Обыкновенная война

Я подскочил к командиру и доложил о прибытие, а Петров схватил меня за руку и придвинул к себе: – Копытов, по третьему батальону бьют боевики из пушки, надо её ПТУРом завалить. Сейчас тебе покажут, откуда она бьёт и кончай её.

С подъехавшего в это время БТРа, соскочил заместитель командира полка подполковник Пильганский и барственным взмахом руки показал, чтобы я отошёл и после этого стал что-то говорить командиру, изредка поглядывая на меня. Я же вспотел от лихорадочных мыслей, которые вихрем проносились в голове. Также вихрем они и вылетали оттуда, даже не оставив там ни малейшего следа. Первая боевая задача, а как её выполнять – не знаю. Вот незадача!!! Но через минуту вихрь мыслей постепенно улёгся и пришло видение решения задачи, которое в голове даже разделилось на несколько пунктов: – Мне показывают место, откуда бьёт пушка. Я определяю, с какого места сам буду стрелять. Чем буду стрелять – переносной установкой или с БРДМа? Маршрут выдвижения и пуск ракеты, может быть, потом второй если промахнёмся.

Командир выслушал Пильганского, озадаченно почесал подбородок, искоса поглядывая на меня, а потом подозвал к себе.

– Копытов, дуй обратно к себе, здесь мы сами разберёмся.

В недоумение забрался на машину и прислушался. Звуки боя за те несколько минут, пока я находился здесь, только усилились. Ещё раз вопрошающе посмотрел на командира, но тот нетерпеливо махнул мне рукой, отсылая назад. В расположение, солдаты не спеша, занимались своими делами. Звуки боя доносились сюда слабыми и никто на них не обращал внимания. В дивизионе замполит, майор Блинов, разгружал машину с различными боеприпасами, полученными на складе. Поделился он и со мной: бойцы утащили ко мне в палатку около сотни осветительных ракет и восемь штук гранатомётов «Муха». Девятую я держал в руках, перечитывая инструкцию по пользованию гранатомётом, когда подошёл подполковник Николаев, дивизион которого развернулся в трёхстах метрах от меня.

– Боря, пошли в гости к Климцу и Докторевичу, вон их дивизион развернулся на поле, – Сергей Георгиевич рукой показал на реактивные установки в поле. – Бери гранатомёт, вот его и подарим им.

Оставив за себя Кирьянова, мы уже через пять минут были у кунга Климца, где нас встретили как дорогих гостей. Взяв из наших рук подарок, Докторевич рассмеялся, потом раздвинул гранатомёт, приведя его в боевое положение. Развернул в сторону дороги и выстрелил.

– Петька! – Из кунга шустро высунулся истопник командира, – на тебе новую трубу на печку. Минут на сорок хватит.

Оказывается, во время перемещения они потеряли самую верхнюю часть печной трубы, в следствие чего тяга в печке была плохой, а вместо неё то и решили использовать теперь уже пустотелый контейнер гранатомёта. Отсмеявшись, мы поднялись в кунг, где и просидели за коньячком часа три.

Перед ночным дежурством поспал, а в 23 часа снова начал мерно выхаживать перед позицией первого взвода и своей палаткой. Вытащил на улицу радиостанцию, включенную на приём, положил наушники в цинковое ведро, так что если теперь меня будут вызывать, то услышу, даже если буду в первом взводе.

Около часа ночи опять стали падать 82 мм мины в расположение не только моей батареи, но и других подразделений. Правда, работал только один миномёт и поэтому мины падали редко. Я безуспешно пялился в район дач, пытаясь разглядеть вспышку от выстрела, но всё было бесполезно. Бросив это занятия, стал смотреть, как реактивная батарея ведёт огонь по Грозному. И тут заметил одну особенность: как только реактивная установка «Град» производила выстрел несколькими реактивными снарядами, так в метрах в трёхстах за автострадой появлялась вспышка от выстрела и через тридцать секунд мина падала к нам на поле.

