Страница 6 из 7
Вскоре после этого, в 1430 г., небесные голоса сказали ей, что город Компьень должен стать французским, но битва окончилась окружением и пленением Жанны. Она предстала перед судом инквизиции и англичанами как еретичка. Обвинялась она также в колдовстве, связях с дьяволом и в ношении мужского платья.
На судебном процессе (февраль – май 1431 г.) Жанна держалась мужественно, последовательно отвергала все обвинения, избегала ловушек. Утверждала, что видения и голоса исходят от Бога, она продолжает слышать их в темнице и зале суда, они реальны и обещают ей освобождение. Жанна написала письмо-апелляцию папе, но оно не было отправлено. Ее сожгли заживо на площади в Руане, и последними словами воительницы якобы были: «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд… Иисус!» Впрочем, по другим свидетельствам, слова ее были невнятны.
У Орлеанской девственницы диагностировали шизофрению (А.-Е. Курт и другие). Писали и об острой шизофрении; однако этот диагноз когда-то ставили при состояниях спутанного сознания, с наплывом галлюцинаций, повышением температуры, что отношения к Жанне д’Арк не имеет. Вообще диагноз шизофрении можно было поставить ей только при поверхностном взгляде и формальном подходе (если ориентироваться на начало болезни в подростковом возрасте и наличие галлюцинаций). О. Велейко, «не врач, тем более не психиатр», как она сама себя называет в статье, отрицает у Жанны любые психиатрические диагнозы (журнал «Самиздат», 2009). О. Велейко просмотрела, наверное, много психиатрической литературы. Однако поклонница Орлеанской Девы перестаралась. Для отрицания шизофрении достаточно отсутствия аутизма (погруженности в себя, неконтактности) и расстройств мышления. Любовь к прогулкам в одиночестве еще не шизофренический аутизм. После якобы галлюцинаторных переживаний Жанна пошла к людям, а не от них, как поступил бы аутичный больной шизофренией. Ее поведение при дворе, на войне и особенно на суде свидетельствует о ее ясном последовательном мышлении, огромной силе воли, что немыслимо для больной шизофрении с пятилетним стажем.
Другим диагнозом Жанны была височная эпилепсия. Действительно, при расположении эпилептического очага в височной доле мозга наблюдаются так называемые парциальные (частичные) припадки с появлением зрительных и слуховых галлюцинаций. Они внезапно начинаются и резко прекращаются. В пользу височной эпилепсии говорит однообразие галлюцинаторных переживаний (появляются с одной стороны под звук колокола и яркий свет). Но, во-первых, такого разнообразия переживаний при височной эпилепсии не наблюдается, характерна фрагментарность. Во-вторых, такие галлюцинаторные переживания возникают внезапно, без участия человеческой воли, а Жанне видения являлись уж больно к месту, например на суде, при требованиях раскаяться, при мечтах об освобождении. Нет и указаний и на то, что видения и голоса у нее прекращались внезапно.
Еще одним психиатрическим диагнозом Жанны была истерия. Основанием для такой диагностики была фантастичность, яркость, «красочность» переживаний. Но диагноз истерии Жанне можно поставить также только при поверхностном взгляде. Целью истерического фантазирования является получение восхищения, интереса и внимания. А Жанна ни о каком восхищении не помышляла. К тому же, человек истерического характера, способный на самопожертвование, – это нонсенс: даже в истерическом припадке он бережет свое тело, а Орлеанская Дева сильно рисковала в боях.
Мы не будем обсуждать мнения о сверхчувственных восприятиях, сверхнормальности, даре предвидения у Жанны д’Арк. А что же было? Ведь ей были видения, она слышала голоса и построила свою короткую жизнь согласно их указаниям. Обратим внимание на одно обстоятельство: никто из современников Жанны не отмечал объективных признаков галлюцинаций, например ответов в сторону, внезапного молчания, пристальных взглядов в пустоту. Были ли у нее именно галлюцинации?
