Автора пристрелить!

Так выгодно было считать Рынде, не важно, верил ли он в это сам. Главное, чтобы все, во имя чёрного содружества англосаксов и еже с ними, думали именно так. Вот, по сути, для этой цели он писал этот увлекательный, приключенческий роман… Для зомбированного идиота или для того, кто охотно готовиться стать таковым. А что? Разве не увлекательно стремление человека любыми способами стать богатым? Значит, и счастливым, и справедливым, и… замечательным.

Идеальные голливудские герои, но уже на российской основе. Простая и «бравая» философия. Отбери у соседа последний кусок, но потому, что голоден… А про запас. Может, он тебе лет через триста-четыреста пригодиться.

Ставшие почти реальностью, многие крамольные «исторические» утверждения некоторых «учёных», с пеной у рта представители и кучка ряженых «патриотов», постоянно меняющих свои убеждения, объявляют аксиомой. Одна из таких «исторических истин» – извращённое и неверное представление о российских анархистах, которые выступали против, какого-либо, государственного или партийного давления на народ, опирались на крестьянство. Угнетатели ведь почти таковыми и остались, чуть-чуть перекрасились и… только. Поэтому национальных предателей следует поискать, прежде всего, в «верхах».

Вот одна из сказок… Она о том, что, якобы, «красные» руководящие анархисты собирались бежать со всем награбленным за границу, в частности, в Америку. Они-то, как раз и не собирались, в отличие от тех, кто это сделал и… делает. Тряпицын и Лебедева были патриотами своей страны. Возможно, что-то неверно понимали и потому вершили кровавые дела. Но не в США же бежать россиянам, тем более, патриотам. В крайнем случае, существует же целый ряд, более или менее, нормальных стран. А «злодеяния» анархистов творились, как раз, руками они самых главных большевистских князьков, сверху, но до поры-до времени.

Когда стало понятно, что товарищи по, так называемому, политическому левому крылу, что называется, их подставили… и приставили к стенке, то было уже поздно. И вот эти господа, продолжатели, «добрых» традиций своих кумиров, ещё претендуют на какую-то власть в нынешней России? Ни в коем случае! Они уже нарулили и крепенько подняли собственное благосостояние. Речь, конечно же, не идёт о рядовых коммунистах. Они, всего лишь (чего уж скромничать) делали за счёт партбилета хоть как-то украсить свою собственную жизнь. У некоторых безбедное существование состоялось, и сейчас они цветут и пахнут, и успешно переметнулись в ряду руководящей партии. Не ржавеют флюгера в России, какие-то доброхоты неустанно следят за их… техническим состоянием.

Самое-то ведь интересное и страшное заключается в том, что жуткие байки о Тряпицыне и начальнике штаба его отряда Лебедевой-Кияшко ныне выгодны не только тем, кто страдает по минувшему «справедливому» строю, но и другим, кто уже построил (для себя и своих близких) свой раёк (чужими руками и на костях «смердов»). Они теперь, грея свои косточки на Майорке и Хургаде, на пляжах, при личных дворцах говорят: «Вот видите, как всё не хорошо было задумано В.И. Ульяновым-Лениным». Одним словом, у Егорки – на всё отговорки.

Если бы ведал тот же атаман анархистов Павел Плотов, что не обретёт российский народ счастья, равенства и братства даже ценой великих потерь, разве стал бы он сражаться с японскими и американскими интервентами, белыми и… красными ни на жизнь, а на смерть. Не стал бы? Нет, он бы сражался с интервентами и оккупантами в любом случае. Всё могут выдержать, перетерпеть руссияне, но только не жалких и наглых попыток сделать их рабами. А ведь часто пытались, да и сейчас мерзкие двуногие существа не оставляют надежды на этот счёт.

Автор будущего бессмертного политического и, вместе с тем, приключенческого романа Рында знал, что сейчас атаман анархистов Павел Плотов ведёт остатки своего отряда к гибели, в то место, где уже месяц назад, 3 июля 1920 года, была установлена Советская Власть. Да и сам командир этих, на одну половину красных и на другую зелёных, бандитов ведал о том, что большинство его анархистов ждёт участь Тряпицына и его подруги Лебедевой.

