Коварство и любовь

Кромвель встретил короля по пути к мессе.

– И что теперь ваше величество думает о королеве? – вполголоса спросил он. – Уверен, вы провели приятную ночь!

– Нет, Кром, моя ночь не была приятной. Она была неприятной! Я оставил королеву девицей, как она была до встречи со мной. Даже ради спасения собственной жизни я не могу скрепить этот брак соитием, хотя, признаюсь, видел сладострастные сны. И страсть изверглась из меня по крайней мере дважды, но я отнюдь не счастлив, Кром!

– Наверное, ваше величество утомили пышные церемонии, волнение вчерашнего дня, – робко предположил Кромвель. – Вы отдохнете, и следующей ночью все получится.

– Я не устал! – отрезал король. – Дайте мне другую бабу, и я охотно совершу плотский акт. Но не эту! Она мне отвратительна, Кром! Ты меня понимаешь?

Да, Кромвель понял все. Не найдя способа отделаться от ненавистного брака прежде, чем он будет заключен официально, Генрих Тюдор не оставил намерения освободиться от нежеланной супруги. Он, Кромвель, завлек короля в ловушку и теперь знал наверняка, что его жизнь висит на волоске. Если только он не поможет королю выпутаться из трудного положения с наименьшим уроном его чести…

Но, когда король лично сообщил всем влиятельным придворным о своей неспособности скрепить брак с королевой плотским актом, спокойствие духа покинуло Кромвеля безвозвратно. Когда же Генрих Тюдор заговорил с личным медиком, доктором Баттом, Кромвель почувствовал, что душа его уходит в пятки, а голова идет кругом. В другом конце зала злобно улыбался герцог Норфолк.

На одиннадцатое января был назначен турнир в честь королевы, хотя при дворе все терялись в догадках, зачем это нужно. Генрих Тюдор не делал тайны из своего разочарования в этом браке. Анна, напротив, была само очарование и держалась с исключительным достоинством. Ее английский день ото дня становился лучше, и в день турнира она облачилась в английское, сшитое по последнему слову лондонской моды платье с восхитительным французским капюшоном. Простолюдины были в восторге, как и многие из придворных, несмотря на чувства короля. Но сильные мира сего пришли бы в неописуемое изумление, знай они, какой план вынашивала новоиспеченная королева, чтобы король мог получить свободу.

На следующий день после свадьбы королева позвала Ганса в свою спальню, куда через потайной ход пришел также и король. Там между Генрихом и Анной был заключен договор; Ганс выступал переводчиком, так что недоразумений между сторонами быть не могло. Генрих и Анна не станут доводить до конца уже заключенный брак. Генрих возложит вину за неспособность спать с супругой на ее непривлекательную внешность. Анне, в свою очередь, надлежало делать вид, что между нею и супругом все хорошо. Уже прошел слух, что союз между королем Франции и императором Священной Римской империи дал трещину. В таком случае очень скоро благорасположение герцогства Клеве англичанам больше не потребуется. Когда слух станет фактом, король потребует аннулировать брак по причине своей неспособности его консуммировать. Разумеется, его требование будет удовлетворено.

За это Анна Клевская получит два дома по своему выбору. Поскольку в Англии она совсем недавно, ей придется объехать королевские резиденции и сделать выбор. Король положит ей щедрое содержание, и она будет именоваться ее сестрой. Старшинством при дворе она будет уступать лишь новой королеве. И она должна заверить брата, что перемена статуса ее всецело устраивает и что с ней хорошо обращаются.

