Мироздание

Марта… Это сделала она. Она сумела излечить его от тоски. Но занять местечко в сердце Лео ей так и не удалось. Лео не позволил…

Он понял, что он был не одинок лишь тогда, когда стал по-настоящему одиноким… Вернуть все назад – вот чего он хотел сейчас больше всего. Но зачем – этого он не знал. Как и не знал того, что бы он сделал, как поступил, если бы ему дали возможность повернуть время вспять…

* * *

– Наше купе №13, – сказал Питер, проходя по вагону и указывая Уолту на их место.

– Лучше просто не придумаешь. Купе № 13. Чертова дюжина. Начинаю терять надежду, что мы доберемся без происшествий до места назначения, – кинув рюкзак, проворчал Уолт.

– Ну, если ты не будешь высовывать лицо в форточку, когда рядом будет проезжать поезд, то думаю, все обойдется, – ухмыльнулся Питер. – Да брось, Уолт! Что может с тобой случится в поезде. По-моему в мире нет безопаснее транспорта, чем железнодорожный. Ведь так?

– Так-то это так. Но не с тобой.

– Я устал. Не знаю, как ты, но я хочу спать. Так что, я на отбой. А ты, конечно, если желаешь, можешь поискать себе приключения, только сильно не увлекайся, – громко зевнув, промычал Питер и тут же, положив голову на жесткую подушку, захрапел.

– Отлично, как я и думал. Вместе нам скучать не придется, – прошептал Уолт, закрыв глаза.

– Поезд тихо тронулся.

* * *

Картинки, мелькающие в мутном окошке купе №12, напоминали Кате старый диафильм. Она смотрела вслед сменяющимся один за другим пейзажам. Она словно убегала. Но от чего? У нее никого не было. А от того, что было, уже ничего не осталось. Она убегала из пустоты в никуда. Зачем? Она не знала. Она боялась знать. Она гнала прочь мысли о том, что с ней будет, когда она приедет в Петербург. Она устала. Устала все знать.

Она думала. Думала ни о чем. Потому не о чем было думать. Ее мысли менялись так быстро, как быстро миновал поезд одну остановку за другой. Она ничего не ждала. Просто устала ждать. Ей становилось грустно каждый раз, когда поезд делал остановку, потому что каждый раз понимала, что скоро конечная остановка. Скоро ее остановка. Ей просто нравилось ехать, проноситься мимо больших и малых городов, нравилось наблюдать из окошка. И казалось, так могла пройти целая вечность, а она все ехала бы и ехала. И неважно куда. Неважно зачем. Главное, чтобы поезд не останавливался…

* * *

– Кэтрин никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас. Она не ощущала себя ничем и никем. Она чувствовала себя частью чего-то. И впервые ей не было от этого грустно. Грустно становилось лишь тогда, когда поезд делал остановки…

– Вижу, тебе скучать не пришлось, пока я тут любовался красотками, – произнес сонным голосом Питер, потирая опухшие глаза.

– Какие красотки, Питер? Ты же храпел тут, как танковая дивизия!

– Хм.. Значит, мне это приснилось?

– Именно, – не отрываясь от работы, буркнул Уолт.

– Черт. Значит, приснилось, – повторился Питер и добавил. – А блондиночка показалась мне вполне реальной! А ты чем занят?

– Я… Не знаю, как сказать, – замялся Уолт. – В общем, не думал, что путешествия на поезде могут так вдохновлять.

– Ясно. Долго нам еще ехать? – не дав договорить другу, лениво спросил Питер.

– Более чем. Времени вполне достаточно, чтобы заняться чем-нибудь полезным, то есть можешь спать еще целых восемь часов, – усмехнулся Уолт.

– Да ты прав, друг. Это я и сделаю. Открой окно. Душно, – поправив подушку, Питер повернулся к стенке и засопел.

* * *

Поезд укачал Катю. Она закрыла глаза.

– Добрый день, не помешаю? – сказал вошедший в купе незнакомец.

Она улыбнулась.

– Если не возражаете, я присяду, а то в моем купе очень душно.

– Да, конечно, – не отрывая глаз от окна, равнодушно произнесла она.

– Вы едете одна?. Вам повезло. Все удобства, – начал разговор незнакомец.

– Да, наверное…

– Как вы смотрите на то, чтобы познакомиться?

– Я не знакомлюсь в поездах. Извините.

– А где знакомитесь?

