Смотритель. Часть 1

– Трудно вот так в двух словах ответить, – сказал старший из смотрящих. – Сначала Авраам вместо со своим отцом жили в городке Ур, что в Южной Месопотамии, а затем переехал с семьёй в город Харран в Северной Месопотамии, где и умер от старости.

Мы передали Аврааму приказ Председателя, чтобы он продолжил дело своего отца и нашёл дорогу в Ханаан, а за это из его потомков будет создан великий народ, в котором людей будет столько, сколько песчинок на земле и сколько звёзд на небе и который будет владеть всей землёй Ханаанской.

Авраам удивительно послушный человек и он, взяв с собою жену Сарру, племянника Лота и слуг своих вместе со стадами последовал в Ханаан, но не остался там, прошёл до Египта и там тоже не остался.

В пути из Египта пастухи Авраама и Лота поссорились из-за пастбищ и колодцев, и Авраам с Лотом тоже отделились друг от друга. Пастухи Лота говорили, что вся земля Ханаанская будет принадлежать им, а Аврааму следовало бы убраться куда-нибудь подальше. Авраам устроился неподалёку от города Хеврона, а Лот стал жить в городе Содоме.

У Авраама сейчас проблема, он хочет иметь наследника от жены своей Сарры, но ему уже больше ста лет и жена его не первой молодости и они не могут зачать ребёнка. Сарра уже водила в шатёр к Аврааму свою служанку по имени Агарь, и она родила от Авраама сына по имени Измаил, а Сарра прогнала их, и они живут в сторонке.

– Хорошо, – сказал я, хотя ничего хорошего в этом рассказе не было, – пойдём сейчас к Аврааму и на месте решим, как быть дальше и что нам нужно сделать, чтобы заветы нашего Председателя неукоснительно выполнялись.

Мы встали и пошли в восточную сторону. Перевалив через холм, мы увидели шатры и загоны для овец, а также увидели Авраама, старца с седой бородой, сидевшего у очага.

Авраам приветливо принял нас, угостил всем, что есть в его селении и отвечал на все наши вопросы, понимая, что имеет дело с посланцами Председателя, которые прибыли сюда не просто так.

В неторопливой беседе он рассказал нам, как участвовал в войне против четырёх царей, которые захватили Содом и пленили его племянника Лота. Царь Нимрод вместе со своими троими приятелями разграбил город Содом и захватил в плен Лота. А так как Лот был очень похож на Авраама, то его посадили в клетку и стали насмехаться над ним, что, мол, не придётся тебе вести свой род для заселения земель Ханаанских, а Председатель его, который им управляет, даже пальцем не шевелит, чтобы спасти своего наперсника. Тогда Авраам вооружил мечами триста восемнадцать своих воинов и заставил бежать войска всех четырёх царей, освободив племянника Лота.

Сейчас у Авраама всё хорошо, да только Сарра не может родить ему сына и, вероятно, не сбудутся предсказания Председателя о том, что от колена его будет создан многочисленный народ.

Авраам говорил, а тёплый ветер пустыни развевал его седую бороду, унося обрывки слов, отчего его речь становилась не везде понятной, но смысл можно было понять.

Мы в школе учили все существующие наречия и с восторгом вспоминали те времена, когда сущим языком был один, на котором разговаривали все наплодившиеся на земле люди. С помощью одного языка они знали секреты друг друга и могли договариваться. Они даже договорились до того, что решили построить высокую башню и посмотреть, кто там сверху кидает им камни с начертанными задачами и потребовать, что прежде, чем кидать эти камни, он должен посоветоваться с ними о том, согласны ли они с этим приказом и желают ли они ему подчиняться. Одним словом, решили на земле установить демократию. Но наш Председатель не признает никаких демократий. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация, и он одним махом разрушил стоэтажную башню вблизи города Вавилона и перемешал все языки, вследствие чего люди разбрелись в разные стороны туда, где жили говорящие на таких же языках люди. От добра добра не ищут.

– Успокойся, Авраам, – сказал я, – Председатель не оставил тебя милостью своею. Вот тебе порошок, выпей его и иди к Сарре, а через год у тебя родится сын и назовёшь ты его Исаак.

