Страница 9 из 26
Чтобы оправдать д-ра Юстуса, как мы уже сказали, вставившего в текст тезис о том, что акум - не человек, Эккер пишет (сохраняем перевод г. Шмакова, несколько распространённый против оригинала): "так как мотив закона, приведённый Юстусом, не упоминается в подлинных источниках, то его можно было бы счесть произвольным, в особенности если сослаться на то, что акумы признаются неспособными к свидетельству только за силою факта, что евреи сомневаются в их правдолюбии. Однако, такое заключение было бы совершенно неправильным. Наоборот, утверждение "Еврейского Зерцала" находит себе сильное подкрепление в комментарии (Баэр Гетев), где значится буквально, что даже акумы, "о которых твёрдо убеждены, что они не солгут", всё-таки неспособны (к свидетельству), потому что они не принадлежат к понятию "брат" и отнюдь "не лучше раба"".
Таким образом, д-р Юстус утверждает, что в Шулхан Арухе написано, что акумы не считаются людьми и будто бы это и есть причина недопущения их к свидетельским показаниям. Эккер, не найдя этого в тексте Шулхан Аруха, однако же находит этому "сильное подкрепление" в комментарии, где говорится, что акумы не входят в понятие "брат", которое употребляет Библия, говоря о свидетелях. Но он забыл, что между понятиями "человек" и "брат" есть некоторая разница.
Закон 24. "Когда еврей держит в своих когтях акума (в халдейском стоит выражение ма'аруфия, т. е. обдирать, беспрестанно обманывать, не выпуская из когтей), тогда дозволяется и другому еврею ходить к тому же акуму, ссужать ему в долг и в свою очередь обманывать его так, чтобы акум, наконец, лишился всех своих денег. Основание в том, что деньги акума суть добро, никому не принадлежащее, и первый, кто пожелает, тот и имеет полное право завладеть ими". (Хошен га-Мишпат 156, 5, Прим.; взято из Мордехая, Бава Батра ╧ 515).
На самом деле, в указанном месте Шулхан Аруха буквально значится:
"Если у кого-либо имеется постоянный давалец-акум, то есть местности, где придерживаются правила, что другим запрещено чинить тому конкуренцию и вести с этим акумом дела, и есть местности, где такого правила не держатся, и некоторые дозволяют другому еврею идти к тому акуму, кредитовать его, вести с ним дела, расположить его к себе (букв.: подкупить его) и отбить (давальца) от того (еврея), ибо имущество акума - как добро бесхозяйное (ефкер), и первый пришедший получает право, а некоторые всё это запрещают".
Для того чтобы понять, в чём дело, надо восстановить весь ход мыслей Исерлеса на основании тех источников, из которых он почерпнул своё примечание. Он взял его почти дословно из Мордехая, который комментирует следующее место Талмуда (Бава Батра 216 сред.): "Рав Гуна говорит: если кто устроил у себя мельницу, то его сосед по улице не вправе устраивать вторую мельницу, ибо отнимает у того заработок". Талмуд к этому приводит разные имеющиеся постановления насчёт конкуренции в качестве доводов за и против мнения Гуны: за его мнение говорит постановление о рыболовах, которые должны бросать сети на известном друг от друга расстоянии, а против его мнения то, что лавочник вправе дарить детям орехи, дабы они ходили к нему, а не к конкуренту, что всякий вправе открывать лавку в своём доме, хотя бы рядом с лавкой соседа, и т. д. По этому поводу Мордехай, живший в XIII в. в Германии, приводит из решений (Responsa) Иосифа Тов-Элема (Bonfils), жившего в XI в. во Франции, сообщение о том, что в некоторых местах придерживаются закона о мааруфии, а в других местах его не придерживаются и "разрешают еврею идти к постоянному давальцу другого еврея, кредитовать его, расположить к себе (букв.: подкупить его) и отбить от того, и тут нет грабежа (по отношению к еврею), ибо имущество акума - добро бесхозяйное в том случае, который разбирается в главе "Хезкат га-Батим", и с этим согласны Абба, Илай и все учителя