Цена искупления

— Да ты, никак, боишься? — Лицо Поттера вытянулось в удивленной гримасе.

— Скорее, перестраховываюсь. Не хочу потерять три аврорских наряда. К тому же она тут под моей личной ответственностью.

— Даже удивительно, что ты не свалил это на меня, а сам решил поручиться за нее. В Запретном Лесу умерло что-то большое и шерстяное?

— Представь, что у меня есть личные мотивы. Например, я выслуживаюсь перед начальником — то есть, тобой, принимая на себя самый болезненный удар.

— Спасибо, Нотт. От всего сердца. Мне больно видеть ее такой, даже когда она спит. Если бы мне пришлось приютить Гермиону у себя, я не мог бы ручаться за реакцию домочадцев.

— Говорите, три аврорских наряда? — раздался из-под пледа хриплый смешок. — А это интересно.

— Гермиона, — Поттер дернулся, и Тео подумал, что он сейчас бросится обниматься. — Рад тебя видеть.

— Ты никогда не умел врать, — Грейнджер села на кровати, все еще кутаясь в плед. — И я очень чутко сплю. В Азкабане я могла проснуться от того, что дементор шелохнулся на дальнем конце коридора.

Ее глаза полыхнули странным огнем, и Тео стало не по себе, а Поттера и вовсе заметно передернуло.

— Как Молли? Как Джинни? Мне было не до разговоров последние несколько лет, — Грейнджер неплохо удавалось копировать манеру светской беседы, отчего стало еще гаже.

— Они держатся, — коротко ответил Поттер.

Она резко вскочила и вцепилась в его руку тонкими скрюченными пальцами.

— Как ты не понимаешь?! Я мстила за них! За Рона, Розу и Хьюго! Они должны меня понять. Они называли меня частью своей семьи!

— Гермиона, то, что ты совершила — ужасно даже для мести. Молли и Артур до сих пор убиты горем, и не только из-за Рона и внуков. Они мучаются оттого, что не уберегли тебя, отпустили на сторону зла.

— Это не зло и не добро. Это всего лишь справедливость, — отрезала Грейнджер давно забытым менторским тоном. — Как ты можешь бороться с тьмой, не познав всей ее глубины? Ты даже не представляешь, что ждет тебя там, на дне, какие монстры смотрят из черноты ночи. Я знаю. Я видела это. Я приручала их, готовя месть.

— Да, — тихо выдохнул Тео в предвкушении того, что сейчас Грейнджер выдаст всю информацию без книжек и списков, и уже завтра ее можно будет вернуть за решетку.

— Нет, — усмехнулась Грейнджер и снова закашлялась.

— Ты принесешь какие-то лекарства, Поттер? Грейнджер, кажется, серьезно больна, а у меня только обезболивающие есть, — пожал плечами Тео.

— Да, завтра утром.

— Даже не надейся, Теодор, что так быстро от меня отделаешься, — Грейнджер, казалось, видела его насквозь. — Я могу рассказать только в общих чертах. Детали ритуала все равно придется разбирать по книгам.

— Гермиона, я принес тебе круассаны, — Поттер, судя по всему, решил, что лучше перевести тему. — И одежду.

— Прекрасно!

Оскал на ее лице, наверное, должен был быть улыбкой, и Теодора снова передернуло. К тому же он предвкушал повторный пересказ деталей дела, от которого с души воротило.

— Не переживай, Тео, я все слышала сквозь сон, повторять не придется, — лениво протянула Грейнджер, и догадка, что она все же способна читать мысли, снова царапнула где-то на краю сознания.

Теодор поднялся с места и махнул в сторону двери.

— Думаю, нам лучше переместиться на кухню.

Поттер выскочил из комнаты первым, улучив возможность каких-то недолгих пару минут не видеть Грейнджер. Тео отчасти понимал его: он и сам не мог смотреть на Крэбба, когда того уводили из зала суда дементоры. Малфой, хоть и отсиживался дома, тоже производил ужасное впечатление, потому-то их общение и сошло на нет.

— Ты идешь? — Грейнджер вцепилась в его руку, отрывая от тяжелых дум. Тео тряхнул головой и вышел из комнаты.

— Итак, завтра нам предстоит визит в Гринготтс, — начал Поттер, усевшись за стол. Грейнджер с ногами забралась на табурет и принялась раскачиваться, прикрыв глаза. — Вообще, гоблины обычно просят палочку в качестве удостоверения личности, но не в нашем случае. У нас есть пара бумаг, подписанных лично Министром.

— То есть, ты считаешь, что если не возвращать мне палочку, я не смогу ничего сделать? — Грейнджер зашлась каркающим смехом.

