Страница 12 из 25
Гордые всадники-знаменосцы верхнеленских писаниц – реальные земные или умершие и уже обожествленные военно-аристократические вожди родов и племен курумчинского племени, предводители его боевых дружин и властители. Вот уже более 3000 лет скачут они сквозь века, рассказывая своим далеким потомкам свою историю.
Писаницы найдены также на скалах и пещерах рек Оленек, Алдан, Индигир, Амга. Самая древняя писаница, найденная в пяти местах на скалах р. Амга, датируется 6 тыс. лет назад – эпохой раннего неолита. На р. Олекма – 11 писаниц, р. Чара – 2, р. Токко – 3, р. Марха – 1. Больше всего найдено писаниц на р. Синяя – в 20 местах.
На сегодняшний день зафиксировано и исследовано 119 писаниц, более 5 тыс. рисунков на территории Якутии. Их расшифровка ждет своих исследователей.
А.П. Окладников и его «космический лось»
Академик, заслуженный деятель науки РСФСР, Бурятской и Якутской АССР, лауреат Государственной премии, археолог и исследователь древних культур Азии Алексей Павлович Окладников родился 3 октября 1908 г. в семье учителя в деревне Монастырщина Знаменской волости Жигаловского района Иркутской области.
Он стал известным специалистом по археологии и древней истории Сибири, Дальнего Востока, Монголии и Средней Азии. Первую свою работу по археологии Лены Алексей Павлович опубликовал в 1926 г. А в 1947 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Очерки по древней истории Якутии».
Особое значение имеют работы А.П. Окладникова по древней истории Якутии. Им впервые изучены археологические памятники этого огромного края. Всего им опубликовано более 50 работ по истории, археологии, этнографии и фольклору народов Якутии. Наиболее значительными из них являются «Ленские древности» (1945, 1946, 1950), I том «Истории Якутии», выдержавший два издания (1949, 1955), «Исторический путь народов Якутии» (1942), «Древняя письменность якутов» (1942, совместно с И.И. Барашковым). В целом в трудах А.П. Окладникова впервые восстановлена в общих чертах многовековая история народов огромной территории Якутии со времен палеолита до ее присоединения к России в XVII в.
Сравнивая находки на Верхней Лене и сообщения китайских летописей, он пришел к выводу, что древний тюркский народ, «из которого могли выйти тюркские предки якутов – гуликане, курыканы», жил в Прибайкалье 1500–1000 лет назад, занимаясь скотоводством и земледелием, владел рунической письменностью. Затем, оказавшись на Севере, этот народ утратил многое из своей древней культуры, увеличился в численности за счет ассимиляции соседей, освоил новые земли, продвинувшись за Полярный круг.
А.П. Окладников считал, что именно на Средней Лене произошло формирование новой якутской народности в результате ассимиляции аборигенов с южными пришельцами, которые, общаясь с ними, «изменили свою культуру». Расселение южных предков якутов, по его мнению, шло в два этапа: первый этап завершился около X–XI вв., второй этап – за 100–150 лет до появления русских на Лене.
А.П. Окладников на основании своего исследования писаниц, петроглифов Лены написал очень интересную статью «Космический лось». Ниже приводим статью полностью.
«Материалы ленских писаниц Якутии освещают лишь частный, но во многих отношениях своеобразный вариант эволюции наскальной живописи в письменность, интересный хотя бы уже по той причине, что раньше никто не мог ожидать самостоятельного возникновения ранних форм письма в далекой Якутии, вдобавок в столь отдаленное время, у народов, казалось бы, всегда обреченных идти позади более счастливых собратьев, обитающих в несравненно более благоприятных климатических и природных условиях.
Эти материалы особенно ценны для нас именно потому, что, с одной стороны, напоминают о далеко еще невыясненном в его полном объеме самобытном вкладе народов Севера в сокровищницу общечеловеческого культурного творчества, с другой – лишний раз подчеркивает единство исторического процесса даже в той его области, которая стоит дальше всего от экономической основы общества.
