документы были написаны на немецком языке и больше никто не хотел этим заниматься. Для Ниггли были особенно важны два вида спорта: лыжи и академическая гребля. Но было еще множество ассоциаций, которые нужно было убедить. Уже тогда у Блаттера была обширная сеть деловых связей: благодаря его должности в SLL он знал Томаса Келлера, президента Федерации гребли и председателя Ассоциации международных спортивных федераций. Он использовал это знакомство для связи со спортивными федерациями по всему миру.
Швейцарский агент 007
Сначала, однако, была «шпионская поездка» на зимние Игры в Саппоро. За точность хронометража там отвечала японская часовая компания Seiko. Блаттер был отправлен на Дальний Восток, чтобы исследовать устройства, использовавшиеся на соревнованиях. Будучи членом Ассоциации швейцарских спортивных журналистов (и обладателем международной пресс-карты), он путешествовал под видом журналиста. Но японцы держали ухо востро. На третий день фабричный шпион получил дружественное приветственное письмо от президента Seiko Хаттори и приглашение тщательно изучить все материалы. Seiko даже организовала специальную презентацию устройств для швейцарского агента 007. В конечном итоге оказалось, что японские достижения не представляли собой ничего особенного, поскольку они были на том же техническом уровне, что и швейцарцы.
Longines встали на правильный путь, более того, компания начала лоббировать и прощупывать почву на Олимпийских играх в 1968 году в Мехико. В 1972 году швейцарцы предоставили убедительное резюме для игры в Мюнхене. Но внезапно немецкий олимпийский комитет и министр иностранных дел Ханс-Дитрих Геншер передумали насчет сотрудничества со швейцарцами. Вместо этого они решили положиться на работу местных мастеров – немецкой фирмы Junghans.
Тогда пришло время «выйти на сцену» Томасу Келлеру. Президент Федерации гребли сообщил, что международные ассоциации не доверяют немецкому часовому мастеру, поскольку компания не имеет репутации в спорте и на международном уровне. По словам Келлера, опыт в немецкой легкой атлетике и конном спорте не соответствовал требованиям Олимпийских игр. Longines был награжден контрактом – и разработал (по-швейцарски дипломатичное) совместное предприятие с Junghans. Петер Хюрцелер, тогда занимавший пост главы отдела развития в Omega и настоящая легенда хронометража, говорил о Блаттере, а также о его больших заслугах на пути к контракту: «Без Зеппа у швейцарцев ничего бы не вышло. Прежде всего, благодаря его дипломатическому мастерству и умению владеть ситуацией, контракт не был отдан Junghans».