Звезды над урманом

Разведчики-хабарчи, высланые в степь, вернулись. Они доложили Тэмуужину о скупке оружия местными баями, что означало подготовку к вооруженному сопротивлению. А русский царь одерживает одну победу за другой. Не успела пасть Казань, а уже Астраханское ханство начало разваливаться, как сопревший халат. Хан Дервиш-Али бежал в Азов вместе со всем своим войском, сдав Астрахань без единого выстрела небольшому отряду казаков. Ускоренным темпом провел царь российский и военную, и судебную реформы.

О результатах разведки необходимо было быстро доложить.

– В первый сухой день уходим домой, – объявил Тэмуужин своим подчиненным.

***

– Нет, браты, не пойду я на Русь, туды путь мне заказан. Прямая дорога на цареву дыбу. Я уж лучше звезды над урманом смотреть до конца света стану, чем с вывернутыми руками качаться, – почесав бороду, заявил Никита.

– Я тоже как-то не шибко желаю в приказе изгинуть, – согласился Архип.

– А я, братцы, поеду со степняком. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Плохи мои дела – рука болит и озноб бьет. Не дойду я, токмо обузой вам буду, – глядя под ноги, принял решение Аника.

– Я проведу вас через Сибирское ханство, много вогулов на татарках поженились. Много татар в жены вогульских женщин брали. Я последний из племени шыбыр, мне нужно идти домой. Только один я знаю тайну, которую мне дед доверил. Кондинские князья продали меня в рабство, думая, что сгинет Угорка в рабстве. Я один знаю, где хранится каменная стрела, что укажет, где сыскать Золотую Бабу, которая приносит людям счастье и свободу, – сказал вогул и затянул заунывную песню.

Пел он довольно долго, раскачиваясь в такт музыке.

– Ты вот што, милай, давай-ка растолкуй нам, про што поешь. Ведь от твоего воя-то волки и те проснулись да на луну завыли, токмо мы ничего не понимаем, – подойдя к сидящему вогулу и положив ему на плечо руку, потребовал Архип.

– Пою я о богатырях Эмдера. Между богатырями Эмдера и Карипоспад-Воша началась битва. Она продолжалась так долго, что пришли в негодность кольчуги, были выпущены все стрелы. Тогда стали они драться еловыми и лиственными дубинами. Старший эмдерский муж схватился со старшим из трех кондинских братьев. Упав в реку, они продолжали поединок. И тут кондинский богатырь принял облик ерша, а эмдерский – щуки. Только щука хочет схватить ерша, он становится к ней хвостом и выпускает колючки. А когда снова они вышли на сушу, кондинские богатыри вымолили у божества-покровителя металлическую плоть. Однако младший не успел обрасти этой плотью и был повержен мечом. На месте, где он стоял, осталась только кочка. Тогда оба оставшихся в живых брата вознеслись к небу и, заручившись поддержкой божества-покровителя, обрушили на эмдерских богатырей громовые каменные стрелы. И поразили их. И кто имеет громовые каменные стрелы, того ждет удача. И будет он счастлив всю жизнь, и принесет счастье своему народу, – окончив рассказ, вогул замолчал.

– Так это же ядра пушечные, – догадался Архип.

– Нет. Стрелы это. Куда гром ударит, там через семь лет они и вырастают, – не согласился с ним вогул.

Вечером, усадив совсем уже ослабевшего Анику на арбу Отара, друзья расстались. Он уже еле-еле сидел…

Сын Еркена повернул лошадь в обратную сторону. За время проживания у Ат-Базара он привык и к джунгарам, и к орысам. Ведь купцы, ночевавшие в юртах старого Еркена, стекались сюда со всего мира.

На стойбище Валихана в загоне для овец уже собрали нескольких рабов, привезенных из степных поселений. Они ждали отправки к сибирскому хану, откуда их потом доставят в Казань. Вскоре там появится однорукий звонарь. Будет ли это наш Аника или другой совсем человек, мы никогда не узнаем.

А под проливным степным дождем, меся глину, шли трое беглецов навстречу поджидающим их опасностям.