наши, и ещё довод имеем в том законе (Пеа 4, 3), что если бедняк упал на "край" (пеа) или распростёр на него свой плащ, то его удаляют с этого хлеба (так как "край" считается для бедняков имуществом бесхозяйным, и лишь то становится собственностью бедняка, на что он наложил руку)". В главе "Хезкат га-Батим" (Бава Батра 54 б.), действительно, находим ключ к уразумению странного утверждения о бесхозяйности акумова имущества - утверждения, противоречащего всем основным законам талмудического права, запрещающим всякую недобросовестность по отношению к этому имуществу [38]. Здесь мы находим закон о том, что если еврей, купив у акума недвижимость, заплатил деньги, но не выправил акта, представляющего единственный способ приобретения у акума (приобретение имущества от еврея совершается ещё другими способами), то недвижимость почитается как пустыня, ибо акум перестал ею владеть в момент получения денег, а еврей владеть ещё не начал; поэтому первый, кто придёт, вправе эту недвижимость занять, должен только выплатить купившему заплаченные им деньги (закон этот и вошёл в Шулхан Арух, Хошен Мишпат 104, 2). Вот когда имущество акума почитается, как добро бесхозяйное! [39] К этому случаю и приравнивает Мордехай отбитие у еврея постоянного клиента: покуда сделка акума с евреем не состоялась, окончательно не оформлена, всякий имеет право на эту сделку, и одно постоянство акума в качестве давальца, даже обещание его, никаких прав еврею не создаёт. Эти рассуждения и переписал Исерлес у Мордехая, только опустил для краткости указание на то место Талмуда, из коего ясно, о какого рода бесхозяйственном имуществе идёт речь; опущение вполне законное, ибо никому не могло бы придти в голову считать имущество акума всегда бесхозяйным.
Теперь посмотрим, что из примечания Исерлеса сделал д-р Юстус.
Прежде всего, он переводит давно (с XI в.) вышедшее из употребления [40] и потому для него непонятное арабское слово "мааруфия" через: "держать кого-нибудь в своих когтях", причём имеет смелость утверждать, что в "халдейском стоит выражение мааруфия, т. е. обдирать, беспрестанно обманывать, не выпуская из когтей". Далее, вместо "дозволяется расположить (акума) к себе и отбить его от конкурента" он переводит: "дозволяется обманывать его так, чтобы акум, наконец, лишился всех своих денег". Г. Шмаков в свою очередь передаёт немецкий перевод Эккера "ihn sich g;nstig zu stimmen" ("расположить его к себе") через: "обманывать его", между тем, как Эккер в своём заключении прямо говорит: "Auch von "betr;gen" ist im Originaltexte direkt nicht die Rede", т. е. "об "обманывании" в подлиннике прямо нет речи". Этого предложения Эккера г. Шмаков не перевёл. Выражение: "когда еврей держит в своих когтях акума" у д-ра Юстуса не подчёркнуто. Очевидно, в данном случае он не совсем доверяет своему пониманию слова "мааруфия". Так как Эккер переводит это слово через "Gesch;ftsfreund", то в пятом издании Judenspiegel страшное "держать в когтях" заменено безобидным: "клиент" (Kunde). Г. Шмаков переводу Эккера не доверяет и берёт его "хорошего покупателя" в кавычки (мол, понимай, что это значит), да ещё подчёркивает в своём переводе неподчёркнутое у Юстуса выражение: "когда еврей держит в своих когтях акума".
В своём заключении Эккер, указывая на некоторые неточности д-ра Юстуса (впрочем, он тут же старается свои указания смягчить ссылками на разные комментарии, из которых выуживает подкрепления автору [41]), приходит однако к выводу, что всё это значения не имеет, "так как при рассмотрении этого закона прежде всего должно остановиться на интересном постановлении о том, что собственность нееврея почитается как бесхозяйное добро" (г. Шмаков переводит: "так как центром тяжести закона является несомненное и бесспорное постановление о том, что собственность нееврея считается добром, никому не принадлежащим").