Божественное вмешательство

Глава 35

Форум Капуи и прилегающие к нему улицы заполонили горожане. Многие из них даже не догадывались о причине, по которой уважаемые граждане и даже рабы стремились попасть на площадь. Для многих такой причиной стали слухи, мол, на форуме что-то происходит.

Я сам не ожидал, что решение показать Капуе трупы Варена и его подельников вызовет такой ажиотаж. А когда одна из женщин, опознав что-то из барахла, захваченного из сокровищницы, вдруг закричала об этом, люди словно с ума сошли: пусть и трудно себе представить, что каждый горожанин Капуи хоть однажды стал жертвой банды, но все они хотели посмотреть, нет ли чего из украденного у них Вареном среди вещей, что мои воины сгрузили с телег на мостовую форума.

На трупы разбойников никто внимания не обращал, горожане, уже не боясь ни своих старейшин, ни меня, ни Богов, растаскивали мебель и посуду. И даже если бы нашлась возможность остановить толпу, над которой воцарилась алчность, полагаю, что любой из них, уличенный в присвоении того, что ему никогда не принадлежало, сейчас дал бы клятву, что этот бронзовый поднос или деревянный стул с искусной резьбой был похищен из его дома или усадьбы, и, даже не моргнув глазом, сказал бы, когда это произошло.

Счастливчики — те, кому удалось сцапать трофей, — пытались покинуть форум, проталкиваясь сквозь толпу, в которой люди понятия не имели о происходящем на площади. Так или иначе, новость о том, что бренн инсубров разоблачил и уничтожил банду разбойников, возглавляемую уважаемым Луцием Вареном, и теперь возвращает народу Капуи украденное имущество, распространялась быстрее, чем желающие покинуть форум могли это сделать.

Еще до разрушения Рима галлами Капуя была полностью этрусским городом и даже за последнюю сотню лет во главе города, управлявшегося то аристократами, то выборными старейшинами, стояли этруски. Нынешнего лидера звали Спурий Кассий. Я удостоился приема у него в первый же день и именно там познакомился с Луцием Вареном. Сейчас он равнодушно взирал на беснующуюся толпу, время от времени приглаживая седые волосы, что все же свидетельствовало о внутреннем волнении, происходящим.

— Мне кажется, что нам стоит попытаться покинуть форум. Быть может люди, узнав об этом, наконец-то, разойдутся по домам.

Слава богам, что Спурий стоял рядом. Услышав меня, он кивнул. Спустя мгновение закричал в ответ:

— Это хорошая мысль! Но как ты, уважаемый Алатал, представляешь себе это сделать?

Полусотня щитоносцев не давала толпе приблизится к своему бренну и старейшинам города. Я шепчу на ухо Вуделю:

— Пора покинуть это место. Пойдем на юг. Труби "к бою" и передай десятникам, что, если понадобится, особо ретивых можно усмирять, но без увечий.

Вудель улыбнулся и вразвалочку пошел к трубачу. Пронзительный вой карникса пронесся над форумом и насторожил людей. Толпа стихла, движение прекратилось. А когда рослые галлы начали перестраиваться в каре, сопровождая движение ударами оружия о щиты, люди и вовсе застыли, словно почувствовав беду.

Мы медленно, но без особых помех двинулись на юг к усадьбе уважаемого Спурия.

Я не знаю, как долго жители Капуи оставались на форуме и прилегающих к нему улицах, но ближе к вечеру, когда я направлялся на виллу Варена, к этому моменту с согласия совета ставшей моей резиденцией, площадь опустела, тела разбойников убрали.

До прихода сенонов моя жизнь в Капуе вернулась в привычное русло — пиры, беседы о политике и торговле. И только однажды тот самый Агриппа, что получил отказ от Варена, на этот раз пригласив меня в свой дом, намереваясь получить особое расположение от вождя галлов, устроил гладиаторские бои.

Пока на полуострове только в Капуе люди развлекались, наблюдая за боем до смерти. Сами жители вместо того, чтобы гордиться лучшими в мире винами, пытались вызвать восхищение чужаков обилием притонов и гладиаторскими боями.

