Страница 23 из 36
Соглашаясь с В. А. Кучкиным, что приход в Троицкий монастырь Симона был связан с военными действиями на Смоленщине, мы относим это событие к 1356 г. Основанием для этого служит то, что сразу после рассказа о Симоне Епифаний помещает сообщение о появлении в Троицком монастыре старшего брата преподобного – Стефана. Это событие произошло в том же 1356 г.
Епифаний сообщает, что в обители Стефан появился вместе со своим младшим сыном Иваном. «И въшед въ церковь, имъ за руку десную сына своего, предасть его игумену Сергию, веля его пострищи въ иночьский образ». Тот не стал перечить брату и постриг племянника, «нарече имя ему въ мнишеском чину Феодоръ».[259]
Историки, обращая внимание на то, что, согласно «Житию» Сергия, племяннику преподобного в момент его поселения с отцом в Троицком монастыре было 12 лет, высказывали различные версии о причинах его пострижения в столь юном возрасте и дате этого события.
Понятно, что он не мог родиться после принятия Стефаном монашеской схимы. Если сын Стефана родился в 1341 г., делает предположение В. А. Кучкин, «то прийти вместе с отцом к Сергию он должен был не позднее 1353 г.». Причиной того, что Стефан оставил Москву и вместе с младшим сыном ушел к брату, исследователь называет моровое поветрие 1353 г.[260]
Разумеется, печально знаменитую эпидемию чумы 1353 г. можно было бы счесть вполне веским поводом для того, чтобы Стефан, спасая младшего сына, попытался укрыться от нее в лесной глуши Радонежа. Но остается совершенно непонятно – зачем при этом необходимо было постригать в монахи 12-летнего ребенка. Принять доводы В. А. Кучкина мешает и другое обстоятельство, на которое указал Б. М. Клосс: согласно «Житию», Сергий постриг племянника, будучи уже игуменом.[261] Выше было показано, что настоятелем обители преподобный стал в 1354 г., когда эпидемия уже сошла на нет. Отсюда становится ясно, почему В. А. Кучкин, пытаясь преодолеть это противоречие, так настойчиво стремился отнести поставление Сергия в игумены к лету – осени 1353 г.
Поскольку, по мнению Б. М. Клосса, Феодор родился не позже 1342 г. (именно в этом году, по расчетам историка, Стефан овдовел и постригся в монахи), выходит, что Сергий постриг племянника, которому шел тринадцатый год, в 1354–1355 гг.[262] В этот период Сергий уже стал игуменом. Но, решив эту проблему, Б. М. Клосс столкнулся с другой – по прямому указанию Епифания, между поставлением Сергия в настоятели и приходом к нему Стефана прошло не менее двух-трех лет,[263] а следовательно, предложенную им датировку также следует отвергнуть.
С другой стороны, историк не ответил на вопрос, что толкнуло Стефана постричь своего сына в монахи в столь юном возрасте.
Не случайно поэтому Н. С. Борисов выдвинул другую версию событий, связанных с уходом Стефана из Москвы. Отыскивая более серьезную причину для решительного шага Стефана, нежели предложенное В. А. Кучкиным бегство от морового поветрия, Н. С. Борисов полагает, что «бывший великокняжеский духовник и богоявленский игумен, по-видимому, лишился своих постов в 1347 г., после совершенного втайне от митрополита третьего брака Семена Гордого. Как духовный отец князя, он нес ответственность за его поступок. Возможно, Стефан был виноват и в том, что не сообщил митрополиту о намерении великого князя». Что же касается его сына Феодора, то, по расчету Н. С. Борисова, «сын Стефана родился где-то в середине 30-х годов XIV в.».[264] Таким образом, оказывается, что племянник Сергия принял постриг не в столь юном возрасте, а уже достаточно сформировавшимся человеком.
