Страница 73 из 108
— Ничего... Богатому старому человеку можно носить и старое платье. Нам уже негоже гоняться за молодыми...
Увидев из окна знакомую коляску, Наталья выбежала на крыльцо, будто молоденькая. И столько ликования было в её взоре, такой радостной была её встреча, что князь и сам словно бы помолодел. Он давно не видел Наталью так близко и сейчас подумал, что она быстро старится, а ведь ей немногим более тридцати лет, и полнеть начала.
Взволнованные встречей, они не слышали, как кто-то из дворни, наблюдавшей за ними, произнёс:
— Ишь какой медведь пожаловал к нашей медведице. То-то им весело будет вдвоём!
А Наталья, едва укрылись с князем в покоях, упала ему на грудь и заплакала. Слёзы текли потому, что она была покинута всеми и одинока. Князь Борис Голицын вот уже более месяца носа к ней не кажет, один лишь раз и видела его в Грановитой палате, когда он приблизился к ней и низко поклонился. И в покоях Петруши стал реже бывать. А отчего это — кто знает? Не оттого ли, что её лишили власти?
Князь, не зная причины её слёз, неумело отирал их платком и, когда оба опустились в кресла, участливо спросил:
— О чём болезнует твоя душа, царица-матушка?
— Ах, князюшка, или в моей горькой судьбине душа может быть спокойной?
— А ты полагайся на Бога. И ничего не бойся.
— Да как не бояться! Чай, вороги мои всю власть в руки прибрали. Поддержи советом, князь!
— Советом? — о чём-то думая, переспросил князь. — Да, советом... Это ты, царица, верно спрашиваешь. Меня с самого детства учили: «Поступай по совету старшего, даже если он старше тебя только на год».
— И батюшка тому же меня учил, да ныне нет его рядом... Вся надежда на тебя, Михаил Алегукович. Поведай, как одолеть царевну Софью?
Князь некоторое время молчал, потом произнёс:
— Перво-наперво, моя царица, пойди к Софье-гордячке и скажи ей: «Скипетр державного прародительского правления вручён Петру да Ивану, а о третьей особе не сказано». И государством Софья начала владеть своей волей, и то всем в тягость. А ещё скажи, что третьему лицу, сестре, зазорно быть в державных титлах с мужскими особами. И в дела она начала вступать без царского изволения Петра и Ивана. Как ей править государством мимо их? Сие зазорно.
И, снова подумав и помолчав, князь дал ещё один совет:
— А ты, царица, поговори с Иваном Милославским, дабы воля у тебя с ним была одна. Ему поглядится, ежели ты придёшь к нему на поклон. Ты внуши ему, а он послушается, что Софью надобно из царей исключить.
— Низко кланяюсь тебе за совет, князь, но по силам ли сия задача малахольному Ивану?
— Ведаю, Иван не семи пядей во лбу, да и характер у него такой, что куда хочешь гни его. Зато тебе самой характера не занимать. Коли возьмёшься за дело — сдюжишь. Вдвойне сильнее тот, кто наступает первым.
Наталья слушала, сомневаясь в душе: «Софья ныне самодержица. Легко давать советы со стороны, да как управиться с нею?»
Князь между тем продолжал:
— Станешь беседовать с Софьей, напомни ей, что двоевластие ввели по совету дружка её, князя Василия Голицына. Только помни: язык у неё острый, не дозволяй ей забивать тебя словами. На Востоке говорят: «Рана от сабли заживает, от языка никогда». — Некоторое время он молчал, что-то прикидывая.
— Не мешало бы твоим боярыням загодя кое-что у Софьиной челяди выведать.
— У челяди?! — возмутилась Наталья.
— Ежели совет мой плох, ты вольна ему не следовать, — обиделся князь. — Мой дед говорил: «Один мудрый совет дороже короба наставлений. Ты, хоть и Сулейман, выслушай муравья».
Взглянув на обиженное лицо гостя, Наталья спохватилась. Она быстро поднялась с кресла, поклонилась князю, благодаря его за добрые советы, и повела к столу...
