Страница 4 из 29
Какая страшная гримаса истории, – грязные лапки каких-то грызунов, обитателей далеких степей и эпоха титанов, эпоха Возрождения, как естественная реакция на биологическую катастрофу, чуму, вызванную микробами, которые появились на свет благодаря нечистоплотности мелких зверушек. Не случайно представители этой эпохи будут утверждать, что Вселенная подчиняется строгой закономерности, которую под силу разгадать человеку с помощью цифрового ряда чисел Фибоначчи, золотого сечения и линейной перспективы. Как блохи на теле никому не известного грызуна, обитающего в далекой степи, так и золотое сечение, воплощенное в раковине моллюска и в форме галактик – все это связано между собой невидимой закономерностью, в полной мере воплотившейся в самой архитектуре Флоренции, в её улицах и площадях.
Но вернёмся к хронике Чёрной Смерти. По свидетельству одного из хронистов, в Авиньоне ежедневно умирали 400 человек, а по данным другого, на единственном кладбище каждые шесть недель хоронили 11 000 скончавшихся от чумы жителей города. Когда в Авиньоне мест на кладбище не осталось, трупы бросали в Рону, пока не стали рыть ямы для общих могил. В Лондоне трупы укладывали в ямы рядами, почти до самого верха. Во Флоренции мертвых хоронило Общество милосердия (основанное в 1244 году для ухода за больными и сирыми), члены которого носили красные мантии и капюшоны с прорезями для глаз. Когда они перестали справляться со своими обязанностями, мертвые лежали на улицах, распространяя ужасный запах. Когда кончались гробы, мертвых хоронили на досках на кладбищах или укладывали в общую яму. Неглубокие ямы раскапывали собаки и пожирали покойников.
«И не слышался колокольный звон, – писал хронист из Сиены, – и никто не оплакивал умерших, ибо каждый ожидал смерти сам. И люди говорили: «Наступил конец света». Как сообщают хронисты, в Париже, где чума свирепствовала весь 1346 год, ежедневно умирали 800 человек, в Пизе – 500, в Вене – от 500 до 600 человек. Флорентийцы, обессиленные голодом 1347 года, потеряли от шестнадцати до восьмидесяти процентов населения. Две трети жителей умерли в Гамбурге, Бремене и Венеции. В городах, в связи с приездом иногородних, смертность от чумы была выше, чем в сельской местности, но и в некоторых деревнях смертность была высокой. В Живри, богатой бургундской деревне с населением от 1 200 до 1 500 человек, за четырнадцать недель умерло более шестисот жителей. В трех деревнях Кембриджшира умерло сорок семь, пятьдесят семь и семьдесят процентов населения соответственно. Когда оставшиеся в живых в деревне, наиболее пострадавшей от мора, ушли из нее, она перестала существовать.
В закрытых учреждениях, таких как, к примеру, монастыри, стоило заболеть одному человеку, как вслед за ним умирали и другие члены сообщества. В Монпелье из ста сорока доминиканцев выжили только семь человек. Брат Петрарки Герардо, картезианец, похоронил настоятеля монастыря и тридцать четыре монаха, иногда предавая земле трех умерших в день, пока не остался один с собакой, после чего отправился на поиски иного жилища. Хронист францисканец Джон Клин из Килкенни, Ирландия, писал, что «весь мир во власти сил зла», но полагал, что мор со временем кончится, а затем и «испарится из памяти тех, кто придет после нас». Он считал, что вскоре и сам умрет, и просил продолжить его работу. Следующая запись в его труде сделана другим человеком. Джон Клин умер, но его имя осталось в истории. Из всех европейских стран более всего от чумы, видимо, пострадала Италия. Если весь мир действительно находился «во власти сил зла», то они наиболее проявили себя в этой стране. Но именно в Италии на берегу реки Арно и зародилось Возрождение.