В подтверждение своих взглядов Н. С. Борисов указывает, что «в биографии Федора Симоновского, как она представлена в Житии Сергия, вообще много неясного». В первую очередь он обратил внимание, что у Епифания о возрасте пострижения Феодора сказано довольно неопределенно: «Не-ции же реша, яко десяти лет постриженъ бысть, и инии же двою на десяте лет».[265] (От себя заметим: это свидетельствует о том, что Епифаний не был очевидцем этого события, а появился в Троицкой обители уже после ухода оттуда Феодора и основания последним Симонова монастыря. Точное же определение возраста Феодора в момент пострижения – 12 лет – впервые появляется у продолжателя Епифания – Пахомия Логофета.[266])
Откуда же тогда Епифаний взял известие, что Феодор был пострижен в 10 лет? По мнению Н. С. Борисова, «первый возраст (10 лет), скорее всего, назван по „теоретическим“ соображениям. Согласно церковным канонам (40-е правило VI Вселенского собора), именно с этого возраста разрешалось давать монашеский постриг. Агиограф, не зная точной даты пострижения Феодора, явно хотел таким образом подчеркнуть благочестие Сергиева племянника, с самых ранних лет обратившегося к иночеству. Однако так ли это было на самом деле? Еще церковные авторы прошлого (XIX. – Авт.) столетия высказывали сомнение в точности этого необычного известия. Очевидно, здесь, как и в ряде других сюжетов, агиограф, подобно иконописцу, соединил в одной композиции два совершенно разных события. Одно событие – появление племянника Сергия на Маковце. Возможно, Стефан привел сына на воспитание в Троицу в возрасте 12 лет, но пострижен он был лишь спустя несколько лет, после необходимого испытательного срока».[267]
Отсюда вырисовывается достаточно стройная схема: после того как Стефан лишился игуменства в Богоявленском монастыре (в 1347 г.), он привел своего сына, которому в этот момент как раз исполнилось 12 лет, на воспитание к Сергию, который спустя несколько лет, уже став игуменом, постриг племянника в монахи. Правда, полностью исследователь в ней не уверен: «Впрочем, и такое решение Стефана выглядит довольно странно. Отцы монашества (как и древнерусские подвижники) не одобряли совместного проживания взрослых монахов с детьми или отроками. Для них предписано было создавать особые приюты вне стен монастыря. (Афанасий Афонский, например, не допускал отроков не только в своем монастыре, но и на всей Святой горе. Для их воспитания и подготовки к монашеству он отвел уединенный остров в море.) Но таких приютов Троицкий монастырь, насколько известно, не имел».[268]
Несмотря на оригинальность некоторых из этих версий, вопрос о времени возвращения Стефана в Троицкий монастырь остается до сих пор невыясненным. Между тем, следуя указаниям Епифания, эту дату все же можно определить. В первой главе нашей книги мы выяснили, что жена Стефана скончалась, очевидно, от той эпидемии, о которой упоминает Рогожский летописец под 1344 г.[269] Поскольку Иван (в монашестве Феодор) был младшим сыном Стефана, можно предположить, что он родился именно в этом году, а следовательно, 12 лет ему должно было исполниться в 1356 г.
Какие же события произошли в этом году? Под этой датой («въ лето 6864») Рогожский летописец помещает следующее известие: «Тое же зимы на Москве вложишеть дьяволъ межи бояръ зависть и непокорьство, дьяволимъ наоучениемь и завистью оубьенъ бысть Алексий Петровичь тысятьскии месяца февраля въ 3 день, на память святаго отца Семеона Богоприемьца и Анны пророчици, въ то время егда заоутренюю благовестять, оубиение же его дивно некако и незнаемо, аки ни отъ кого же, никимь же, токмо обретеся лежа на площади».[270]
Речь в данном отрывке идет о видном московском боярине Алексее Петровиче Хвосте. Историки связывают его убийство с борьбой внутри столичного боярства за пост московского тысяцкого, являвшегося по сути начальником городского ополчения. Как известно, при Иване Калите московским тысяцким был Протасий Вельяминов, которого сменил на этом посту его сын Василий. Последний умер в промежуток между 1347 и 1356 гг. и должность тысяцкого стала предметом соперничества, в котором Вельяминовых одолел Алексей Петрович Хвост. Однако эта победа стоила ему жизни.
259
Клосс Б. М. Указ. соч. С. 329.
260
Кучкин В. А. Сергий Радонежский. С. 79.
261
Клосс Б. М. Указ. соч. С. 33.
262
Там же.
263
Там же. С. 328.
264
Борисов Н. С. Указ. соч. С. 115, 123.
265
Клосс Б. М. Указ. соч. С. 329.
266
Там же. С. 352.
267
Борисов Н. С. Указ. соч. С. 288.
268
Там же.
269
ПСРЛ. Т. XV. Стб. 55.
270
Там же. Стб. 65.