Страница 8 из 16
Василько глазам своим не поверил. Он помотал головой, стараясь избавиться от наваждения, и прикрыл глаза ладонью, словно его ослепило невероятное видение. И услышал, как рядом зазвенели серебряные колокольчики. Это смеялась красавица.
Конечно же встретились они не случайно. Альбия тоже искала Василько. Для нее эта задача была гораздо проще, нежели для него – облик руса изрядно отличался от внешности греков, основного населения Константинополя, а фалеры на поясе и значок кентарха подсказали девушке, где он может находиться.
С той поры любовь закружила их и понесла, словно они очутились в водовороте бурной реки. Им приходилось встречаться тайно, чаще всего под покровом ночи. Альбия не просто принадлежала к знатному семейству; она была дочерью важного придворного – логофета геникона (управляющего казной). Кроме того, ее отец являлся еще и членом Консистории – государственного совета при императоре.
Поэтому о браке варвара-руса, пусть и заслуженного воина императорской гвардии, с дочерью высокопоставленного патриция не могло быть и речи.
Но своенравная Альбия не придавала этому факту никакого значения, в отличие от осторожного Василько. Она была уверена, что отец сделает все так, как она скажет. Последний ребенок в большой семье, Альбия пользовалась огромной привязанностью матери и отца без зазрения совести.
Но Василько прекрасно отдавал себе отчет, куда его может завести связь с дочерью высокопоставленного придворного империи. В лучшем случае, учитывая боевые заслуги, ему могли тайно отрубить голову в подземном каземате, а в худшем – при большом стечении зевак сжечь заживо в чреве бронзового быка, который грозно высился на Воловьем Форуме.
Посягательство на честь знатной семьи каралась самым жестоким образом. А их встречи никак нельзя было назвать невинными. Но отказаться от Альбии он не мог. Это было выше его сил…
Прежде при дворе всегда можно было видеть пеструю толпу посольств со всех концов Европы, Азии, Африки в разнообразных костюмах, слышать все языки мира. Ведомство иностранных дел, которое находилось под управлением великого логофета, обладало огромным штатом, держало переводчиков со всех языков и выработало сложный порядок приема послов, рассчитанный на то, чтобы поразить их воображение, выставить перед ними в самом выгодном свете мощь Византии.
Обычно послов встречали на границе. Под видом почетной стражи к ним приставляли зорких соглядатаев. Послам не позволяли брать с собой слишком большую вооруженную свиту, так как были случаи, когда такие «послы» захватывали врасплох какую-нибудь византийскую крепость. Иногда их везли в Константинополь самой длинной и неудобной дорогой, уверяя, что это единственный путь.
Это делалось с той целью, чтобы внушить варварам, как трудно добраться до столицы, и отбить у них охоту к попыткам ее завоевать. В дороге послы должны были получать пищу и помещение от специально назначенных для этого лиц, которым нередко должно было оказывать содействие и окрестное население. Строились и специальные дома для приема послов в пути.
По прибытии послов в Константинополь им отводился особый дворец, в сущности превращавшийся в тюрьму, так как к послам не пускали никого, и сами они никуда не ходили без конвоя. Им всячески мешали вступать в общение с местными жителями. Что касается приема у императора, то он должен был поразить и ослепить послов. Великолепие и богатство Тронного зала – Консисториона – потрясали. Перед троном басилевса было установлено золотое дерево, на котором щебетали и порхали золотые птицы. А по сторонам трона стояли золотые львы, которые били хвостами и рычали.
Византийцы, если это им было нужно, могли ошеломить иноземных послов роскошью приема, но умели также унизить их и отравить им пребывание в Константинополе. Обычно послов старались очаровать и обласкать, чтобы легче было обмануть. Их водили по Константинополю, показывали великолепные церкви, дворцы, общественные здания. Послов приглашали на праздники или даже специально устраивали торжества в их честь. Принимал гостей не только император, но и императрица, а также вельможи. Им показывали военное могущество Константинополя, обращали внимание на толщину его стен, на неприступность укреплений. Перед послами проводили войска, причем для большего эффекта их пропускали по нескольку раз, меняя им одежду и вооружение.
При дворе существовал особый церемониал приема послов. Во время первого, торжественного приема послы лишь передавали верительную грамоту и подарки. Подарками нередко служили драгоценные камни, оружие, редкие животные. Очень приветствовались в качестве подарка юные рабы-евнухи. Римские папы посылали византийскому двору мощи. Это был очень ценный подарок.
Когда ослепленные и подавленные послы уезжали, наконец, из Константинополя, их провожали с воинскими почестями – под рев боевых труб и грохот больших тимпанов, с распущенными знаменами. Иногда мелким князьям оказывался необычайный почет, если нужно было их покрепче привязать к Византии…
Ничего этого не было, когда в Константинополь явились послы франков, которые осадили Константинополь. Василько «повезло» – в этот день он как раз командовал стражей Консисториона. Его вызвали неожиданно и приказали сменить дежуривших варягов воинами своей сотни, которые должны были вооружиться как для боя. Мало того, ему и еще четверым лучшим гвардейцам было предписано встречать посольство не у двери Тронного зала, а образовать стену между троном императора и послами и быть готовым к любому повороту событий.
Не было в Консисторионе и наряженных в дорогие одежды придворных. Только скромно одетые писцы, личный секретарь императора, аколуф – командующий наемными войсками, этериарх Варанги, два военачальника-стратига и несколько членов Консистории, среди которых находился и отец Альбии.
Надменные франки не захотели оставить оружие – длинные франкские мечи – при входе в Тронный зал. Это уже было нарушением этикета. Но Алексей V Дука Мурзуфл не стал нагнетать ситуацию и милостиво дал согласие принять послов во всем их воинском облачении, изображая из себя большого храбреца.
Однако по тому, что его чело оросили капельки пота, Василько понял – император боится франков до дрожи в коленках. Это открытие не только поразило кентарха, но заставило пересмотреть некоторые свои соображения насчет дальнейшей службы в качестве гвардейца этерии.
Хуже нет, когда правитель и главный военачальник – трус. С ним победы точно не видать. Даже престарелый Исаак II Ангел отличался смелостью и решительностью. На византийский престол он был вознесен удивительным стечением обстоятельств.
В сентябре 1185 года его хотели схватить, заключить в темницу и предать смерти. Но Исаак, обнажив меч, напал на начальника императорской стражи и зарубил его. После этого он во весь опор поскакал к Святой Софии и укрылся в храме. Проезжая через площадь, Исаак громким голосом призвал народ к восстанию.
Городская чернь стала тысячами стекаться к церкви. Большинство пришло просто поглядеть на то, как будут расправляться с несчастным. Но его родственник Иоанн Дука смог направить в другое русло настроение толпы, которая ненавидела жестокого императора Андроника. Он убедил народ остаться с храбрецом и помочь ему в крайней опасности.
Были разбиты темницы и выпущены все заключенные. Возбуждаясь все больше, толпа провозгласила Исаака императором. Один из служителей Святой Софии снял хранившийся в храме венец Константина Великого и возложил его на голову Исаака. Узнав о том, что случилось, император Андроник пытался бежать, но был схвачен и казнен.
Послами были Конон де Бетюн, Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, и Милон ле Бребан де Прованс, а также три главных советника девяностолетнего Энрико Дандоло, дожа Венеции. Они исполняли посольские обязанности и в начале первой осады Константинополя.
Послы, надменно подняв головы, прошли сквозь строй варангов, и их ввели в Тронный зал. Напряжение, которое и так царило в Консисторионе, с их появлением достигло высочайшего предела.