Не успела Наталья переодеться, чтобы ехать в Москву, как показалась коляска князя Бориса Голицына, и вскоре молодой, щегольски одетый князь, не дожидаясь, пока его встретят с поклоном, как это было заведено, живо вбежал на крыльцо и направился прямо в покои царицы, не слушая протеста комнатной прислуги.
И вот гость уже перед самой царицей, отвешивает ей низкий поклон, словно не замечая общего смятения, ибо царица была полуодета, и две комнатные девушки застёгивали на ней летник. Наталья повелела им удалиться. Глаза её вспыхнули радостью при виде любезного. Он же обнял её, расстегнул на груди летник, поцеловал обнажённую грудь. От него пахло вином. Ей бы построже глянуть на князя да выразить неудовольствие за долгое отсутствие, но вместо колючих слов ум её готовил оправдание для него. Наверно, с её братом Лёвушкой пирушки где-то затевали. Разглядев на его щеке небольшую царапину, подумала: «Чай, схватились где-то». Князь Борис, как и брат её Лёвушка, разгорячённый вином, и за вихор потаскать мог, и подраться. Сколько раз хотела проучить его за дебоширства, сделать ему внушение, а то и прогнать с глаз долой, но увидит его и растает, как девчонка.
Когда, натешившись быстролётными ласками, они сели на тахте, Наталья всё же решила для порядка допросить своего милого.
— А теперь сказывай, где ты был до того, как ехать ко мне?
— Или я пьян тебе показался?
— Всем ведомо, что ты пьёшь не пьянея.
— А ещё что скажешь?
— Скажу, Что пьяным ты становишься не в меру добр.
— Ошибаешься. Ныне я зол.
— На кого же?
— На твоего Черепашку.
Она легко ударила его по губам:
— Ты не в меру дерзок, Борис.
— Надобно же мне хоть язык почесать. Отдохнуть от важных речей.
— С кем же это ты важные речи вёл?
— Со стольником Петром Толстым. Убеждал его отойти от Милославского. Говорил, что с Милославскими всем нам крышка.
— А что он?
— Молчит. В разномыслии живём.
— Видно, что не дальновидный он человек, — заметила Наталья. — Да не сошёлся же свет клином на Толстом. — Вглядевшись внимательно в лицо князя, она спросила: — И что теперь у тебя на мысли? Или что новое?
— Новое или старое, а тебе також пора своё слово сказать. Слыхала, что Софья принимала шведских послов как важная государыня?
— А пусть тешится!
— Станешь ждать, пока она на трон царицей сядет? — насмешливо спросил князь.
— Скажи, что мне делать?
— Поедешь к Софье. Урезонь её, чтобы спеси у ней поубавилось. Ей ли, правительнице при братьях-царях, державство своё показывать! Ныне даже стрельцы её осуждают, что царицей задумала стать.
Чтобы поддеть князя — не поучал бы! — Наталья ответила:
— Мне и князь Черкасский те же речи сказывал.
Но князь Борис не заметил насмешки. Он сделал своё дело. Хорошо, что Наталью не надо долго упрашивать. Теперь она насядет на Софью. Важно хотя бы протянуть время, чтобы Софья не венчалась на царство. А там Пётр подрастёт, и пойдёт другая династия: хоть и Романовы, да не Милославского завода.
Глава 30
ГИБЕЛЬНОЕ ПРОТИВОБОРСТВО
Вначале ничто, казалось бы, не предвещало великого раздора между царицей Натальей и царевной Софьей. Они старались избегать встреч и жили в летнее время в разных местах: одна в Коломенском, любимом поместье царя Алексея, другая — в Преображенском. Софья, советуясь во всём с князем Василием Голицыным, занялась делами Посольского приказа, ибо намерена была в ближайшее время явиться перед иностранцами как царствующая особа.
Накануне Софья не только старательно знакомилась с посольскими делами, но и тщательно обдумывала свой наряд для первого выхода к иностранным послам.
В Москве ожидали приезда шведов. Правительница Софья желала принять их в Золотой палате во всём блеске царского величия. Послов повели из Грановитой палаты по коридорам и сеням. На их пути были расставлены стрельцы с золочёными пищалями, телохранители правительницы-царевны. Послов остановили перед входом в Золотую залу. Далее их должны были сопровождать девять стрелецких полковников.