– Аааааа…. Агааа…, вот он гад, откуда стреляет, – со злорадством возликовал и помчался в дивизион Климца, откуда до миномёта через поле было метров пятьсот. Наверно, я не услышал предупреждающего крика часового, охраняющего огневую позицию, потому что наткнулся на очередь из автомата. Мигом залёг и попытался окликнуть часового и объяснить кто я, но опять получил в ответ очередь. Плюнув на всё: на часового, который от испуга палил во все стороны, на духовский миномёт, я тихо отполз в сторону своего расположения. В принципе, выпустив бесполезно ещё несколько мин, миномёт прекратил вести огонь и до самого утра больше ничего не беспокоило.

Как только рассвело, я пришёл к подполковнику Докторевич и рассказал о ночном происшествии. Сергей Юрьевич лениво почесал затылок, а потом сладко зевнул во весь рот: – Аааа…, всё равно ничего бы не получилось, даже если бы ты к нам добрался без приключений….

Увидев моё недоумённое лицо, он пояснил: – Там, напрямую не выскочишь к автостраде – минное поле. А через других идти – наглядный опыт ты получил. И сейчас туда не ходи. Где там мины стоят, никому неизвестно. Так что чёрт с ним, с этим миномётом. – С таким разумным суждением мне пришлось согласиться.

В девять часов, со своих позиций снялась третья рота и прогрохотала мимо моего командного пункта, уйдя к своему батальону, который вытягивался к самолёту. Вчера полк получил задачу: прорваться через село Пригородное на Гикаловский. В дальнейшем выйти на южный перекрёсток у села Чечен-Аул и закрепиться там. Эту задачу накануне попытался выполнить 245 полк и им было известно, что в Пригородном и Гикаловском держали оборону боевики. Поэтому 245 полк сначала захватил несколькими взводами вершину невысокого хребта, который нависал над Пригородным и тянулся до Чечен-Аула. Теперь с вершины хорошо проглядывался и контролировался весь населённый пункт, в том числе и опорный пункт боевиков. Успокоившись тем, что позиции были заняты без сопротивления, командиры взводов поставили подчинённым задачу окапываться, а сами с несколькими солдатами отправились осмотреть ретранслятор в трёхстах метрах от позиций. В их отсутствие к солдатам, под покровом лёгкого тумана вплотную подобрались боевики и внезапно атаковали. Мотострелки, оставшиеся без офицеров, не приняв боя, бросили позиции и разбежались, потеряв при этом несколько человек убитыми и ранеными. Полк, после этого, попытался прорваться через Пригородное к Гикаловскому, но также потерпел неудачу и отступил. Только через сутки они сумели собрать разбежавшихся солдат.

Наше командование, учтя ошибки соседей, решило прорваться через дачи и вдоль высот Новые Промыслы, вырваться к Гикаловскому и дальше. Третий батальон, сдав свои позиции морпехами, тоже стал вытягиваться на автостраду. Меня оставили для охраны дивизиона и РМО, также от третьего батальона на поле остаётся восьмая рота Толика Соболева.

Я сидел у радиостанции и слушал все переговоры командования с батальонами, но по мере того, как батальоны уходили вперёд, и всё чаще и чаще связь переходила в режим «Б», и я ничего не мог понять. Через час бросил это занятие и решил вместе с замполитом сходить на вещевой склад получить на себя свитер. Их выдавали только командирам подразделений, но я думал, что сумею выбить ещё один и для Кирьянова. Но начальник вещевой службы «упёрся рогом» и в ни какую. Мне выдал, а Кирьянову отказался. Всё пьяно бубнил, что замполитам – не положено. Мы стояли на улице и я приводил всё новые, и новые доводы для получения ещё одного свитера, но толстый, безвольного вида майор пьяно щурил на меня глаза и слушал, а потом решительно прервал: – Ладно, если твой замполит такой боевой, как ты тут расписываешь: я дам свитер. Но при одном условии, – он осмотрел поле и его замутнённый алкоголем взгляд остановился на станции Примыкание, – вот, если твой замполит взорвёт водокачку на станции ровно в 13:00, я дам ему свитер….

Наверно, спьяну станция ему казалась глубоким тылом боевиков, но мы-то знали, что там опасно лишь ночью, поэтому охотно согласились продемонстрировать свою «отвагу и доблесть». Вернулись в палатку и с азартом начали готовиться к вылазке. Набрали гранат, патронов. Взяли с собой Алушаева, Карпука и двинулись. Через десять минут мы были в расположении восьмой роты и разговаривали с капитаном Соболевым.