Страница 15 из 41
– Могу представить твое потрясение. Но это ведь не значит, что ты солгал?
– Нет, я просто растерян.
– Почему?
– Из-за одной вещи. Как так вышло, что меня не убили вместе со всеми?
– Понятия не имею.
Хотя в качестве доказательства сведения, полученные в ходе допроса на детекторе лжи, официально к делу не приобщаются, полицейские доверяют им[34]. Пускай Гарретсону и не сообщили о результатах, проверку он все же прошел. «В качестве основного вывода, – напишет в своем официальном заключении руководитель ОНЭ, капитан Дон Мартин, – оператор выразил мнение, что мистер Гарретсон правдиво отвечал на вопросы и не был причастен к убийствам».
Неофициально же, веря в непричастность Гарретсона, Бердик посчитал, что подозреваемый не был полностью откровенен. Возможно, он все же слышал что-то и затем, испугавшись, прятался до рассвета. Впрочем, это не более чем предположение.
Каковы бы ни были намерения и надежды следствия, после допроса на детекторе лжи Уильям Истон Гарретсон перестал считаться «перспективным» подозреваемым. Однако его вопрос остался без ответа: убиты все, кто находился на территории дома 10050 по Сиэло-драйв, за исключением одного человека, – почему?
Гарретсона продержали под арестом еще сутки, поскольку единственный оставшийся в живых вызывал немалые подозрения.
В то же воскресенье студент Калифорнийского университета Лос-Анджелеса Джерролд Д. Фридман связался с полицией и объявил, что Стивен Парент звонил ему около 23:45 в пятницу. Парент намеревался собрать для Фридмана стереосистему и хотел обсудить условия. Фридман пытался отговорить Стива приезжать, ссылаясь на позднее время, но в итоге поддался и объявил, что тот может заглянуть на несколько минут. Парент уточнил время и обещал появиться у Фридмана к половине первого[35]. Но так и не появился.
В то воскресенье следователи ДПЛА лишились не только подозреваемого, но и еще одной многообещающей ниточки. Красный «феррари» Шэрон Тейт, которым, по мнению полицейских, могли воспользоваться спешившие скрыться убийцы, обнаружился в одном из гаражей Беверли-Хиллз, куда на прошлой неделе актриса отогнала машину для ремонта.
Вечером того же дня из Лондона прибыл Роман Полански. Видевшие его в аэропорту репортеры написали: «сокрушен несчастьем» и «потрясен трагедией». Хоть сам Роман и отказался выступить перед прессой, его представитель отрицал, будто в слухах о его разрыве с Шэрон есть хоть доля истины. По его словам, Полански оставался в Лондоне, продолжая незаконченную работу. Шэрон же вернулась пораньше на корабле, поскольку авиакомпании ограничивают полеты женщин на последних месяцах беременности.
Полански разместили в квартире на территории студии «Парамаунт», где он оставался под присмотром врача. Вечером полицейские провели с режиссером краткую беседу, но на тот момент он был не в состоянии предположить, у кого из знакомых мог найтись мотив для убийств.
Фрэнк Стратерс также вернулся в Лос-Анджелес вечером в то воскресенье. Около 20:30 семейство Саффи высадило его в конце длинной подъездной дорожки, ведшей к дому Лабианка. Пыхтя под весом чемодана и походного снаряжения, пятнадцатилетний подросток заметил, что лодка по-прежнему находится в прицепе за «тандербердом» Лено. Это показалось странным; Фрэнк знал, что отчим не любит оставлять ее на улице на ночь. Разложив снаряжение в гараже, Фрэнк подошел к задней двери дома.
Лишь тогда он увидел, что все шторы на окнах опущены. Раньше такого не было, и подросток немного забеспокоился. В кухне горел свет, и Фрэнк постучал в дверь. Никакого ответа. Он крикнул, и снова никто не ответил.
Встревоженный, он направился к ближайшему телефону-автомату, стоявшему у прилавка с гамбургерами на углу. Фрэнк набрал домашний номер и затем, не дождавшись ответа, попытался найти сестру в ресторане, где та работала. У Сьюзен был выходной, но менеджер обещал позвонить ей домой. Фрэнк продиктовал ему номер автомата.
Сразу после девяти сестра перезвонила. Нет, она не говорила ни с матерью, ни с отчимом с тех пор, как они довезли ее до квартиры вчера ночью. Попросив Фрэнка оставаться на месте, она позвонила своему парню, Джо Доргану, и примерно в 21:30 они подобрали Фрэнка у прилавка с гамбургерами и втроем направились прямо к дому 3301 по Вейверли-драйв.
