Страница 78 из 89
– А что если собираюсь? – спокойно ответила Николь.
Кир снял очки, вылупляя обезумевшие глаза, в которых чётко вырисовывались мелкие капилляры. Его критика обдавала враждебностью.
– Николь, ты серьёзно? Неужто ты, и впрямь, готова потерять всё ради кучки ненормальных в убогом месте? Ради этого индюка крашенного?
– И что же я, по-твоему, теряю здесь? Ты ведь давно считаешь, что я потеряла всё, когда отказалась крутить с тобой шашни.
– Даже если так. Ты не дала мне ни единого шанса! А ему… ему ты отдалась в первый день, не зная о нём ничего! Абсолютно ничего! После такого безрассудства ты могла подцепить смертельную заразу!
Николь ухмыльнулась.
– Думаешь, лучше вести пустую размеренную жизнь, подчиняясь морали, придуманной неизвестно кем? Ты хоть знаешь, что такое обрести своё счастье? Испытать небывалый душевный подъём? Спрыгнуть в омут безумия и наслаждаться минутами забвения? – Николь покачала головой, обдавая презрением во взоре. – Всё-то у тебя, как надо – как диктуют мода и общепринятые правила. Ты настолько предсказуем, что рядом с тобой можно умереть со скуки! Мне искренне жаль тебя. Ты как младенец, который ходит по манежу и боится ступить на голый пол.
На несколько секунд Булавин потерял дар речи. Его самолюбие было ужалено и растоптано. Николь охарактеризовала его таким образом, что явные достоинства, которыми он гордился, боготворил на глазах публики – превратились в отвратительные недостатки ущербного человека. Он проглотил оскорбительную реплику и настойчиво заговорил:
– Никак не пойму, он глуп, вульгарен и заносчив; он пустое место в этой жизни! За что ты могла его полюбить?
Николь улыбнулась уголками рта.
– А ни за что. Он просто есть, и неважно где он и с кем… Он существует – и от этой чудесной мысли согревается душа. Я хочу, чтобы он был счастлив и чтобы был здоров! А остальное не столь важно. Ты думаешь любят за что-то? Нет! Любовь нельзя объяснить словами. Она невесома. Она многогранна! Это восьмое чудо, дарованное человеку с неба. Но люди слишком эгоистичны и самодостаточны, чтобы понять это…
Кир не нашёл слов, чтобы возразить. Дикая боль в висках и затылке Николь становилась нестерпимой, и она достала из сумки таблетки.
– Опять мигрень? – мягко спросил он.
(«Я не хочу, чтобы ко мне испытывали жалость. Она превращает человека в слабое насекомое. А тем более не хочу, чтобы меня жалел Кир.»)
– Нет, я пью витамины.
Она запила таблетку и собиралась уходить.
– Хочешь, я отвезу тебя к фермеру?
– Я доберусь сама. Извини, но мне пора.
Журналистка обошла столик.
– Николь!
Она молча обернулась, обдавая равнодушием.
– Я очень прошу тебя, сходи к специалисту. Ты сильно похудела; меня беспокоят твои постоянные мигрени.
– Обязательно, я так и сделаю.
Николь беззаботно улыбнулась и, повесив дамскую сумочку на плечо, легкой походкой направилась к выходу. Кир даже и представить не мог, что под той безмятежной, казалось бы, искренней улыбкой его возлюбленной скрываются ужасные муки души и тела.
Редакция журнала «Феномен», того же дня. Вечер.
Николь никак не могла собрать воедино полученный материал о фермере. Она прослушивала интервью на диктофоне несколько раз, но скудные мысли на бумаге изливались несвязными репликами. Она купила в аптеке целую кучу различных средств. Но интенсивные головные боли, как выяснилось, не так-то просто устранить. Она ходила из угла в угол, чувствуя себя опустошенной и убитой. Где черпать вдохновение, когда рядом нет добротных источников? В каждой черточке личика Николь, некогда наливного, точно спелое яблоко, отразилась внутренняя картина пожирающей тоски. Живой блеск в благородных глазах цвета оливы бесследно исчез. Скулы, надёжно спрятанные за сдобными щеками, теперь возвышались над ними, словно горный хребет над плато; а под глазами синие круги превратились в глубокий чёрный омут. Болезненный вид Николь подмечали многие коллеги, озадачиваясь её самочувствием. На каверзные вопросы девушка отвечала доброжелательной улыбкой, разрушая тем самым иллюзию поспешных предположений. Она села за стол, собираясь снова редактировать статью. Но неуверенный тихий стук в дверь отвлек журналистку от важного дела.
