Новая реальность

— Ты должен готов пойти на все что угодно, если хочешь, чтобы за тобой пошли, — внезапно заговорил Раʼc. — Сын Готэма, ты идеально подходишь для нашей миссии…

— Какой миссии? — не понял Брюс.

— Готэм давно уже не спасти, он полностью прогнил под оболочкой преступности.

— Нет, я вернусь туда и буду бороться с несправедливостью.

— Смысл? Готэм должен пасть, и тогда в мире снова наступит гармония.

Слова Раʼcа очень напрягли Брюса. Чтобы они не значили, за ними скрывается одно: они хотят уничтожить его дом. Ну уж нет, так дело не пойдет. Все до сих пор ждут, пока Брюс завершит начатое, а нет. Вместо того, чтобы снести голову тому преступнику, Брюс машет мечом в мини-котельную, откуда выпрыгивает горящий уголек и падает на деревянный пол. Уэйн щелкает пальцами и все вокруг возгорается. Деревянные балки начинают падать. И тут он понял, что накосячил. Раʼc аль Гул пытается напасть на Брюса, а тот направил на него горящие балки, где он под ними и упал. Все в панике, все озлобленны на готэмца. И пытаются напасть. Брюс отбивался как мог, хорошо, что вышел победителем.

И пока он не покинул горящее здание, он сначала заметил, как Анри Дюккард лежал в бессознательном состоянии. На него так же летела горящая деревяшка, но Брюс не дал ей упасть, схватил учителя и буквально вылетел из храма.

Там, на улице, Брюс увидел, как горящий храм потихоньку разрушался. Рядом с ним лежит бессознательный учитель. Уэйн решил, что отведет его в ближайший дом и там оставит. А сам, наконец-то закончивший свое путешествие, вернется в Готэм.

Теперь он знает, что будет делать дальше.

Комментарий к 13. Новая надежда

Ток умоляю, не ругайте меня за излишнее сходство с каноном, так нужно :)

========== 14. Возвращение ==========

Тот самый день, когда Брюс Уэйн вернулся домой.

Первым, кому он сумел все-таки признаться, так это Альфред. Именно он его встречает в горах, прилетев на личном самолете. Пафосу, конечно, данной ситуации не занимать. Что, если дворецкий встречает на личном самолете?..

— Мистер Уэйн, давно вы не объявлялись.

— Да, верно.

— У вас очень модный костюм…, но немного грязноватый, — улыбается дворецкий.

Брюс может спокойно выдохнуть. Только остались единственные вопросы: рассказал ли Альфред о его возвращении маме с братом? Если нет, то как ему выкручиваться?

Уже находясь в самолете, и раздумывая о своем, Брюс услышал вопрос Альфреда:

— Вы надолго в Готэм, сэр?

— Пока не знаю, — вздыхает Брюс. — Я хочу показать людям, что из город не принадлежит преступникам и продажным властям.

— В годы депрессии, ваш отец чуть не разорился, пока боролся с бедностью. Он думал, что это пример заставит других богачей принять меры по спасению города.

— Удалось ли?

— Отчасти. Его смерть заставила власть имущих как-то действовать, — кивает Альфред.

— Ну, да, — задумывается Брюс. — Чтобы очнуться от апатии, людям нужны яркие примеры. Мне, как Брюсу Уэйну мало чего можно добиться. Как человека меня не заметят или уничтожат. Нужен символ. С ним я буду неуязвим, вездесущ и вечен.

— Какой символ? — Альфред был заинтересован.

— Чего-нибудь всем известного, что может наводить ужас.

— Осмелюсь предположить, что такой символ обеспечит надежную защиту тем, кто вам близок.

Брюс улыбнулся. Его дворецкий как всегда понимал лучше остальных.

— Кстати, — Уэйн вспомнил. — Ты сказал кому-нибудь, что я возвращаюсь?

— Ну, естественно, — отвечает дворецкий. — Не мог я утаить от вашей матери такое, да и от брата тоже. А основном дела не совсем в порядке: у вас могут возникнуть проблемы с вашим воскрешением.

— Чего?

— Вас не было семь лет.

— И вы объявили, что я умер?

