Страница 3 из 28
Апшуяхта – это порожистый ручей, текущий между перевалами, весной он показывает норов и разбухает, как на дрожжах из-за снеговой талой воды. Долина оказывается закупоренной со всех сторон, и вырваться отсюда могут только здоровенные беркуты со Змеиной горы.
Переместимся в сельскую школу, узкое двухэтажное строение почти на самом краю деревни, окруженной мощным оврагом.
- Ай, черт! Убери его с меня! –Лизка завертелась на стуле, как поджаренная, пытаясь, под сдавленное ржание Макса стряхнуть с плеча ошалевшего паука. Длинноногий крестовик носился по ее растрепанным черным космам, ныряя в них, как в пустынные барханы, и захлебываясь в легком аромате шампуня.
Девчонка подскочила и накинулась на Макса, укрывшимся за облезлым учебником алгебры. Синяя обложка с каким-то космонавтом была разрисована ручкой, космонавт смахивал на Дарта Вейдера.
-Лиза, Максим, хватит! – Андрей Васильевич рубанул указкой по столу, в классе повисла тишина. Паук в суматохе смылся с Лизкиной головы подальше. – Сядь и успокойся.
Макс от нечего делать вертелся на стуле, не зная, куда деть нескладные ноги, состоящие из одних колен, похоже. Иначе не объяснишь, почему он вечно напарывался на выпирающие углы. Сколько она помнила, на нем всегда были джинсы и черный свитер, другого он не признавал. Лизка сделала вид, что не замечает его. Это плохо ей удалось, учитывая, что в классе они были вдвоем. Выпускной, 9 класс, Верх-Апшуяхтинской СОШ не мог похвастать кучей народа.
Педагогический момент провалился, из коридора призывно протрещал звонок.
Макс уже приготовился делать ноги, и поджидал ее за дверью, ехидно скалясь.
-Ну, ты сейчас ответишь мне за паука! – Лизка тряхнула головой и помчалась за парнем по дощатому полу второго этажа. Доски жалобно скрипели, мечтая о спокойной жизни где-нибудь на пыльных антресолях, а не об вот этом вот родео. Мелюзга шарахалась от двух амбалов, устроивших очередные гонки. Тонкие ноги Лизки мелькали, как спицы в велосипеде, Макс ржал и подкалывал ее на ходу. Он вечно прикалывался, выводя ее из себя наглым взглядом.
-Лизка- скандалистка, опять попалась! Трусиха, щекотки боится! – орал он на весь коридор, так, что занавески трепыхались.
Строптивая Лизка нагнала его у лестницы, повалила и принялась щекотать как следует, царапая ногтями. И вымещать на нем злость, колошматя сумкой с учебниками. А он таскал ее по полу за косу, и щипал за уши. Она кусалась лучше него, тут уж он был в пролете.
-Уйди, дура бешеная! – парень дернул ее за волосы до слез, она завизжала и хлестнула его по губе. Восьмиклассники фотали очередные цирковые гастроли. Макс Лизку дергал чуть ли не каждый день, то с пауками, то с щипками, она его терпеть не могла и мутузила при каждом удобном случае. – Психичка!
-Сам начал, достал уже! – в голосе Лизы зазвенели слезы. Глаза у ней частенько бывали на мокром месте, и Заречнев это знал. Доводить девчонку было его страстью. Как, кстати, и сама Лизка.
-Ну вот, опять нюни распустила,- заржал он, тут же осекаясь и ретируясь под окрик завуча, Олеси Игоревны. Они и так тут дурели от скуки, как собак на псарне, еще и она!
-Заречнев, прекрати приставать к Кузнецовой! – рявкнула завуч, толстая, закупоренная в плотный костюм тетка. Казалось, что одно движение – и костюм лопнет, а она выползет из него, как тесто из кастрюли, когда за ним не уследил вовремя.
-А ты все равно трусиха,- упрямо заявил Макс. Лиза раздраженно тряхнула непослушной черной челкой. Это уже был вызов. Она с готовностью включилась в их игру. - Спорим, не сможешь поехать со мной к обрыву!
-Спорим! – Обрыв был отрогом Змеиного хребта, зубастой трехглавой скалы, торчавшей над долиной. Туда шли многочисленные туристические маршруты, но только не к самим вершинам. Змеиная пряталась под клочковатыми облаками, и изредка разражалась приличной грозой. Старожилы уверяли, что там сидит какой-то из многочисленных алтайских богов.
-Пошли! – он сцапал ее за руку и потащил к окну. Тут, через пустырь на заднем дворе школы, сбежать было легче, чем через входную калитку. В школе всего сорок человек, будет двумя меньше. Макс привычно выдернул щеколду, Лизка, хихикая, вылезла, чуть не упав в мокрую траву. Здесь солнца не было, сплошная сырость. Чуть дальше на пустыре был спуск к обрыву, а там жил Макс с отцом.
Солнце пекло, как в печке, отражаясь от окружавших низину села гор. Верх-Апшуяхту отсекали от мира сразу два перевала, Кош-Сарлык и Тияхтинский, а чуть дальше был Семинский перевал, изъезженный конными маршрутами. Тут же шел лог Серпек, в котором и пряталось село, щедро подтопленное в этом году разлившейся Апшуяхтой. Обычно это ручей едва по колено, но когда с перевалов сходят снега, речка вскипает и топит отроги даже Змеиной горы.