Розмари частенько оставляла набор ключей в машине. Найдя их, ребята отперли заднюю дверь. Дорган предложил Сьюзен подождать на кухне, пока они с Фрэнком осмотрят остальные помещения. Затем они вдвоем прошли в гостиную. И увидели Лено.
Тот лежал на спине между софой и креслом. Голова накрыта диванной подушкой, вокруг шеи затянут какой-то провод, верхняя часть пижамы разорвана так, что виднеется живот. Из живота что-то торчит.
Лено был настолько неподвижен, что оба сразу поняли: он мертв. Испугавшись, что Сьюзен последует за ними и увидит тело, они бросились на кухню. Джо снял было трубку, собираясь звонить в полицию, но затем, посчитав, что на месте преступления трогать ничего не стоит, положил ее и объявил Сьюзен: «Все в порядке; давай убираться отсюда». Но Сьюзен уже поняла, что все отнюдь не в порядке, – по дверце холодильника тянулась надпись чем-то красным.
Ребята добежали до двухквартирного дома через улицу, 3308 по Вейверли-драйв, и Дорган нажал кнопку звонка. Открылся глазок. Дорган заявил, произошло убийство и ему нужно позвонить в полицию. Мужчина внутри отказался открыть дверь, бросив: «Мы сами туда позвоним».
Коммутатор ДПЛА зафиксировал этот звонок в 22:26 – звонивший жаловался на глупые выходки юных хулиганов.
На всякий случай Дорган нажал звонок и второй квартиры, 3306. Доктор Мерри Дж. Брайхем и его жена впустили в дом всех троих. Впрочем, молодые люди были так напуганы, что звонить пришлось самой миссис Брайхем. В 22:35 по указанному адресу отправилась «единица 6A39», черно-белый полицейский автомобиль с двумя офицерами – В. С. Родригесом и Дж. С. Тонеем. Прибыли они на удивление быстро, всего через пять-семь минут.
Сьюзен и Фрэнк оставались у доктора с супругой, а Дорган тем временем проводил обоих офицеров Голливудского отделения к дому Лабианка. Тоней прикрывал заднюю дверь, пока Родригес обходил дом. Дверь главного входа оказалась закрыта, но не заперта. Заглянув внутрь, офицер бегом вернулся к автомобилю и запросил группу поддержки, старшего по званию и машину скорой помощи.
Родригес работал в полиции всего четырнадцать месяцев и еще не находил трупы.
Спустя несколько минут на место прибыла скорая помощь (машина G-1), и Лено Лабианка был официально признан МПП («мертв по прибытии» врача к пострадавшему). В придачу к подушке, замеченной Фрэнком и Джо, на голову убитому была натянута окровавленная наволочка. Провод, обвязанный вокруг шеи, шел от массивной лампы; похоже, жертву душили. Руки убитому связали за спиной кожаным ремешком. Из живота торчала двузубая сервировочная вилка с рукоятью слоновой кости. Кроме множества ножевых ранений брюшной полости, на животе Лено зияли вырезанные кем-то три буквы: «WAR»[36].
Подкрепление, «единица 6L40» с сержантом Эдвардом Л. Клайном, прибыло сразу вслед за скорой помощью. Прослуживший уже шестнадцать лет Клайн принял командование и забрал у санитаров заполненный розовый бланк МПП.
Медработники уже двинулись прочь по подъездной дорожке, когда Родригес позвал их назад. В хозяйской спальне Клайн нашел еще одно мертвое тело.
Розмари Лабианка лежала лицом вниз на полу, между кроватью и туалетным столиком, в большой луже крови. На ней была короткая розовая ночная рубашка, а поверх нее – дорогое платье, синее с белыми горизонтальными полосами, в котором Сьюзен позже признает один из любимых нарядов матери. И ночная рубашка, и платье задраны на голову лежащей, оголяя спину, ягодицы и ноги. Ножевых ран так много, что Клайн даже не пытался их сосчитать. Руки Розмари не были связаны, но, как и мужу, на голову ей надели наволочку, а вокруг шеи обвязали провод одной из двух настольных ламп у кровати, сбитых и перевернутых. Натяжение провода и вторая лужа крови в двух футах от тела указывали, что жертва, возможно, пыталась ползти и при этом опрокинула лампы.
34
В 1972 году судья Верховного суда Лос-Анджелеса установил прецедент, позволив включить результаты проверки на детекторе лжи в число собранных следствием улик по делу о продаже марихуаны. – Примеч. авт.
35
Возможно, узнав точное время, Парент установил часы на своем радиокомбайне. – Примеч. авт.
36
«Война» (англ.).