– Знаете, это не лучший способ поддержать разговор, – почти засыпая, шепнула Катя.

– Может, вы подскажете, как это лучше сделать? – не отступаясь, продолжал незнакомец.

– В другой раз. Вы как-то странно говорите.

– Как?

–С акцентом.

* * *

– Я думал, мой русский безупречен, – невозмутимо ответил Питер.

– Вовсе нет. Ваш русский не безупречен, собственно, как и вы сами, – грубо буркнула милая незнакомка.

– Ого, а ты не так мила, как кажешься, – он был удивлен тому, как отвечает ему девушка.

– Внешность обманчива, не слышали такое? – возмущенно произнесла зеленоглазая брюнетка и добавила. – И вообще, мы, по-моему, не переходили на «ты».

– Ты, может, и нет. А я да. Но если надумаешь перейти на «ты», я собственно не против, – подмигнул Питер.

– Зато я против, – незнакомка повысила голос. – Я надеюсь, вы достаточно надышались свежим воздухом. Я закрываю окно. Мне холодно. До свидания.

– Может, тебя согреть? – снова подмигнул Питер.

* * *

– Я не знаю, откуда вы. Да мне это собственно и неинтересно…

– Я из Кливленда. Знаете, такой город в США? – не дав договорить, перебил незнакомец.

– Я же сказала мне это неинтересно, – повысив голос, возмущенно произнесла Катя.

– А я все-таки скажу, – никак не мог угомониться молодой иностранец.

– Это мое купе. И я здесь еду одна. И я не хочу, чтобы кто-то нарушал мое спокойствие! Вам это ясно! – еле сдерживая себя, сказала Катя. – Слушай, сделай одолжение. Я буду тебе очень признательна, если ты уйдешь отсюда!

– Вот мы и перешли на «ты», – произнес незнакомец, заставив ее улыбнуться.

* * *

Пока Питер спал, Уолт не отрывался от работы. Он писал и писал. И казалось, его пальцы не успевали щелкать по клавиатуре, так быстро рождались в его голове мысли. Иногда ему даже казалось, что он пишет не сам, а за кем-то записывает.

“– Ты очень красива. Тебе, наверное, все завидуют, – сказал незнакомец Кэтрин.

– Даже если так, они не знают, чему завидуют, – тут ее взгляд помутнел. Она опустила глаза. Ее бледные щеки разрезала прозрачная слеза. Она ненавязчиво провела рукой по лицу, незаметно размазав ее. Он       не сразу нашел, что сказать, но сделал вид, что не заметил.

– А куда ты едешь?

– Куда и все в этом поезде. В Петербург.

– Я был в России в прошлом, но в Петербурге еще не разу. Мечта всей моей жизни, – сказал Питер, хотя на самом деле так не считал.

– Забавно, – равнодушно произнесла девушка.

– А ты о чем мечтаешь? – спросил брюнет, чтобы лучше узнать свою попутчицу.

– Ни о чем, – ответила она и уставилась в окно, словно в купе кроме нее больше никого не было.

– Так не бывает. Все о чем-то мечтают.

– А я не мечтаю.

– Наверное, это просто что-то очень неприличное, – подмигнув, насмешливым тоном сказал он.

– Я запретила себе мечтать. Это непозволительная роскошь…

– Почему же?”

* * *

– Мечты мешают жить, – ответила Катя.

– А мне кажется, напротив. Они делают нашу жизнь легче.

– Легче? Что значит легче? Что в твоем понимании легче? Легче то, что в своих мечтах ты можешь быть тем, кем не можешь быть в реальной жизни? Это легче? Или, может, легче осознавать себя ничем каждый раз, когда твои мечты не сбываются. Или, может, легче жить в своих мечтах, зная, что им никогда не суждено сбыться. Это, по-твоему, легче? – тут из глаз Кати ручьем потекли слезы.

– Я не то имел в виду.

– Неважно.

– Значит, ты все-таки мечтаешь?

– Мечты заставляют в них застревать. Они засасывают, как болото. Мечты заставляют ждать, а у меня сил больше нет. Да и времени тоже.

– Ты так говоришь, как будто.

– Как будто скоро умру? – не дав договорить, Катя продолжила мысль незнакомца. – Нет, я не умру, я уже умерла. Причем давно.

– Зачем ты так?

– Я умерла тогда, когда приняла свою судьбу такую, какая она есть. Я больше не в силах ей сопротивляться. А мечты… они только мешают. И делают больно…