Проект «Изменение личности»

– Еще встретимся! – проговорил «смотрящий» под звон ключей в замочной скважине.

Патарашвили кидали из камеры в камеру, везде он пытался устанавливать свои порядки, но обламывался. Помимо него там было много людей ломающих чужую волю, поэтому стать всеобщим главарем у него не получилось. Только Панцирь вступился за Гурама, пообещал возвести в высший преступный ранг, дай Бог ему здоровья!

Но и тут не далекий беспредельщик ошибся в своих предположениях. Панцирь тупо слил Гурама. На «сходке» в режимном дворике было решено убрать отморозка по приезду в лагерь. Но Гурам до сих пор верил, что скоро станет «коронованным» вором. Его счастьем было заключение в штрафной изолятор, иначе он вряд ли дожил бы до «этапа».

Карие глазки профессора тщательно изучали отпечатанный текст, цепляясь за более важные детали, отфильтровывая не нужное, и раскладывая по полочкам всю интересующую информацию.

– Да личность действительно хорошая, – довольно заявил профессор и посмотрел на Шорохова. Тот безучастно смотрел на стоянку, и, повернувшись, ответил:

– Ну, для опытов – да, а как человек – говно! Ха ха ха… – крепыш рассмеялся, как будто рассказал смешной анекдот.

Куйбышев улыбнулся и стал дальше просматривать текст, отхлебнул из прозрачной чашки чай с бергамотом и спросил:

– Только как мы его из тюрьмы вытащим? Его же не отпустят?

Сотрудник ФСБ улыбнулся, прикрыл глаза и сказал:

– Но ведь мы можем провести опыт там! Или нет?

Изумленный Лев Леонардович широко раскрыл глаза и откинулся на стул:

– А кто нам разрешит туда войти?

Валерий Александрович поднял руку, улыбнулся еще шире и ответил:

– Лев Леонардович. Это уже мои проблемы, которые уже кстати решены. Ну, почти! Нужно только ваше оборудование перевезти в их санчасть, режимные пропуска и допуски к проекту у меня на руках, поэтому как будете готовы – милости просим! Только не позднее недели! – твердо заявил молодой человек и вновь выглянул на стоянку.

– Почему неделя? – недоуменно спросил Куйбышев.

– Его во вторник на этап, во Владимир отправляют. Нужно успеть! – приказным металлическим голосом, рявкнул сотрудник ФСБ.

Профессор от неожиданности подпрыгнул на стуле.

– Ха ха, да ладно не бойтесь Лев Леонардович! Все хорошо будет, приказ пришел из Москвы, от самого президента, поэтому все в рамках закона! Не хотите сегодня поужинать где – нибудь? – вежливо спросил Валерий Александрович и показал пальцем на стоянку.

– А это что за красотуля? Может, возьмем ее с собой? – спросил «фейс» и показал пальцем на стройную брюнетку, садящуюся в джип.

– Боюсь, не получится, это же, ну, как вам сказать? – замялся профессор.

– Спит с начальником, я знаю… – спокойно ответил сотрудник ФСБ и полез в карман брюк.

– Откуда вы знаете? – ошеломленно прошептал профессор и воровато оглянулся.

– Извините, но работа такая! Про всех все знать! Думаете откуда у меня досье на грузинского бандита? – хитро спросил сотрудник и, улыбаясь, уставился на побелевшего как мел, профессора.

– И про меня все знаете? – спросил профессор и гулко сглотнул.

– Про всех! Но вам – то нечего бояться! Тем более вы наш друг, создатель уникального проекта по изменению преступных наклонностей. Если ваш проект будет исполнен, мы сможем программировать людей под свои нужды, как бы грубо это не звучало. В борьбе с террористами, шпионами и прочей нечистью, ваше изобретение будет просто троянским конем! Это я вас уверяю! Кстати как деньги? Поступили на карточку? – перегнулся через стол Валерий Александрович.

Профессор помрачнел, он ненавидел обсуждать с кем – либо свои деньги, но предпочел ответить:

– Да спасибо! Кстати я проголодался, поедем – поедим! – показательно улыбнулся профессор и достал ключи от кабинета.

Со стоянки Исследовательского Центра уехал последний автомобиль.

