Страница 13 из 108
— Ну, коли так, скажи сам, — наступали на него бойкие красавицы.
Наталье почудилось, что карлик взглянул на неё. Она кипела гневом. Каков предатель! Она обдумывала план мести и на другой же день, сказав верхней боярыне, что должна навестить своего благодетеля, пришла в особняк с твёрдым решением добиться от Сергеича, чтобы он продал Захарку. Княгиня Хованская называет его своим любимчиком — вот пусть и купит его!
Отсутствие Матвеева не охладило гнева Натальи. Рассказать о своих огорчениях леди? Она тоже чем-то расстроена. Ах да, увезли сынишку. Вот нюня. Мальчишка совсем разбаловался, покоя от него нет. Всюду заглядывает, стал уже и подсматривать...
Наталья не любила детей, прогоняла их от себя. На тех же, кто ласкал детей, смотрела с обидной снисходительностью. Но в эти минуты ей, склонной к горячке гнева, нужна была хоть какая-нибудь наперсница. Наталья чувствовала одиночество леди. Она знала, что Матвеев неласков к ней, и, не лишённая порывов доброты, решила пожалеть её. Она подумала даже, что как только Сергеич вернётся, похлопотать, чтобы он привёз сына в особняк: без него-де всем скучно...
Когда Наталья вошла в гостиную, леди по-прежнему вязала. Наталья поцеловала её в плечо и села рядом.
При одном только взгляде на этих женщин ощущалось, сколь они противоположны. Одна — пышнотелая красавица в расцвете молодости, с крупными, лишёнными духовного света чертами. В её движениях угадывалась суетность беспокойного существа. Во взгляде чёрных глаз чувствовалась властолюбивая натура. Вторая создана для тихих семейных радостей. Она тонка в кости, и черты лица у неё тоже тонкие. Присмотревшись к ней, начинаешь думать, что в её душе скрыто много потаённого, что она горда и несчастна. Видно было, что она находила отраду в устройстве семейного уюта. Для каждой вещи, даже самой безделицы, в обставленной ею гостиной было своё место. На столиках, этажерках — всюду были разбросаны то изумительной красоты фарфоровые вазочки, то китайские болванчики, то цветы. А для глаз, жаждущих духовных утех, эскизы, офорты, акварельные рисунки...
— Ты чем-то огорчена? — спросила леди.
Наталья мотнула головой и рассказала о предательстве Захарки.
— Не надо, не ругай карлика. Это такое несчастное существо!
— Несчастное?! — изумилась Наталья.
— Вспомни, какое надругательство над ним совершили, прежде чем сделали его карликом.
— Не могу жалеть людей, которые беспощадны к другим!
— Он так о себе не думает. В душе он считает себя добрым.
— Это за что же?
— А кому он сделал зло? Нет, в душе его много доброго. Ты разве не заметила, что он один в целом мире жалеет несчастных, ослабевших собак, не забывает покормить птиц?
— Значит, люди для него хуже собак!
Леди укоризненно покачала головой:
— Не ожесточай своего сердца, Наталья! У Захарки служба такая. Забавляя людей, легко и забыться. Он и с Артамоном бывает груб.
— И что за нужда терпеть грубости! Скажу Сергеичу, чтобы продал его либо обменял на другого карлика. Всюду шныряет. Уставится и следит...
— Артамон говорил, что у него манера такая. Он невесту себе искал.
Наталья звонко рассмеялась.
— Вот и ладно. А теперь помирись с ним. Что с него, с несчастненького, взять?
Лицо Натальи снова посуровело:
— Леди Авдотья, тебе хорошо так говорить. Твоя жизнь была счастливой. А я всего натерпелась. Но тогда, в прежней жизни, я терпела поневоле, так стану ли я теперь по своей воле делать это?
Хозяйка невольно улыбнулась этому непривычному и неожиданному обращению «леди Авдотья».
— «Терпение» — хорошее слово, Наталья. Помнишь, как в Евангелии сказано? «Не противься злому, но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую».
— Следуй я этому совету, жить бы мне в смоленской деревне.
— Нам неведомы небесные замыслы, — возразила леди.
Наталья не успела ответить. Отворилась дверь, и в гостиную вошёл Артамон. Увидев Наталью, мирно беседующую с его супругой, он, казалось, удивился. В последнее время он похудел. Лицо обветренное, потемневшее, видимо, от пребывания на сельском воздухе.
