Страница 11 из 28
А Макс хотел доказать себе, что ему без разницы был и дом, и отцовы пьянки, что его заботит только Лизка и кони. После выпускного парень намеревался уехать в Горно-Алтайск, доучиться в колледже и поступить на ветеринара. А потом открыть свой конный клуб. Своими планами он редко с кем делился, даже с Лизой. Впрочем, ей было наплевать, честно говоря. Они дружили с первого класса, вернее, с первой драки и первой гонки. Мать Лизы работала продавщицей в сельмаге, и Макса недолюбливала. Как и дочь, не проявлявшую интереса к торговле. Так что свободное время девчонка проводила на конюшне, постепенно отбиваясь от рук. Им одна забава – убежать с утра подальше в горы шататься по обрывам, да пугать случайных прохожих скачками в грозу. Будущего оба, по сути, страшились, боялись выбраться из привычного тесного, пусть и неуютного мирка. И лошадей своих оба знали и любили куда больше людей.
Сейчас они развалились на мокрой траве, наблюдая за пасущимися в низине лошадьми. Первая июньская суббота встретила непривычной жарой, в нежно-зеленых невысоких травинках жужжали невидимые мухи, и суетились муравьи. С понедельника открывается турсезон, хоть бы побольше зевак решили посмотреть на Семинский перевал! У них на ферме уже все готово, в это лето присоединится и Лизка, будет третьим инструктором.
К Лизке подошла Буби, было слышно, как она щиплет и перемалывает траву, шумно выдыхая теплый воздух, и изредка мотает головой, перебирая короткими ногами. Наглая, крупная, сильная, ленивая. С людьми ласковая, доходящая до назойливости. Внешность броская, масть – буланая, одна такая у Макса. Кобыла рослая, лишённая изящества, но не без природного обаяния!
Буби они с отцом спасли из плена мясника, привезли ещё жеребёнком. Тогда отец пил меньше, и туристы обращались к ним чаще. Сейчас они не особо доверяют вечно набыченному молчаливому Максу, а Лизка только смеется.
Буби была тогда больна, всё тело покрывали коросты, шерсти практически не было, вместо гривы торчали одинокие волосинки. На месте хвоста – жалкий пучок из нескольких волосков. Она была истощена, видимо, поэтому мясник быстро согласился избавиться от тощей клячи. Лошадь постоянно чесалась. Плохо ела. Изначально даже было непонятно, какой она масти.
После двух месяцев карантина и интенсивного лечения Буби пошла на поправку, у нее начала отрастать шерсть, и мы увидели, что кобыла нарядной буланой масти. Буби выпустили в табун, она стала частью большой лошадиной семьи.
Потом, когда кобыла оправилась, пришло время ее заезжать, то есть обучать работать с человеком. С начала обучения стало ясно, что Буби потрясающе, невероятно, фантастически тугодумна! При работе с ней создавалось впечатление, что лошадь либо откровенно издевается над ними, либо это ярчайший пример лошадиной олигофрении! Просто Буби-Дуби! Когда надо было бежать по кругу, Буби пыталась преодолевать невидимые препятствия.
Когда ее просили останавливаться по команде, лошадь неслась вперед до встречи с первой попавшейся стеной. Когда нужно было двигаться вперёд, лошадь превращалась в статую. При виде седла Буби изображала из себя жертвенного агнца. А в тот день, когда ей на ноги надели защитные средства, ногавки, кобыла научилась падать в обморок из положения стоя. И при всём при этом Буби всегда тянулась к людям, она очень общительная. С горем пополам Максу удалось убедить Буби ходить под седлом, носить ногавки, возить человека, он начал стабильно её тренировать.
У Буби золотистая шерсть, ярко-черные хвост и грива, белая проточина на морде и хитрые глаза. Буби всегда знает, где, в каком кармане у Лизки лежат припасенные для лошадей вкусности, и обязательно туда залезет. Иногда после такого обыска туристы уходят без карманов. Реже без одежды.
А чуть поодаль пасется вожак табуна – Сокол. На нем ездит только отец. Это огромный, душевнейший конь, флегматичный до безобразия, медлительный и основательный. Конь-философ, склонен к самоанализу, настолько глубокому, что порой замирает на месте и смотрит при этом куда-то вдаль. Такой номер он может отколоть и под туристами!
Сокол шагает очень, очень медленно. Неопытные всадники не могут убедить коня ускориться. Однако, конь очень умный, и при виде приближающегося отца способен сделать моментальные выводы, и тут же начинает с удвоенной энергией передвигать свои ноги-столбы. На крутом перевале он незаменим. Никогда не испугается, не шарахнется в сторону. Когда Сокола выводят к гостям, он всегда очень внимательно изучает их. Как будто интересуется, кого же ему сегодня возить?
Сокол – трудяга. Именно он возит грузы, когда есть такая необходимость. Он же катает туристов в санях. Он таскает тяжелые тюки соломы и сена. Он просто незаменим. Отдыхать Сокол тоже умеет! Несмотря на свои размеры в полях он скачет не меньше, чем маленькие жеребята. Сокол в лошадином коллективе занимает лидирующее положение. Его уважают. Некоторые даже побаиваются. Сокол ни разу никого не обидел. Одного его взгляда достаточно, чтобы разбушевавшаяся молодёжь присмирела, скандалящие кобылы утихли, а самое вкусное сено вдруг стало совершенно неинтересно остальным. Высоченный темно-гнедой конь, он возвышается над табуном, как каланча.
Табун маленький, два коня и четыре кобылы, жеребят сразу же продают, потому что накладно их содержать. Чтобы отбить своё содержание лошадь должна отработать примерно 8 прокатов в месяц. Это только за себя. Молодняк, стоящий на продажу не работает в прокате! Больные кони не работают в прокате! Поэтому в идеале нужно 10-15 прокатов на здоровую лошадь! Это только отбить содержание лошади. А людям тоже нужно как то содержать себя. А ещё нужны лекарства, прививки и т.д. Нет проката - нет средств. Смета очень простая, и в зимний сезон она не сошлась. Отец тогда пил полтора месяца, и все держалось на Максе с Лизой. Вставал даже вопрос бросить или нет школу, чтобы смотреть за лошадьми, сильно болевшими в самый мороз.