Страница 166 из 191
Пауки прибыли через считанные часы. Шалнарк договорился, что они не появятся в игре следующие лет двадцать без крайней на то нужды, если разработчики помогут им перенестись в заданную точку, что Рейзор и сделал с огромным удовольствием. Сейчас, они проверяли прибрежную полосу в поисках их самого младшего члена семьи. Каждый из членов Риодана, невольно прислушивался к невидимой паутине внутри себя, отчаянно желая, чтобы самая тонкая и слабая ниточка не оборвалась вдруг, свидетельствуя о чужой смерти. Она истончилась невероятно, так, что даже Люцифер не мог позвать по ней своего партнера, но слава всем богам - не истаяла. Мужчина с удовольствием запытал бы Абенгаге до смерти, но тот уже признался в блоке, установленном на воспоминания мальчишки - вот, что мешало главе клана, достучаться до того. Он уже забрал способности специалиста и, убивать этого ублюдка, просто не имело смысла. Только ими можно было вскрыть блокировку, а стоит извлекающему Нен умереть - и вся надежда пропадет, ведь Курапика не просто не сможет вспомнить прошлое - в его разуме не осядет ни одна крупица информации, связывающая его с Гений Риодан.
- Куроро, хватит, - к локтю мужчины прикоснулись жесткие пальцы Фэйтана. Совсем как в детстве, когда он еще не так хорошо контролировал себя, временами злился до чертиков, превращая мужчин и женщин, посмевших притронуться к нему, в бесформенные куски сырого мяса. Он долгие годы помнил, как чуть не сгорел заживо, его руки так долго не могли восстановить чувствительность, что ее возвращение после освоения Нен, вызывало неподдельное удивление. И, когда ситуация снова приближалась близко к той, что привела его в котельную, она становилась триггером, запускающим колесо боли и жестокости. Он обернулся медленно к своему самому первому члену семьи, ставшему и другом, и защитником. - Ему хватит, - качнул головой палач, как и тогда, приводя своего воспитанника в чувство. Он не видел ничего плохого в жестокости, или пытках, но неудачливый похититель был нужен им живым.
- Хорошо, - согласился нехотя, откладывая серповидные ножи, которыми срезал чужую кожу лоскутам и перерубал сухожилия, навсегда лишая Абенгаге шанса двигаться самостоятельно. Куроро повернулся к жертве, заставляя того затрястись мелко. Боль сжигала его нервы огнем, но он даже сознания потерять не мог, из-за острых спиц, воткнутых в мозг умелой рукой азиата. Если бы тот захотел - мог бы держать его в таком состоянии месяцами, лишь изредка позволяя провалиться в беспамятство. Но, страшнее всего, была даже не боль, а негасимые голубые огни на дне чужих зрачков, словно, то были окна в саму Преисподнюю. Люцифер уже изменился к тому моменту, когда остальные Пауки прибыли по нужным координатам. Его аура, почти видимая, витала вокруг хозяина, вилась у ног темными клочьями, на ощупь похожая на оседающий пепел, но, тем не менее, не оставляющая следов. Ногти на пальцах почернели от самого основания, до кромки, что стала острее бритвы, клыки увеличились - сверху и снизу челюсти, по два сразу, они теперь делали улыбку мужчины столь же хищной, как оскал у дикого животного, если он размыкал при этом губы слишком сильно. Стигмата же на лбу, будто пустила во все стороны тонкие лучики, прошившие кожу насквозь, сплетаясь в незавершенный рисунок короны.
На первом этаже хлопнула дверь, лидер Труппы Фантомов почти кожей ощутил своих людей, вернувшихся обратно. Первым, внутрь подвала вошел хмурый больше обычного Финкс. Пауки должны были праздновать свое воссоединение сегодня, но вместо этого, им приходилось каждую минуту ожидать самого худшего. В руках у вернувшегося Усилителя находился плотный целлофановый пакет. Он подошел к Куроро и достал изнутри мокрую ткань.
- Мы нашли это в пещере на берегу NGL, - он передал находку в руки лидера и тот осторожно развернул чуть просохшее платье. В руках у самого Финкса, осталась знакомая расшитая рунными символами сумка. Признаков крови, как и ее запаха не имелось, что уже могло быть хорошим знаком. - Рядом шли следы какой-то жуткой твари - огромного муравья, кажется, но внутри пещеры обнаружился лишь пустой панцирь. - На чужие слова Фэйтан кивнул задумчиво. Если их мальчишка истощен, то вполне возможно, что это работа ребенка. - Следы Курапики так же идут в пещеру, но не обратно. Зато есть отпечатки какого-то мужчины, судя по размеру ноги и обуви. Прибудь мы на час позже - все смыло бы волной, там начался шторм. - Усилитель выдохнул устало, отчитавшись. Ему совсем не нравилась подобная ситуация. Хотелось выместить раздражение на ком угодно, но Финкс прекрасно понимал - он не один в таком вздрюченном состоянии сейчас. Если Пауки все, как на углях, дергаются, Куроро то каково? Фэйтану пришлось посвятить всех в суть проблемы, когда он вернулся из внешнего мира с приказом босса, как можно быстрее выбираться и отправляться в Грецию. От столь впечатляющих новостей, выпали в осадок, в том числе и друзья Курапики. Мальчишки, пройдя игру, собирались отправиться на встречу с отцом одного из них, но Гон предложил использовать карту, вынесенную во внешний мир для поиска друга. Однако из-за стертой самими Пауками базы данных, это оказалось элементарно невозможным. Они, мало того, что избавились от списка способностей игроков, но про самих себя вообще все начисто вынесли. Сейчас, эта парочка разыскивала Курута самостоятельно, впрочем, оставаясь на связи с Ретц, которая не забывала дергать Фэйтана время от времени. Дети спелись после последнего "приключения". Во время сражения, они выложились на полную, им удалось хорошо сыграться, и троица сошлась из-за того, что они были самым слабым звеном команды.
Куроро провел рукой по ткани, словно еще мог ощутить на ней лепестки чужой ауры. Он снова перевел все внимание на Абенгаге. Мужчина сознался в том, как собирался продать его партнера тому из желающих, кто больше заплатит, но теперь глава Гений Риодан всем своим аналитическим умом чуял огромный подвох. Побережье страны, куда вынесло Курута весьма безлюдно, его не могли найти раньше утра - слишком много диких существ обитает в этом месте, никто просто не рискнул бы заниматься рыбным промыслом до рассвета. Значит, этот кто-то, целенаправленно искал парня. Но сделать подобное мог лишь тот, кто знал, что он свалился в воду, и его унесло течением. В ладони Люцифера снова мелькнул нож. Он подцепил им нижнюю губу жертвы, накрепко прикрученной к стулу и провел резко вверх, разрезая плоть, заставляя чужой скулеж, перерасти в новый крик.
- Кому ты его продал? Кто должен был ждать тебя на берегу? - проговорил почти ласково.
- Думаю, я уже знаю, - послышался медовый голос позади. Хисока стоял, прислонившись плечом к косяку, и даже не выглядел привычно довольным жизнью - скорее очень и очень разозленным.
Курапика проснулся от ощущения мягкости и от солнечного луча, проникшего через зазор в тяжелых шторах. В голове все так же шумело, как накануне, но хотя бы не было тошноты и болей. Руки и ноги ныли вполне умеренно, осторожно перетянутые компрессионной тканью. Он лежал в теплой постели, меж подушек и одеял, отмытый до скрипа неведомым доброжелателем. Доброжелателем ли? Собственная аура едва затянулась, все еще ощущаясь покрытой рубцами и шрамами, в самых тонких местах. Сражаться или применять какие-то способности, мальчишке сейчас не с руки сейчас. Даже собственное измененное зрение причиняло массу неудобств из-за света дня. Это было терпимо, но все же не приятно - каждый предмет преломлял уйму лучей, и, глаза фиксировали каждый из них скрупулезно, совершено не считаясь с мнением владельца организма.
Воспоминания о прошедшей ночи навалилось, стоило разуму хоть немного стряхнуть с себя сонную одурь. Курута закрыл глаза, судорожно понимая, что видит неплохо даже через собственные веки. Ему пришлось накинуть на лицо толстое пуховое одеяло, дабы сосредоточиться, провалиться внутрь собственного тела, нащупывая ядро ауры, и самое большое ее уплотнение. Курапика выдохнул с облегчением, когда понял, что хрупкий бутон новой жизни цел и невредим внутри него. Ребенок спал спокойно, как и положено на подобном сроке. Дергать его лишний раз не следовало - это могло плохо сказаться на пока что хрупкой ауре, и на каналах ее проведения. От облегчения, он снова расслабился, касаясь осторожно кончиками пальцев собственного живота. Даже не верится - там, внутри, нечто стол необычное и ценное, его будущая семья.