Жена внимательно посмотрела на него, он прочитал в её глазах вопрос.
— Не волнуйся, Андрейка доволен. У него хороший товарищ для игр — сын тамошнего дворянина.
— А мы тут надумали вернуть его назад, — заметила Наталья.
— Успеется, — Небрежно ответил Матвеев и посмотрел на жену.
Она тотчас же поднялась, сказав, что пошла приготовить ему обед. Проводив её глазами, Матвеев приблизился к Наталье, поцеловал её в щёку:
— Добро, что ты поладила с моей супругой, радость моя...
— А мы с ней и не сварились[9].
— Умница... А я сейчас видел Алексея. Он будет в гости к нам. Ты будь поласковее с ним. Вижу, как он надеется, что ты послужишь его царской радости...
— Не получит он ничего от меня! — с наигранной сердитостью ответила Наталья.
— Да чем он не угодил тебе?
— А на девку Авдотью зачем заглядывался?
— Ты понапрасну тревожишься, радость моя. У Авдотьи Беляевой руки тонки. Царь Алексей не любит таких дохлых. Ему по душе такие, как ты...
— Но всё же заглядывался. Да и Анну Долгорукую, сказывали, глазами так и ел...
— А ты не слушай досужих разговоров. Царь только о тебе и говорит. В твоих глазах он зрит своё счастье. Скажу тебе: он уже решился. Быть тебе царицей. — Матвеев на минуту остановился, проверяя впечатление от своих слов, затем продолжал: — Мне так отрадно видеть, когда глаза твои сияют счастьем и ты веришь, что дни ожидания уже сочтены.
— Не сомневайся, Сергеич. Разве можно не верить тебе? Я давно уже привыкла полагаться на тебя.
Но почему же, произнося эти слова, она задумчиво смотрит перед собой, словно в чём-то сомневается? Матвеев переводит разговор на другую тему. Похоже на то, что он хочет скрыть от Натальи свою озабоченность будущим. Он тоже чего-то боится. В нём нет и капли благодушия. Успех как будто верен, но победа ещё не одержана. Впереди ещё заботы и труды. Осторожный и предусмотрительный, Матвеев привык опасаться даже поверженного врага. Друзья кажутся ему ненадёжными.
И Матвеев продолжает обдуманные речи, внушая своей воспитаннице мужество и терпение.
Глава 6
ЯВЛЕНИЕ АВТОНОМА ИВАНОВА
В особняке заведомо знали, что сегодня к хозяину приедет первый богач в державе Автоном Иванов. Многие подумали, что это будет не простое гостевание, и посматривали на хозяина, пытаясь догадаться о его планах и расчётах.
И вот на пороге появился важный гость. Однако в лице хозяина и гостя ни малейшего намёка на важность минуты, лишь — любезность да радушие.
— Челом здорово, — говорит Матвеев, обнимая и целуя гостя.
— Челом, друже, — отвечает ему Автоном.
— Как тебя Бог милует? — спрашивает гостя хозяин.
— Твоими молитвами! — И, помолчав немного, добавляет, как бы случайно: — Вот земельки прикупил с крестьянами на ней.
— Дело доброе...
— А я думаю: дай-ка навещу своего друга. Сыграем партию в бильярд да на карлика твоего знаменитого гляну...
Рядом с европейцем Матвеевым Автоном являл разительную противоположность и в одежде, и в облике. Волосы острижены в кружок, как у купцов будущего столетия, и длинная борода клином. Суконный кафтан сшит по модели сорокалетней давности. О себе он говорил, что уважает старину.
Хозяин и гость были давними приятелями, но об этом как-то не принято было вспоминать. Оба были из духовного звания, а сошлись на чиновничьем поприще, служили в одном из московских приказов, да так удачно, что он стал для них злачным местом. Но об этом в то время не принято было судачить. Дела делались втихомолку, так что и родные ни о чём не ведали. Сор из избы не выносили. Ещё труднее было поймать за руку мошенника. Канцелярии были битком набиты служилыми дьяками. Попробуй сыщи, кто из них «проворовался». И само делопроизводство было, как правило, запутанным и бестолковым. А если кто и заметит какую-нибудь проруху — кто же самому себе враг, чтобы высунуться с ябедным словом! На чиновничью службу непросто было устроиться. Ждали подолгу и платили немалые деньги, чтобы получить место.
9
Сва́риться — ссориться, браниться.