Глава 2

Тигр превращается в кролика

Он открыл глаза. Перед ним расплывались стены, воздух в бетонном кубе стал густым. Дышать было тяжело, и он приподнялся на локте. Ничего не изменилось. Все те же серые стены, пару косых лучей падают на пыльный пол сквозь щели в решетке. Гурам прошел к окну и приподнялся на носках, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Он потерял счет дням и неделям. Возможно, сегодня его выпустят в общую камеру до суда, если о нем не забыли. Паника вновь начала сдавливать горло, кровь прилипла к лицу, бешеная ярость выплеснулась из глотки:

– Суки!!! Вы забыли меня, а??? Где вы, мать вашу так???

Вдруг за тяжелой стальной дверью послышалось оживление. Гурам не поверил своим ушам.

– Может быть меня уже глючит? – подумал Гурам и прильнул ухом к холодной стали.

Топот множества ног приближался. Бандит чуть не закричал от радости. Сердце колотилось в районе горла.

– Лучше в камеру, чем здесь, с говорящими стенами!!! – с облегчением подумал бандит.

Патарашвили даже решил изобразить пример послушания и кротости и вернулся на кровать, но потом резко вскочил и заколотил кулаками в дверь:

– Ну что вы так долго??? Выпускайте, быстрей!!!

Он боялся, что они пройдут мимо, и больше он никогда в жизни не выйдет из этой давящей на психику, коробки. Но он ошибся. В замочной скважине затрещали ключи, дверь распахнулась. Перед ним стоял красный, как помидор Бураков. Справа и слева – по два широкоплечих конвоира, с дубинками в руках, а позади них неизвестный мужчина в сером дорогом костюме. От него исходил тонкий запах «Лакост», который мгновенно убил все посторонние запахи. Гурам ни разу его не видел, и даже примерно не мог представить, кто этот пижон. Но на инстинктивном уровне почувствовал – от него зависит вся его дальнейшая жизнь!

– Может адвокат? – лихорадочно соображал Патарашвили, когда двое конвоиров взяли его на залом и вывели в коридор.

– А, завтра же суд! – вспомнил уголовник и ухмыльнулся.

– Значит, зашевелились, падлы! Панцирь постарался! Кто же еще? Быстрее короновать хотят! – развеселился грузинский «бригадир» и быстрее засеменил ногами, поспешая за ведущими его «волкодавами» внутренних войск.

В камеру его не вернули, а вместо этого потащили вверх по лестнице, в сторону санчасти. Сзади постукивали каблуки Буракова и неизвестного мужчины, которые шли в нескольких шагах и вполголоса о чем-то говорили. Гурам не мог разобрать ни одного слова, но понял – разговор они ведут о нем. Мозг лихорадочно соображал. Процессия остановилась возле входа в санчасть, начальник вместе с собеседником зашли в кабинет. Гурам не знал, зачем его сюда привели, но возвращаться обратно в ШИЗО не хотел, поэтому стоял молча.

– Сейчас бы покурить! – мечтательно подумал Патарашвили.

Он не курил почти две недели, даже подумал что бросил, но сейчас руки тряслись как у алкоголика, до безумия хотелось впустить в легкие тяжелый дым. Что его ждет в кабинете, он не знал, и это ожидание неизвестности пугало все больше…

Наконец дверь распахнулась. Невысокая полная блондинка в белом халате мотнула головой, и его завели в кабинет. Здесь было светло, на окнах не висели решетки, пахло больницей. Возле стены стоял пожилой врач с узкими очками на горбатом носу и настраивал плазменную панель. Посреди комнаты стоял металлический стул, прибитый к полу. На ручках висели кожаные ремни. Гурам отшатнулся, но четыре крепкие руки посадили его на стул.

– Суки, вы меня на электрический стул привели? По какому закону действуете, пидоры?! Адвоката сюда!!! Убивают!!! – заверещал бандит, но ремни затянулись на волосатых запястьях и он оказался прикованным намертво.

– Да кому ты на хер нужен, дурачок?! Ты что плохих фильмов насмотрелся? – рыкнул Бураков и усмехнулся.

– Гражданин Патарашвили, сейчас мы проведем над вами небольшой опыт. Ничего плохого с вами не случится, поэтому не бойтесь и просто делайте то, что мы вас попросим! Лады? – спросил врач и улыбнулся открытой улыбкой.

Но на матерого уголовника это подействовало как тряпка на быка.