— А как же иначе? — Тео хмыкнул и принялся наливать чай. — Волдеморт, конечно, умел летать без метлы, но даже если ты сильнее его, вряд ли умеешь колдовать голыми руками.

— Дай-ка подумать? — Грейнджер скрестила ноги по-турецки, сложила руки в жесте, напоминающем молитвенный, и закрыла глаза. Вокруг нее заклубился черный дым, а когда он развеялся, табурет оказался пуст.

Чашка с чаем выскользнула из рук Теодора и со звоном раскололась об пол.

— Чертова сука! — рявкнул он и треснул кулаком по столу.

— Нужно сообщить нашим! — Поттер вскочил на ноги и тут же осекся, когда из комнаты раздался смех.

— Что за слова, Теодор? Так и хочется тебе рот с мылом вымыть! — крикнула Грейнджер оттуда. — Почини чашку и неси чай сюда! Мне слишком нравится этот плед.

— В этом доме, Грейнджер, еда не выносится за пределы кухни! — огрызнулся Тео, выманивая осколки из-под раковины с помощью Акцио. — И я не сделаю исключение даже для такой… Даже для тебя.

Над табуретом возникло черное облако. Поттер плюнул на приличия, отошел к двери и наставил на дым палочку. Миг — и на табурете снова восседала Грейнджер, кутающаяся в шерстяной плед.

— Он теплый, — как ни в чем не бывало сообщила она и попробовала состроить обиженную гримасу.

— Ты больше так не делаешь, — строго произнес Поттер и сел на место. Впрочем, палочку он убирать не стал. — Я не хотел тебе говорить, но ты сейчас до ужаса похожа на Беллатрикс. Вспомни, чем она закончила.

— Меня убьет бывшая свекровь? — рассмеялась Грейнджер. — Ладно, Гарри, не злись. Я лишь хочу сказать, что могу делать некоторые вещи без палочки. Например, аппарировать. И, если честно, мне ничего не стоило сбежать из Азкабана. Но я почему-то провела там полные пять лет. Как думаешь, почему?

Тео перевел взгляд на Поттера. Наверное, тот и сам понял, что Грейнджер обречена на тюрьму из горя и воспоминаний, и не так-то важно, будет она в это время на маленьком острове в холодном Северном море или же в жарких странах.

— Нотт прав, — скучающим тоном отметила Грейнджер, помешивая чай в своей чашке.

— Ты прекратишь читать мои мысли? — огрызнулся Теодор.

— Извини, извини, — она подняла руки, словно признавая ошибку. — Не самая лучшая плата за гостеприимство, не спорю. Это уже привычка. Знаешь, постоянно думать о своих горестях не слишком-то интересно, и я стала от скуки заглядывать в гости к другим заключенным. Знали бы вы, какие моральные уроды у нас на этаже были…

— Грейнджер, ты сама не образец святости, — напомнил Тео.

— У меня хотя бы убедительный мотив, — фыркнула Грейнджер и схватила со стола круассан.

— Я пойду, — Поттер поднялся из-за стола и бочком принялся пробираться к выходу. Похоже, отвращение к Грейнджер сменилось боязнью. — Завтра с утра я за вами зайду, и мы отправимся в Гринготтс.

— Поттер! — окликнул его Тео. — Ты не мог бы занести каких-нибудь лекарств завтра? Мне не нравится ее кашель.

— Хорошо, — коротко ответил тот и быстро вышел.

— Он меня ненавидит, — резюмировала Грейнджер, когда они остались одни. — Ненавидит, боится и презирает одновременно. Интересная смесь эмоций.

— Ты и его мысли читала? — недовольно спросил Теодор. — Грейнджер, это неправильно.

— Давай ты не будешь рассказывать мне, что правильно, а что нет, и, может быть, останешься цел, — протянула Грейнджер и впилась почерневшими зубами во второй круассан. — Блаженство. Черт возьми, Нотт, ты не представляешь, как мне не хватало сладкого. Хотя бы маленькой карамельки.

— Грейнджер, если ты собираешься делиться тяготами азкабанской жизни, предупреждаю сразу — никто не проникнется и не будет хлопотать о том, чтобы тебе скостили срок.

— А я и не рассчитывала на это, — она пожала тонкими плечами. — И я знаю, что каждое действие имеет свою цену. Жизнь Гарри стоила дорого, твоя свобода — чуть дешевле, моя месть — очень дорого. Тьма учит этому, как только ты протягиваешь к ней руки. Она предупреждает тебя сразу же: платить придется за все. Подумай, в мире не так-то много вещей, за которые люди готовы платить, сколько скажут, не торгуясь. Пожалуй, только любовь и месть.