По способу выполнения и по материалу своему среднеленские писаницы могут быть в данное время расчленены по крайней мере на 6–7 групп. Уже этот один факт, а кроме того, большое разнообразие сюжетов и стилистических признаков наскальных изображений дают право считать, что они относятся не к одному какому-либо более или менее определенному периоду и не к одной какой-либо народности, а во всей своей совокупности охватывают очень длительное время и отражают различные моменты в истории края.
О неодновременности писаниц свидетельствуют и довольно резкие, правда, оттого еще более ценные, случаи налегания одних рисунков на другие, как это с полной отчетливостью наблюдается на мархинской Суруктаах Хайа, вблизи Тойон Арыы или на скале в устье р. Малой Кэтамэ.
В качестве образца наиболее древних неолитических рисунков могут служить изображения пары сохатых на скале около деревни Чуру.
Стиль, в котором они выполнены, монументально-реалистический. Фигура лося – подлинного хозяина тайги, этого неуклюжего, но подвижного и могучего зверя, очерчена и здесь с обычной простотой, только в самых основных чертах, без лишних подробностей, но так, что все типичное, все существенное для нее исчерпано полностью. И как всегда, образ лося выполнен с удивительной верностью природе, реалистически точно во всем существенном: в общих очертаниях массивного тела животного, в его наиболее характерных деталях.
Соответствие живописных образов реальной действительности, самой природе этих животных, на скалах в Чуру, нашло особенно яркое выражение не в передаче формы тела животного как такового, а его динамики. Лоси изображены в момент движения. Они бегут своей неторопливой размашистой рысью один за другим, слегка опустив головы и широко разбрасывая длинные сухие ноги. На лучше сохранившейся первой лосиной фигуре с кинематографической точностью моментального снимка показано даже, как на бегу скрещиваются передние и задние ноги зверя. Замечателен и сам по себе сюжет этих изображений. На неолитических писаницах всей Сибири господствует всегда одна и та же фигура – лося. И это понятно. Лось стоит на первом месте среди зверей тайги по своей мощи и силе, а также по реальному значению в жизни ленских охотников. Выдающаяся роль лося в производственной жизни северных охотников не могла не найти своего отражения и в их духовной культуре. «Лось поэтому после медведя является наиболее крупным персонажем в животной мифологии и эпосе северо-востока» (В.И. Иохельсон).
Культ лося не менее отчетливо прослеживается и для более древних времен, вплоть до неолита, причем следует особо подчеркнуть, что по мере продвижения вглубь прошлого он приобретает все больший удельный вес и значение.
Лось занимал центральное место в производственном культе древних охотников, в тех верованиях и обрядах, которые были связаны с самой основой их существования. Все они естественным образом концентрировались вокруг вполне реального образа лося, неизбежно усваивавшего сверхъестественные масштабы.
Рассматривая этнографические данные, позволяющие приблизиться к пониманию лосиных изображений на писаницах, нужно констатировать сначала, что культовым почитанием пользовался вообще каждый реальный лось или олень, добытый охотником. Кости его хоронили по особому ритуалу и тщательно оберегали от осквернения.
Убиение оленя или лося сопровождалось священными плясками и обрядами. Еще в конце ХVIII столетия сержант Оленекской городовой команды Степан Попов, посланный с научно-исследовательскими целями на Вилюй, зарегистрировал поразивший его случай из быта кюндягирских тунгусов, которые, «упромыслив двух оленей, сутки целые торжествовали и производили свою пляску». Так же поступали кюндягирские тунгусы, должно быть, и после добычи лося. Убив оленя или лося, охотник должен был соблюдать различные запреты. Но за этим индивидуальным, так сказать, культом, сопровождавшим убиение каждого конкретного лося или оленя, стояли несравненно более богатая деталями обрядность и очень сложный цикл идей, относившихся не к отдельному зверю, а ко всему вообще лосиному роду.