Чтобы понять Жанну, обратимся к мнению Павла Ковалевского, посвятившего ей целую главу в своих «Психиатрических эскизах» (1898). Он обращает внимание на ее тонкую чувствительность, свойственную людям мечтательным, с живым воображением. Представляется, что ведущей чертой ее характера была способность к сопереживанию, состраданию людям (в психологии это обозначается термином «эмотивность»). Повышенная чувствительность, мечтательность, живое воображение, эмотивность – и вот, после очередного жестокого набега мечты заслонили реальность: она ощутила себя спасительницей, девой из дубрав. И фантазии овеществились в появлении архангела и великомучениц, в возникновении состояния экзальтации. Вероятно, восприятие Жанны обладало свойством эйдетизма, при котором воображаемые образы неотличимы от реальных. Добавим, что Жанна обладала высоким интеллектом, и по совокупности психических свойств она может считаться гением – вспомним, как королевский двор поражался ее образованности. А где и как она могла получить подобное образование? Вероятно, она почерпнула знания из проповедей местного священника или из бесед с ним. А как же ее мгновенное постижение военного искусства, правда, в те годы не весьма мудреного?
Наш вероятный диагноз – аномалия личности (эмотивность, экзальтированность, эйдетизм).
Джироламо Савонарола
Странно, но Джироламо Савонарола не заинтересовал великого Павла Ковалевского, однако был интересен многим другим психиатрам, в том числе великому Чезаре Ломброзо, автору книги «Гениальность и помешательство» (1863), считавшему Савонаролу «фанатической личностью».
Джироламо Савонарола, автор неизвестен
К моменту рождения Джироламо Савонарола (1452) Флоренция процветала. Город был столицей Флорентийской республики, куда входила большая часть Тосканы, с морским портом Ливорно. Доход от производства шелка, сукна, шерсти, судов был огромен. Во Флоренции находился ряд банков, которые, как бы сейчас сказали, спонсировали почти все королевские дворы Европы. Процветало ростовщичество. Доход города превышал доходы всей Англии. Флоренция ввела свою денежную единицу золотой флорин, который высоко ценился. Зажиточных людей было множество – дворяне, купцы. Женщины напоказ носили драгоценности. В то же время, несмотря на теневую правящую династию Медичи, неуклонно сохранялось республиканское правление, основными принципами которого были недопущение власти одного лица и широкое вовлечение граждан в управление. Существовал Большой совет из 3000 человек, совсем не обязательно знатного происхождения; на должности по жребию или по прямому указанию людей назначал Совет десяти. В городе издавалось много книг, любили античных авторов. Это был веселый город (с эпикурей-ско-языческим направлением): с постоянными карнавалами, песнями и танцами на улицах. Он будто бы внутренне готовился к появлению гениев Возрождения – Леонардо и Микеланджело.
Однако были и поводы для тревоги и угрозы стабильности благополучного города. Слишком велики были различия в доходах богатых и бедных, и отсюда – глухой ропот недовольства. На богатую Флоренцию алчно смотрели французские короли и миланские герцоги, за духовным состоянием во Флорентийской республике внимательно наблюдали римские папы.
Младенца Джироламо Савонаролу случайно уронила мать, и лицо его навсегда осталось асимметричным, обезображенным рубцами. Это обстоятельство способствовало мрачному настроению и направлению мыслей Джироламо. Его дед Микеле был известным врачом, и отец готовил Джироламо к медицинской карьере, но хмурый нелюдимый юноша решил иначе. В нем не было и следа детской беспечности и веселости, он часами читал средневековые сочинения (Фому Аквинского и др.) и с ранних лет писал стихи и стансы: «…я вижу мир разрушенным… нет добродетелей, живого света…» В юности он влюбился. Предметом его внимания была девица Сесилия, дочь богатого купца Стронци. Джироламо был с негодованием отвергнут, что повлекло за собой еще большее его недовольство мироустройством и тайный уход в доминиканский монастырь (1475). Родителям он оставил сочинение «О презрении к свету» – письмо о ничтожестве света и испорченности нравов.