Весь «Декамерон» – это, действительно, своеобразный «пир во время чумы». Если до этой страшной пандемии человечество жило в стратегии договора с Богом: Ветхий и Новый Завет, то после пережитой Чёрной Смерти, которую воспринимали не иначе, как «конец света», договор уже стремились заключить с падшим ангелом. Именно в эпоху Ренессанса появится миф о докторе Фаусте и возникнет поэтика благородного светского безумия (Гамлет), которое будет отличаться от безумия блаженного, благостного, столь характерного для всего высокого Средневековья. А в Испании появится и новый вариант силового решения всех проблем мирового зла и несправедливости (Дон Кихот). Известно, что мировая литература создала четыре величайших персонажа – это Гамлет, Дон Кихот, Фауст и Дон Жуан. Следует отметить, что последний получит своё полное развитие уже в эпоху XVII века. Но зато три других появятся на свет именно благодаря Ренессансу. Нам могут возразить и вспомнить Гёте, его трагедию «Фауст», а это уже XVIII век. Но образ Фауста возник задолго до Гёте. И договор с дьяволом вместо договора с Богом человечество заключило именно в эпоху Возрождения. Когда мы говорим об этом историческом периоде, то принято впадать в некий пошлый восторг. Ах, какая светлая была эпоха! Эпоха гуманизма! Но именно гуманизм и является причиной всех бед. Суть гуманизма – это обожествление человека со всеми его страстями, демонами, стихиями, со всем его «материально-телесным низом» и т. д. Об этом писал ещё А.Ф. Лосев в своём фундаментальном труде «Эстетика Возрождения». В этой книге он выводит такое понятие, как «обратная сторона титанизма». По мнению исследователя, титанизм и гуманизм можно рассматривать как синонимы. Но кто является в Библии титаном? Правильно. Голиаф. А кто его побеждает? Давид, из рода которого и явится сам Спаситель. О чём это говорит? Да о том, что титанизм противоречит самой идее христианского смирения. Вот какие примеры разгула страстей приводит А.Ф. Лосев в своей книге: «Всякого рода разгул страстей, своеволия и распущенности достигает в возрожденческой Италии невероятных размеров. Священнослужители содержат мясные лавки, кабаки, игорные и публичные дома, так что приходится неоднократно издавать декреты, запрещающие священникам «ради денег делаться сводниками проституток», но все напрасно. Монахини читают «Декамерон» и предаются оргиям, а в грязных стоках находят детские скелеты как последствия этих оргий. Тогдашние писатели сравнивают монастыри то с разбойничьими вертепами, то с непотребными домами».
Судя по всему, испытав посттравматический синдром после нескольких лет страшной эпидемии, жители Европы задумались над тем, что их средневековая концепция жизни уже перестала удовлетворять их запросам, связанным, в основном, с простым выживанием во время всеобщей катастрофы, спровоцированной Чёрной Смертью. В дальнейшем мы разберём, как и кто конкретно принял участие в общей стратегии перепрограммирования европейской культуры. Какую роль здесь сыграло семейство Медичи, которых не случайно называют «крёстными отцами Ренессанса». Коснёмся мы и детального анализа трёх главных персонажей этой эпохи – это Фауст, Гамлет и Дон Кихот. А пока нам следует вновь вернуться к «Декамерону».
Боккаччо изображает своих рассказчиков и рассказчиц образованными, изящными и остроумными молодыми людьми. Самой старшей в этой компании лет 27. Трое юношей носят имена Дионео, Филострато и Памфило, под которыми Боккаччо выводил самого себя в своих юношеских произведениях. Чувственно-весёлый Дионео, меланхоличный и чувствительный Филострато и серьёзный, рассудительный Памфило – показатели настроений самого Боккаччо в разные периоды его молодости. Характер каждого из юношей отражается в рассказываемых им новеллах. То же относится и к девушкам, среди которых фигурирует Фьяметта (Пылающая), своеобразная Беатриче и Лаура. Фьяметта – это дань моде на Прекрасную Даму в стиле неоплатонизма и рыцарской куртуазности. Девушек семь. Встречается вся эта весёлая и молодая компания в самый разгар флорентийской чумы. Группа из 3 благородных юношей и 7 дам договариваются обо всём в церкви Санта Мария Новелла и быстро уезжают из охваченной заразой Флоренции на загородную виллу в 2 милях от города, чтобы там спастись от болезни. (Традиционно считается, что это Вилла Пальмьери во Фьезоле). За этим весёлым договором скрывается страшная трагедия. Если самой старшей девушке уже исполнилось 27, то это означает лишь одно: она не раз рожала и у неё должна была быть семья. Где они, её дети? Почему ничего не говорится о её прошлой жизни? Может быть, семьи уже нет? Явно эта молодая компания встречается в знаменитой средневековой церкви не для молитвы. Ими движет сексуальное влечение друг к другу. Откуда в их распоряжении оказывается такая роскошная вилла? Может, это случайное наследство? И здесь вновь дала знать о себе Чума? Откровенная сексуальность этого произведения и станет причиной его необычайной популярности. Так Боккаччо смог уловить эту связь между Танатосом и Эросом? Явление внеисторическое и вполне естественное для человеческой природы. Достаточно вспомнить книгу лауреата нобелевской премии Чеслава Милоша «Порабощённый разум». Автор этой книги, обращаясь к опыту «коричневой чумы» – фашизма, так описывает взрыв сексуальности у молодых людей, которым грозит неминуемая смерть: «Соседство смерти уничтожает сдерживающие тормоза стыда. Мужчины и женщины, знающие, что дату их смерти записал в свой блокнот откормленный тип с хлыстом и пистолетом, который решает их судьбу, совокупляются у всех на глазах, на малом клочке земли, огороженном колючей проволокой, который и есть их последнее земное пристанище. Восемнадцатилетние парни и девушки перед тем, как занять позицию на баррикаде, где они будут сражаться с пистолетами и бутылками бензина против танков, хотят попользоваться своей молодостью, за которой, вероятно, не последуют годы зрелости, и они не заботятся о приличиях, существующих в ином, отдаленном от их времени измерении».