Этот тайный договор устраивал и Генриха Тюдора, и Анну Клевскую. Оставалось лишь выждать момент. И все-таки Генриха снедало любопытство, почему его невеста решила от него отказаться? Может быть, она не девственница и боялась, что он об этом узнает? Генриха передернуло. Его любопытства явно не хватило бы, чтобы убедиться в этом лично. Или, быть может, Анна опасалась за свою судьбу, на тот случай, если она не проявит благоразумия? Король нахмурился. Он совершенно правильно поступил и с принцессой Арагонской, и этой ведьмой, первой Анной. Никто не может его обвинять! Хотя некоторые пытались…

Генрих Тюдор сверлил взглядом Анну, молча вопрошая о причине подобной уступчивости. Почему она так легко согласилась? Внезапно ему захотелось спросить, что она чувствует на самом деле? Разумеется, она ему не признается, но и лгать не станет – в этом он был уверен. Эта женщина была слишком умна. Генрих встряхнулся, как большая собака, пришедшая с дождя. Первая Анна была умна, и ее дочь, крошка Бесс, уже выказывала признаки того, что и ей достался этот ум. Боже, избавь его от умных женщин! Лучше всего остаться в одиночестве и радоваться, что Анна, его супруга из дома Клевских, обладает и рассудительностью, и умеренностью темперамента. И мысли короля приняли более приятное направление.

На двадцать седьмое января король устроил большой пир в честь придворных, которые приехали с Анной из Клеве. Им всем предстояло вернуться домой, увозя многочисленные подарки и пожелания счастья от королевской четы. При Анне оставались только Хельга фон Графштейн и Мария фон Хессельдорф. С госпожой оставались также матушка Леве, ее старая нянька, и юный Ганс фон Графштейн. К величайшему разочарованию леди Брауни, король самолично сообщил ей, что Анне хватит и восьми фрейлин. Больше никто не требовался.

Третьего февраля были отданы распоряжения о приеме в честь королевы в Лондоне. Если кому-то могло показаться странным, отчего король до сих пор не подумал о коронации Анны Клевской, то они держали язык за зубами. На следующий день королевская баржа спустилась вниз по реке, от Гринвича до Вестминстера. Когда они миновали башню, выстрелили пушки. Вдоль обоих берегов реки выстроились ликующие горожане. За королевской баржей следовали суда, заполненные придворными и представителями лондонских гильдий.

Анна была тронута радостью своих новых подданных. Она даже пожалела, что так недолго будет их королевой. Но если Генрих Тюдор не желал брать ее в жены, то и ей не хотелось, чтобы он стал ее мужем. Другом – да. Король будет очень хорошим другом, но мужем – никогда. И все же, приличия ради, когда королевская баржа причалила в Вестминстере, Генрих и Анна шествовали во дворец рука об руку. Во дворце Уайтхолл им предстояло провести ночь.

Во время пребывания во дворце Уайтхолл граф Марч искал встречи с Ниссой. Но неприличные сплетни, ходившие на его счет, заставили девушку принять меры предосторожности. Охраняя свою репутацию, она старательно избегала общества графа.

– Мой долг в отношении королевы почти не оставляет мне времени для себя, милорд, – твердо заявила она, когда граф пригласил на прогулку верхом. – И когда у меня бывает свободная минута, я предпочитаю побыть со своими родными.

Вариан де Уинтер получил отказ, но поклялся, что снова попытается завоевать расположение Ниссы, когда представится более благоприятный момент.

Незадолго до этого дамы из свиты королевы окончательно поняли, что их госпожа лишь номинально является женой короля и что по-другому уже не будет. Анна, разыгрывая свою роль, изображала святую простоту. При дворе, где процветали интриги, сексуальная распущенность и супружеская неверность, казалось невероятным, чтобы королева оставалась самой невинностью и наивностью, однако она казалась именно такой. Как-то зимним вечером, сидя с дамами, Анна стала рассказывать, как нежен с ней Генрих.

– Каждый вечер, ложась в постель, он дарит мне нежный поцелуй и говорит: «Доброй ночи, любимая!» А покидая меня утром, целует снова со словами: «До свидания, любимая». Ну разве он не лучший из мужей? Бесси, дитя мое, принеси мне, пожалуйста, стакан мальвазии.

Дамы были поражены. Наконец, выждав несколько долгих минут, леди Эджкомб с улыбкой сказала:

– Мы надеемся, что ваше величество вскорости понесет. Вся страна возрадуется, когда в придачу к принцу Эдуарду в королевской детской появится еще и герцог Йоркский.

– Я пока что не жду ребенка, – весело сообщила королева, принимая кубок мальвазии из рук Элизабет Фицджеральд. – Благодарю тебя, Бесси!