Глава 11

– От нашего рода шыбыр пошло и название Сибири. Большое племя было, от великой черной реки Эртиса до холодной Сосьвы простирались владения племени. Хорошими воинами, хорошими охотниками были наши пращуры. Но пришли злые люди с юга и выгнали они мой народ в великий урман. Ушли шыбыры в лес, в топь до реки Воды – Об, – на ходу рассказывал Угор своим попутчикам. – Поселились они в лесу дремучем, город Эмдэр на реке Ендыр построили. Не один год жили, рыбу ловили, зверя добывали. Но добрались и сюда воины князей кондинских, побили людей, разрушили город и увели женщин.

– А ты-то как в живых остался? – поинтересовался Архип.

– Меня нельзя убить, я внук великого шамана. Горе будет великое тому, кто посмеет поднять на мужа нашего рода руку. Вот и продали Угора в рабство Бухарскому Хану. Думали, сгину. А я кольца, сережки лил, пряжки мастерил, вот и выжил. А после, как кыргысы на Бухарское царство пошли войной, меня и во второй раз заполонили, да убег я с вами, – и тут вогул в первый раз за всю дорогу от души рассмеялся.

Рассмеялись и его попутчики беспечно и весело, может быть, впервые за все время пребывания в рабстве.

***

ДВОРЕЦ КУЧУМ-ХАНА.

Двадцать лет назад

– Мы будем пока дружить с русским царем, – развалившись на подушках, попивая ароматный чай, молвил Кучум, – сын хана Муртаза Едигер поднесет царю еще тысячу шкур и другие дары, которые он, минуя наш запрет, получил с остяков и вогулов. Но не уйдет от кары Аллаха Всемогущего и Милостивого Едигер. Его брат Бекбулат уже подумывает поступить к царю Ивану на службу. А сам Едигер хочет лечь под урусов, принять вассальскую участь и платить им ясак, что нельзя назвать дружбой. Придет время, я захвачу власть и стану великим ханом Сибири. Я убью Едигера и Бекбулата лично. Мы готовим поход и выйдем против Едигера, как только подойдут ногайцы и узбеки, – окончил говорить Кучум, посмотрев на своего племянника Маметкула.

Тот почтительно кивнул в знак согласия и уважения.

– Дядя, а может, пока отправить царю Ивану грамоты о дружбе? – заискивающе спросил Маметкул, заранее зная намерения Кучум-хана.

– Я уже подумал об этом. Нужно убедить Ивана, что злых намерений у нас нет, – и Кучум хитро улыбнулся.

– Да, дядя, пока мы не покорим Едигера и не захватим его столицу Искер, с русскими ссориться нам незачем. Я позабочусь, чтоб грамоты и дары были посланы Ивану.

– И собери рабов тумен да тоже пошли в знак примирения. Царь Иван любит, когда возвращают его подданных, и даже платит деньги за бояр и князей, – расхохотался Кучум.

***

Исатай медленно приходил в сознание. Ботагоз не отлучалась от раненого ни на минуту. Всегда свежая вода из притока Исиля находилась в медном тазу под рукой. И девушка тряпицей периодически обтирала тело воина, спасая его от июньской жары и духоты в юрте.

– Где я? – одними губами спросил Исатай.

– Дома у Еркена, а я дочь его. Тебя, раненного тремя стрелами, нашли на берегу. Джунгары ушли после дождей к святым могилам22. Мы очень боялись, что они придут на этот берег и убьют нас всех. Но Всевышний помог нам, и ойраты ушли в глубь степи. Они сейчас у белой могилы на стоянке Ак Мола. Уйдут к себе, так как в августе не будет корма лошадям, потому что трава высохнет от жары. А у нас же через три луны начнется конский базар, и приедут купцы с украшениями.

– А чем кормить лошадей, если трава засохнет? – пошутил Исатай.

– Не засохнет, у нас Исиль разлился весной, и только сейчас вода упала, так что травы хватит не на один табун…

– Выйди, дочка, – попросил Еркен, войдя в юрту, усевшись рядом с выздоравливающим. – Воин, а к тебе разговор есть.

Глава 12

Проснувшись раньше всех, Угор взобрался на яр и исчез в лесочке. Вскоре, нарубив тальника, он спустился с охапкой веток к месту стоянки и сел мастерить морду23. Когда его товарищи встали, вогул уже доплетал ее, мурлыкая заунывную песенку.

22

Святые могилы – район, где ныне находится Астана (Акмола, Целиноград).

23

Морда – мордушка (ловушка для рыбы).