Наблюдая за поединками, меня прежде всего поразило то обстоятельство, что между собой сражались кампанцы и латины. При этом рабами были латины, а кампанцы — добровольцами из свободных граждан, решившими таким образом добыть славу и деньги.

Гладиаторские бои пока не являлись массовым зрелищем, поэтому каждый в Капуе мечтал увидеть хоть одним глазком то, что могли позволить себе только богачи.

Перед первым боем я из приличия, скрывая равнодушие и скуку, сделал ставку, а во время второго уже кричал и хлопал ладонями по ногам с таким же энтузиазмом, как и почтенные старцы, вмиг сбросившие с себя пару десятков лет.

Когда Бритомарий привел к городу десятитысячный отряд сенонов, в Капуе вспыхнула паника. Мне пришлось выехать навстречу ему и помочь обустроить военный лагерь на противоположном берегу реки.

Прибытие сенонов пошло мне только на пользу. И жители города, и совет, как только узнали, что бренн инсубров командует еще и всадниками-сенонами, казалось, вот-вот попросят меня присоединить Капую к королевству.

Поэтому, когда Мариус Мастама во главе четырех этрусских легионов подошел к Капуе, жители и старейшины проснулись как обычно, а вечером как обычно легли спать, словно ничего и не произошло.

Мариус поставил лагерь неподалеку от сенонов и отпустил в увольнение какую-то часть легионеров. Жители Капуи тут же сравнили щедрость галлов и скупость этрусских солдат, и по городу пошли разговоры о том, что с таким покровителем, как бренн Алатал, тускам тут делать нечего. Содержание разговоров быстро донесли до ушей Мариуса, что побудило его первым инициировать официальную встречу между нами.

Встретились мы в бывшей резиденции Луция Варена. Мариусу пришлось отсвечивать своими пурпурными одеждами на всю Капую, а поскольку его кортеж передвигался по городу неспешно, вездесущие горожане тут же стали смаковать и это событие. Впрочем, Мариус воспринял мою популярность философски и, приветствуя друг друга, мы обнялись, как старые друзья.

Мариус поведал о событиях за время своего консульства и о сражении с Пирром, и я, в свою очередь, ничего не утаивая, рассказал о том, что произошло за последние месяцы. Мы говорили до полуночи и, сойдясь во мнениях о планах на ближайшее будущее, отпустили свои души в царство Морфея.

Поутру я отдал приказ вождям собирать дружину у лагерей тусков и сенонов, а ближе к вечеру союзные армии выдвинулись к Беневенту.

Глава 36

Сорокатысячная армия инсубров, сенонов и этрусков неспешно шла по Латинской дороге к Беневенту. Мариус Мастама, вспоминая наставления отца, разрывался между чувствами долга крови и долга чести. Перед отъездом в Капую на встречу с Алексиусом Мариус внимательно выслушал доводы отца против всего, о чем Алексиус честно написал.

"Вспомни Септимуса Помпу! Этого безродного выскочку, ставшего консулом Этрурии. Но и этого ему показалось мало! Он захотел стать царем и даже тебя принудил поклясться на крови. И кто в этом повинен? Ты, Мариус! Ты наставлял его, оставаясь в тени. И чем он тебя вознаградил?

Сейчас, когда мы оба консулы и сама судьба благоволит нам, ты настаиваешь на заключении мира с Пирром только потому, что еще один выскочка — центурион Алексиус Спурина Луциус того желает! Молчи! Я знаю, что ты мне можешь сказать. Он не такой, как все... Великий человек... Ему благоволят Боги! Нет! Он гражданин Этрурии и если бы оставался верным долгу, то, став у инсубров бренном, имея влияние у бойев и сенонов, не стал бы угрозой государству и народу. Вместо того, чтобы усмирить галлов, он собирает из них дружину, вооружает и теперь требует, чтобы консулы Этрурии принимали угодные ему решения!

Алексиус напугал тебя новым врагом. Да, Карфаген силен. А знаешь ли ты, что благородный Сихей от имени совета старейшин уже предложил нам союз. Карфаген готов оказать Этрурии любую помощь в войне с греками. Этрурия уже направила посольство к новому союзнику. И как мы сохраним лицо, если теперь замиримся с Пирром, чей взор уже направлен на Сицилию?"