Почти в хвосте его отряда двигалось несколько тачанок, обоз с походной кухней, ранеными, боеприпасами, кое-каким фуражом. А впереди колонны развивалось чёрное знамя анархистов. Края его были изодраны в клочья. Местами штандарт, видавший виды, прострелен пулями, в пожогах… Но в центре полотнища знамени, всё же, угадывался мутно-белый череп с костями под ним… крест-накрест.

На одной из повозок-телег полулежали раненые. Бородатый мужик с повреждённым бедром играл на гармони, задушевно выводил «Калинку». Правда, зачастую сбивался и фальшивил, ибо наверняка музыкальную грамоту познавал не в консерваториях. А интересовался, что и как, про гармонь у таких же самородков или, может быть, полных неучей, как и сам.

С некоторой грустью Рында подумал о том, что странное существо человек, точнее, русских, получеловек… Ведь даже в явный момент приближения собственной смерти он выкраивает минуту на то, чтобы, если не повеселиться, то посмеяться, пошутить, позубоскалить, в крайнем случае, улыбнуться. Многие анархисты конного отряда перебрасывались шутками. Самый настоящий пир во время чумы.

Во главе отряда на гнедом коне ехал сам, совсем ещё молодой командир, Павел Плотов, в трофейной гимнастёрке цвета хаки, галифе такого же окраса и дымчатой папахе. Чёрные глаза, такой же, смоляной, вьющийся и слегка кудрявый волос на голове… до плеч, удлиненное лицо. Если не красавец, то заметный парень. Юный атаман пришёл в революцию из Питерских железнодорожных мастерских. Сначала воевал на стороне большевиков, потом выбрал свой путь.

Он посчитал окончательно и бесповоротно, что только Анархия даст российскому народу истинную свободу, приведет человека к настоящему братству и равенству. Плотов был уверен, что со временем, именно так и произойдёт во всем Земном Мире.

Рядом с ним начальник штаба отряда, на белой молодой кобылице, юная Юлия Фолина. В расстегнутой кожанке и маленькой серой кубанке. Белокурая, синеглазая со счастьем и одновременно с едва заметной печалью во взоре. Оба при портупеях, с маузерами в деревянных кобурах и шашками на ремнях. Романтика революции захлестнула и её.

Вероятно, философия Великого писателя и анархиста, со своей человеческой и своеобразной христианской моралью, Льва Николаевича Толстого сделала своё дело. И Юлия всей душой и трепетным сердцем приняла революцию, приехав сюда, на Дальний Восток, из относительного питерского благополучия бороться за счастье народа. Правда, она, как и представители других политических партий и группировок, не интересовалась у крестьян, рабочих и разночинцев, нужна ли им такая кровавая «забота» о них. Но тот, кто верит, тот и на коне.

Да, этот отряд был небольшой частью того, довольно многочисленного воинского соединения, которым командовал незабвенный анархический атаман Яков Тряпицын, которого расстреляли красные на огородах села Керби (ныне и уже давно посёлок имени прославленной лётчицы Полины Осипенко). Конечно же, Тряпицын был не из тех, кто заседал в Губкомах и прочих советских учреждениях, грозящим вскоре в большом количестве появиться и Дальнем Востоке России. Яков воевал за «свободу народа» и «крестьянское счастье».

Писатель Рында, Роберт Борисович, разумеется, понимал, что смысл слова «счастье» Плотов трактовал по-своему. Примерно, так же, как и он, считало и подавляющее число анархистов. По-разному относились и относятся к личности того же Тряпицына, характеру, революционной миссии российские (да и зарубежные) историки и литераторы. Одним словом, что было, то было, и пусть многое покрыто мраком… Возможно, так лучше, во всяком случае, выгоднее для очень и очень исковерканной и не совсем понятной российской летописи – не знать… не понимать.

Правой рукой Юлия Фолина, сидящая верхом на белой кобылице, держала поводья, а левой поглаживала густую гриву боевой четвероногой подруги. Юлия нежно и с любовью глядела на Плотова.

– На западе России, да и в Сибири, Пашенька, гражданская война давно закончилась, – сказала она задумчиво – а тут, на Дальнем Востоке конца и края её не видно. Вот такой нынче у нас 1922 год.