– Входите, – сказала Николь.
В двери показалась девушка. Её приятная наружность напоминала внешность универсальных девиц модельного агентства. Одетая со вкусом, она обладала довольно отточенной походкой и не выглядела старше двадцати лет. Николь сразу подметила на её овальном лице с ровным золотистым тоном кожи отсутствие косметики. Выпирающие вперёд вздутые губы и глубоко посаженные глаза придавали ей многозначительной эффектности.
(«Такое чувство, будто я раньше где-то видела это лицо…»)
– Вы Николь Вернер?
– Совершенно верно. Присаживайтесь.
– Моя хорошая знакомая рекомендовала обратиться к вам.
Она грациозно присела на край стула и мирно сложила руки на столешницу. На каждом персте переливались золотые кольца с бриллиантами.
– Чем я могу помочь?
– Меня зовут Мишель. Я жена Алана Джекинса, пропавшего в горах. Моя просьба может показаться абсурдной, но я прошу повлиять на местные органы полиции и возобновить поиски моего мужа. Я очень сильно жду его.
(«Может, мы встречались на выставке в Питере? Или в Москве на открытии салона красоты?...»)
Мишель достала из брендовой сумочки фотографию и положила её перед Николь. Та, взглянув на цветной снимок, сделанный два года назад, остолбенела и не могла оторвать ошеломленных глаз.
(«… Татуировка Макса на плече!»)
На обработанной фотографии Мишель улыбалась белоснежной глянцевой улыбкой, а в шею её целовал… Макс. Полностью смоляные короткостриженые волосы и гладковыбритый подбородок не делал его старше жены. Большие глаза с чудесными ресницами, закрытые от удовольствия, напомнили Николь их совместную фотосессию на водопаде. Журналистка была не в силах произнести ни слова, и девушка продолжила.
– Люди порой возвращаются спустя большое количество времени. А что такое один год? Нужно возобновить поиски!
У Николь закружилась голова. В глазах прыгали темные точки, и сквозь эту непроглядную пленку ей привиделось, как Макс – он же Алан Джекинс – и Мишель были безмерно счастливы. Не оставалось и доли сомнения, что Макс влюбился по уши в белокурую красавицу с глазами цвета яркой бирюзы. Пламенные чувства вскружили голову, и безумный порыв души стал предпосылкой, чтобы отправиться в тату салон и увековечить профиль обворожительного лица возлюбленной. Теперь все мучающие её вопросы мгновенно исчерпали себя. Николь поглотила рабочая рутина, и она отложила в долгий ящик проработку версии, что Макс и Алан Джекинс – один и тот же человек. Первоочередно решив отыскать Вячеслава Запольского, она допустила ошибку, которая могла увлечь её по длинному более тернистому пути. Она испугалась. Её богатая фантазия нарисовала фреску, где она сообщила Максу правду, и тот, не раздумывая, вернулся в город и забыл её. Эта мысль заставила её побелеть, как полотно.
– Вам плохо? – забеспокоилась Мишель.
– Нет.
Голос Николь звучал необычайно тихо, безамбициозно. Она старалась держаться спокойно, но раненное сердце изнывало жуткой болью, такой, что головная боль на его фоне тотчас померкла.
– Я постараюсь что-то сделать для вас. Точнее… сделать всё возможное. Оставьте, пожалуйста, фото. Оно может пригодиться для создания фоторобота и ориентировок.
– Нет проблем, – девушка протянула визитку. – Вот мой номер, если что-то узнаете, умоляю, сообщите мне!