— Вообще, это сделал мистер Эрл. Он выстоял на бирже, чтобы лишить вас контрольного пакета, но ничего не получилось. Благодаря мне.

— Удачно, что я все оставил тебе.

— Безусловно, сэр.

— И все же, а где мама? Почему она не появилась?

— Понимаете, сэр, — Альфред чуть покосил взгляд вниз. — Ваша мать тяжело больна, и на данный момент за ней сейчас Гарри присматривает.

— Что за болезнь? — встревожился Брюс.

— Рак кожи… — заметив, как мужчина начинает нервничать, Альфред попытался его успокоить. — Но врачи говорят, что она идет на поправку. Да и сама миссис Уэйн себя чувствует гораздо лучше, чем раньше.

Пожалуй, последняя новость шокировала Брюса больше всего. Если бы он знал, то ни за что бы оставил свою мать. Мужчина все больше и больше понимает последствия того, что натворил тогда. И собирается он их исправлять тем, что станет символом.

— Альфред, пообещай мне, что больше никому не расскажешь о мои целях?

***

Это хорошо, когда ты возвращаешься домой. Домашний уют всегда лучше всего, даже пускай это и крупное поместье, которое еще чуть-чуть и станет дворцом.

Когда Брюс вошел только в дом, он почувствовал, что навеяло какой-то пустотой. Слуги, видимо, были заняты своими делами… И тут как волшебству (как бы странно это ни звучало), по лестнице, ведущей на второй этаж, жилые комнаты которой принадлежали хозяевам, спускался Гарри. Да, он изменился с последней встречи. Стал более мужественным. И его иссиня-черные волосы стали гуще и на данный момент были неаккуратно зачесаны назад. Гарри смотрел на своего только что прибывшего брата, который, кстати, тоже далеко не хиленьким вернулся. Его переполняла и радость, что Брюс вернулся, и недоумение, что он так внезапно исчез.

— Ну, привет, — пожимает плечами Брюс. Не зная, что сказать дальше, он говорит. — Давно не виделись…

— Семь, — говорит Гарри, приближаясь к брату. — Семь лет, Брюс. И хоть бы раз весточку послал. Думаешь, так нормальные люди делают?

— Я хотел, но у меня не получалось.

— Даже думать не хочу, где ты был, что там даже почты нет. А как насчет патронуса? Даже так не получалось?

— Даже так! — говорит Брюс.

Еще минута, и Гарри срывается, обнимая Брюса крепкими братскими объятиями.

— Еще раз так сделаешь, убью к чертовой матери! — шепчет в ухо Брюса Гарри.

— Я не дам себя в обиду, — отшутился младший брат. — Как мама?..

— Идет на поправку, — говорит Гарри. — Я так полагаю, Альфред уже сказал?

Брюс кивает. Без лишних слов Гарри ведет его в родительскую комнату, где сейчас находилась мать. Войдя в комнату, первое, что увидел Брюс, так это маму, сидящей на кровати и пытающейся встать.

— Мам! — сказал Брюс. Он заметил, как она на него смотрела. — Я… прости меня?

— Я думаю, тебя Гарри уже отчитал? — спросила Марта. После кивка Брюса, она продолжила. — Иди сюда.

Брюс медленно шел вперед и присел рядом с матерью. Марта посмотрела в глаза своего сына и, долго не думая, влепила ему пощечину. Да такую сильную, что у Брюса покраснела щека. Неплохо, для больной женщины.

— Вот мерзавец! — говорит громко, но не кричит. — Ну, вот в кого ты такой, а?

Брюс молчит, не зная, что сказать. Несмотря на то, что ему уже скоро тридцать, он чувствует себя десятилетним мальчиком, который нахулиганил и теперь с виноватым видом стоит перед строгим родителем, который собирается его наказать. Брюс потирает щеку, скорее уже рефлекторно, а не от боли, и смотрит виноватым взглядом вниз. Да уж, погоняли бедного… Но что его отличало от десятилетнего пацана: вместо того, чтобы мама сказала «Иди в свою комнату, и никаких тебе игрушек!», она просто крепко обнимает своего сына и говорит ему: