Обыкновенная война

– Борис Геннадьевич, ты там только моих солдат не трогай. Я их послал на промысел: пошарить по вагонам. Может, что в роте сгодится.

Пообещав командиру роты не трогать его солдат, мы пересекли линию обороны роты и двинулись по буеракам вдоль глубокого арыка к станции. Через триста метров встретили группу солдат, которые с муравьиным упорством тащили на себе чугунные печки, матрасы и другие вещи казённого вида, но все были без оружия. Отругав за это сержанта, мы двинулись дальше, а через пять минут нас догнал Соболев с тремя солдатами: – Решил с тобой прогуляться. – Объяснил он.

Что ж, я был не против. Спустились с косогора вниз к путям, пролезли под вагонами и я дал команду рассыпаться: чёрт его знает, кто здесь ещё шатается. Мы уже почти минуту тихо крались вдоль пассажирских вагонов, когда в одном из них я услышал какой-то неясный шум, предполагающий наличие внутри людей. Подал знак рукой и все послушно остановились. Прислушались, действительно в вагоне находилось несколько человек. Поняв, что надо действовать быстро и решительно, подскочил к вагону и сильно стукнул прикладом по стенке: – Сдавайтесь, вы окружены, – заорал страшным голосом.

Шум затих, а я вскинул автомат и в подтверждение своих слов, дал длинную очередь по окнам, Громко зазвенели стёкла, выпадая из рам, а я продолжал азартно орать: – Сдавайтесь суки, а то всех перестреляем. – Через несколько секунд махнул рукой Карпуку. Тот выхватил гранату, выдернул кольцо, отскочил несколько в сторону и метнул её, через разбитое окно, в вагон. Раздался оглушительный грохот взрыва и на землю полетели остальные стёкла из уцелевших окон, а из вагона донеслись истошные крики: – Сдаёмся, сдаёмся, ёб т… мать, только не убивайте.

– Выкидывай оружие в окна, – подал следующую команду. И к нашему безмерному удивлению, через несколько секунд на землю из вагона полетели автоматы, подсумки с патронами и даже один пистолет – Ни фига себе….

– Выпрыгивайте в окна и сразу мордой в землю. Руки на затылок. Кто дёрнется – тот труп. – Я торжествовал. Не успел ещё толком начать боевые действия, а уже боевиков в плен взял. Да ещё с оружием. Да мы за них всю батарею в свитера оденем. Из окон посыпались молодые парни, приземлившись, они сразу же падали на стылую землю и руки ложили на затылок.

– Игорь, смотри, – обратился я к Карпуку, – в форму нашу одеты, суки. Вот, откуда они всё это берут?

Когда последний выпал из окна и упал на землю, то в нём мне показалось что-то знакомое. Сзади тихо засмеялся Алушаев: – Товарищ майор, да это рота связи с прапорщиком Сергеевым.

Действительно, в последнем выпавшем, который поднял голову, я узнал прапорщика Сергеева. Тот тоже обрадовался, узнав нас, вскочил и кинулся ко мне: – Товарищ майор…, товарищ майор, да это мы, да мы свои….

– Назад, – мне было обидно до глубины души от такого перевёртыша; я думал пленные, а тут свои. Да ещё так легко сдались в плен без всякого сопротивления. – Назад.., ложись…, стрелять буду. – Но Сергеев приближался, уже ничего не соображая от радости, что вместо боевиков в плен взяли свои. Я вскинул автомат и дал очередь под ноги прапорщику. – Ложись гад, пристрелю.

Связист остановился в недоумении, а я резво подскочил к нему и автоматом ударил его в живот, отчего тот согнулся и со стоном повалился на землю.

– Всем лежать, сволочи. Я патрулирую станцию по приказу командира полка, – почему я так сказал – не знаю, но меня уже понесло, – Надо бы вас здесь сейчас расстрелять за то, что вы, не сопротивляясь сдались в плен. Даже не сделав ни одного выстрела. Да чёрт с вами. Сейчас я патроны и гранаты у вас изыму и идите отсюда в полк, пока добрый. Ну, а ты прапор, за пистолетом ко мне сам придёшь. Ты понял меня? – Сергеев послушно мотнул головой, а наши солдаты быстро и сноровисто, собрали магазины с патронами и гранаты. Я сунул пистолет за портупею, и пинками отправили связистов в сторону командного пункта, а сами через пару минут выбрались к зданию станции. Перрон был засыпан мусором, битым стеклом и разбитой мебелью из здания. Ветерок шевелил и гонял по земле листы исписанной бумаги, изредка вдалеке пощёлкивали выстрелы и глухие разрывы. Мы тихо продвигались вдоль стены, заглядывая в каждое окно, но кругом никого не было видно. Пройдя, почти всё здание, наткнулись на единственную запертую дверь, за которой слышался какой-то шум и скрежет. Но на двери висел навесной замок. Мы встали по обеим сторонам двери. Я постучал: – Кто там? Отвечайте. – Тишина.

– Отвечайте, а то взорвём дверь гранатой. – Опять тишина. По моей команде все отскочили от двери.

– Замполит, стреляй в дверь с подствольника. – Алексей Иванович встал напротив двери в семи метрах и стал целиться в дверь.

– Не стреляйте, мы свои, – истошно заорали изнутри помещения. Я сорвался с места и ринулся за здание вокзала. Выскочил из-за угла и сразу же вскинул автомат. Перед вокзалом стоял БРДМ-2, на котором уже находилась куча матрасов, простыней и одеял. На машину лезли два солдата, а изнутри вокзала выскочил третий солдат, который держал автомат наизготовку и водил стволом из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть огонь. Практически одновременно мы наставили друг на друга оружие, но, слава богу, на спусковые крючки не нажали.

– Откуда солдат и что тут делаете? – Спросил практически через прицел. Мягко выкатился по земле из-за угла Алушаев и направил свой автомат на солдат и БРДМ. Из-за противоположного конца здания вывалился Соболев со своими солдатами. А сзади меня выперлись Карпук и Кирьянов. Солдат медленно опустил автомат.

– Да, мы с хим. взвода. Приехали одеял и простыней набрать себе. Уже собрались уезжать, а тут вы. – Солдат выжидающе смотрел на меня.

Я закинул автомат на плечо и подошёл к нему: – Молодец! Чувствую, что если бы вместо нас были боевики, то хрен бы ты сдался. А то тут, связисты одни, безропотно сдались. Без единого выстрела.

Солдат ухмыльнулся: – Если бы вы были боевики, вас бы я точно срезал, но и вы нас уничтожили бы. Грамотно нас обложили со всех сторон. В момент.

Поощрительно похлопал солдата по плечу: – Молодец, вы тут что ещё надо добирайте себе, а у нас другая задача. – Махнул рукой и через пару минут, задрав головы, мы стояли у кирпичной водокачки. С нашего расположения она казалась хлипкой, и что взорвать её было плёвым делом. Но сейчас она высилась перед нами, и было ясно: что нашими жалкими гранатами мы сможем только изобразить взрыв, который не принесёт ей ни малейшего ущерба.

– Ну, что Алексей Иванович, по-моему ты без свитера остался? – Все засмеялись. А Кирьянов морщил лоб, что-то обдумывая, потом решительно начал вытаскивать гранаты из карманов.

– Борис Геннадьевич, я всё-таки залезу. До 13:00 осталось десять минут. Взорву в час гранаты, а то потом пьяный вещевик скажет, что мы и не дошли до неё – Зассали. Чёрт с ним, со свитером.

Собрав пять гранат вместе, Кирьянов и Карпук скрылись внутри водокачки, а ещё через несколько минут послышался взрыв. Сверху на нас посыпался мусор, обломки кирпича и шифера. Над водокачкой поднялиcь клубы пыли и дыма, но взрывом снесло только часть крыши. Плюнув от досады, мы развернулись и ушли домой.

В офицерской палатке мы нашли начальника вещевой службы, который беззаботно спал, пуская пьяные слюни и распространяя вокруг себя ароматы хорошего перегара. Бесцеремонно растолкав и вытащив его на улицу, мы ничего не добились. Он, слабо сопротивлялся нашим попыткам повернуть его голову в сторону водокачки и упорно не открывал глаза. Послал нас на три буквы, потом обмяк в наших руках, опять уйдя в пьяное забытье. Забросив безвольное тело обратно на койку, мы ушли к себе, решив разобраться с ним завтра.

В ходе похода на станцию, у нас родилась новая безумная идея. Так как два мотострелковых батальона ушли на новые позиции, то возрастала реальная опасность просачивания боевиков в наше расположение. Необходимо было зажечь вагоны на путях, чтобы они в течение ночи освещали близлежащую местность. Решили вечером, но в гораздо большем количестве, пробраться на станцию и поджечь вагоны. Подготовке к этому мы посвятили оставшуюся световую часть дня.