_ Да как же это возможно, запричитал Авраам, – ведь я старый и Сарра моя старая, откуда у нас появятся дети?

_ Слушай, что я тебе говорю и делай всё так, как велит Председатель, – сказал я, – а сейчас поведай о том, как живёт племянник твой Лот и не нужно ли ему помочь вернуться к своему дяде, чтобы умножить число потомков ваших.

– Плохо моему племяннику Лоту, – с горечью поведал нам Авраам. – После того, как я освободил город от врагов, а Лота от плена, народ там испортился окончательно. Вместо того, чтобы плодиться и умножать богатства свои, люди там занялись грехами. Мужчины там сожительствуют с мужчинами, женщины с женщинами. А тем, кому не хватило пар, нападают на другие пары или прибегают к помощи животных для удовлетворения своих низменных похотей, и этих животных после совокупления с ними они пускают в пищу, распространяя грех скотоложства по всей округе.

– А Лот, твой племянник, не участвует ли в этих оргиях, не грешит совокуплением с мужчинами или с животными? – спросил я.

– Не знаю, – честно ответил Авраам, – овцой в волчьей стае не прожить, но он праведник, и если делает что, то делает это с чувством глубокого отвращения.

– Понятно, – сказал я, – Лота мы спасём, а город уничтожим. Нам не нужен этот гнойник на земле Ханаанской.

– Постойте, – закричал Авраам, – а вдруг там, кроме моего племянника, есть ещё праведники? Неужели вы уничтожите и праведников?

– Если мы найдём там пятьдесят праведников, то город будет цел, – сказал я.

– А вдруг там будет меньше праведников? – взмолился Авраам.

– Хорошо, – сказал я, – если мы найдём там двадцать праведников, то город останется целым.

– А если меньше двадцати? – стал причитать Авраам.

– Если мы найдём там пять праведников, то оставим город в целым, – сказал я. – А скажи мне ты, который зарезал не одну сотню людей, которые встали на твоём пути, какое тебе дело до людей, погрязших в грехе и разврате? За грехи людей должно отвечать всё племя. За грехи Содома должны отвечать все горожане.

– Передайте Председателю, – сказал Авраам, – что если мы будем так вершить правосудие, то скоро на земле не останется никого. Ни одного человека. Пусть каждый отвечает за грехи свои, а праведники продолжат жить в председателевом благоволении.

– Хорошо, я передам это Председателю, – пообещал я и со спутниками двинулся в сторону города Содома.

Княгиня (продолжение)

Мы поели ухи и улеглись на охапки свежего сена, служившие нам лежанками.

– А что же дальше, Василь Василич? – спросил я.

– Как что, – деловито ответил старик, – вот покемарим маленько после ушицы, да пойдём готовиться к вечерней зорьке.

– Да я не про это, – быстро сказал я, – я про библиотеку.

– Про библиотеку, – пробормотал как-то задумчиво мой спутник, – про библиотеку, – явно раздумывая, говорить ему или не говорить и доверять ли мне то, что является сокровенным у пожилого человека. – Ладно, слушай про библиотеку.

Я, когда увидел её, то прямо-таки остолбенел. Другого слова подобрать не могу. Стою и ничего сказать не могу. А она вся такая воздушная, лёгкая. Думаю, сейчас ветерок дунет и унесёт её навсегда от меня, держать её надо и никуда не отпускать.

И я это самое прямо так и сказал ей. Сказал и покраснел, а она засмеялась:

– Какой вы прямо фантазёр, меня никакой ветер не унесёт и из этой библиотеки я никуда не денусь. А какую книгу вы бы хотели получить? Молодёжь сейчас запоем читает роман Николая Островского «Рождённые бурей», если хотите, то я поставлю в очередь на него и сообщу по телефону, если таковой у вас имеется, о подходе вашей очереди, а пока можете почитать роман того же автора «Как закалялась сталь».

Оба романа я читал как рекомендованные по линии политической учёбы. Книги хорошие, только вот последняя книга получилась послабее, а первая действительно хороша. Помнишь, как Павка Корчагин сказал? «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её».