Инкубья дочь

Цветастая жилетка, припущенная шнуровка и кружева, кокетливо проглядывающие за витым жгутом. Как-то круто для деревни. Его, что, соблазняют? Прости, красотка, не на этом задании. И вообще, ищи дурака, что поверит колдунье.

Девчонки всегда западают на Святых Ныряльщиков. А уж за каким-нибудь Би, и уж тем более Эем вообще готовы идти хоть на край света. Досадно, что ни Би ни Эй этим никогда не пользовались. Пользовались другим. Тем, что, усмиряя тело, порой сильно убивает мозг. Так что таблетки Чет отмел сразу.

Тем временем девица не собиралась отваливать. Во всем ее деревенском кокетстве отчетливо проступали фальшь и наигранность. «Задумала чего-то» – сделал вывод Чет. Бабы бабами, а работа работой. В другой раз он, может, и воспользовался ситуацией, но теперь… Теперь он пообещал падре Оливеру вести себя хорошо. А, значит, надо вести себя именно так!

При всей своей притягательности обольстительница не могла лишить Чета возможности рассуждать трезво. За всю свою недолгую жизнь Ныряльщик видел достаточно женщин, чтобы научиться распознавать, когда на него ведут охоту.

Хорошенькая брюнеточка хоть и пыталась играть искусительницу, актрисой была никудышной. «Скорее всего, ее приставил местный падре, – предположил Чет, а потом вдруг подумал. – Падре! Тот самый, в высокоморальных закромах которого хранится то самое коллекционное»…

И план сам собой созрел в голове.

Пусть Чет и не дотягивал до стандартов Орденовской элиты, копировать повадки «блондинок-куколок» научился неплохо. Он изобразил томный, загадочный взгляд, с видом полного отрешения уставился за головы сидящих напротив селян. Само благочестие. Космическое спокойствие. Отрыв от земли.

Девушка что-то снова спросила. Чет милостиво согласился, особо не прислушиваясь к просьбе.

– Так вы прогуляетесь со мной? Спасибо! – раздался рядом с ухом восторженный голосок.

Это было не совсем то, что он планировал. Это было даже лучше, чем он планировал. Втолковывать девице о необходимости стырить у местного падре вино лучше без свидетелей, чем за общественным столом.

Так они из-за стола и поднялись. Сияющая грешной красотой Змейка и возвышенно-отрешенный Чет. Оба довольные собой и таящие в душах хитрые замыслы.

На цветущей праздничной улице парочка не вызвала ни у кого каких-либо подозрений. Чет хорошо вжился в роль, и его просветленному смирению позавидовал бы любой падре. Не теряя туманности взгляда, он искоса взглянул на спутницу и произнес:

– Могла бы ты оказать мне одну услугу, благочестивая дева?

– Какую именно? – «благочестивая дева» мысленно потерла ладони и самодовольно ухмыльнулась. Похоже, Ныряльщик повелся на ее уловку, и провернуть аферу будет проще простого.

– Для одного светлого ритуала мне нужно кое-что, что есть у вашего наставника – падре Германа.

– Так и попросили бы у него? – Змейка не удержалась, съязвила, но вовремя собралась и вернулась в образ. – Ну, конечно, Пресветлый Господин, я помогу вам, как же иначе?

Чет все-таки уловил эту перемену и понял для себя, что устных увещеваний будет, возможно, маловато. Пришлось напускать на себя еще больше возвышенной загадочности, чтобы рыбка не сорвалась с крючка.

А солнце между тем окончательно скатилось за горизонт. Улица опустела и погрузилась в благоухающую цветением тьму. Шум праздника остался на площади, вместе с запахом жареной на вертелах баранины, гвоздики и мяты. Вместе с разговорами и сплетнями. Вместе с путающимися под ногами собаками и детьми, играющими под столом в вурдалака.

Змейка верила в собственные силы, но поведение Чета все же вызывало у нее некие сомнения. К чему это напускное смирение? Она ведь прекрасно помнит, как в гостевом доме он орал на свою тигрицу и рассуждал про кордебалет. А теперь-то что? «Наверное, это все от моего обаяния. Смущается» – простодушно предположила соблазнительница.

Рядом с домом падре она остановилась и выжидающе взглянула на Чета.

– Я подожду тебя здесь, благочестивая дева, – заявил Ныряльщик, – а ты иди.

Змейка непонимающе улыбнулась. Он что, серьезно? Серьезно ждет от нее какую-то падровскую бутыль? Тут в ее хорошенькую головку начали закрадываться сомнения, что все это неспроста.

Сомнения посетили и Чета. Хитрые улыбочки – не совсем то, чего он ждал. Значит, его очарование не возымело на девицу достаточного эффекта, а посему придется действовать очевиднее, напористее и грубее. В конце концов, кто ему что скажет? Девчонка нажалуется? Вряд ли.

Чет подошел к Змейке вплотную. Медленно и мягко поставил руки с двух сторон от нее – уперся ладонями в шершавые доски старого забора. Заглянул в глаза требовательно.

– Ты ведь поможешь мне?

В тот миг ему очень хотелось прижаться к деве теснее и подробнее познакомиться с оттенком и узором мелькнувших в вырезе платья кружавчиков, но пришлось сдерживаться и держать необходимую дистанцию.

Змейка растерялась. Вроде бы она добивалась именно этого, но планировалось-то все иначе! Она – бесстрастная, Ныряльщик – соблазненный… И теперь он почему-то не казался таким противным и заносчивым, как при первой встрече. Что ж выходит? Ее саму, похоже, соблазнили? Девушка отчаянно встряхнулась и, решив, что выходом из ситуации будет согласие и поспешное выполнение просьбы, бешено затрясла головой:

– Выполню!

Чет удовлетворенно кивнул и убрал руки. Отступил, с усмешкой наблюдая, как девица ланью ускакала в сторону покосившейся калитки и исчезла за ней.

Он стал ждать, глядя то на масленого цвета полную луну, то на валяющиеся у забора камни.

Ждать пришлось недолго. Словно притянутые настойчивым взглядом, эти самые камни вдруг закружились в пыльном вихре и поднялись в воздух. Заломив от удивления бровь, Чет вытаращился на них, и пропустил важный маневр – один камень отделился от общего танца, со свистом рассек воздух и на огромной скорости врезался Чету в правый глаз.

– Какого демона? – выругался Ныряльщик и угадал. Перед ним в водовороте искр заворочался кто-то большой и рогатый.

Цветком распустилась в воздухе красноватая мускулистая фигура, захлестал по мощным ногам гибкий хвост с пушистой кисточкой на конце.

– Только попробуй еще раз подойти к ней! – трубный голос грохнул раскатисто, заставив замолчать хор цикад.

– Да чтоб ты во тьму провалился! – не задержался с ответом Чет. Зажав рукой подбитый глаз, он сердито оглядел драчливого незнакомца. – Кто ты вообще такой?

Демон не ответил на заданный вопрос. Зажег фонарями глаза и выдал с пафосом:

– Я бы вытерпел любого: разбойника, пьяницу, бандита, прелюбодея. Даже если бы первым мужчиной моей дочери стал… стали корабль с матросами или рота солдат, я закрыл бы на это глаза. Но ты! Мерзкий святоша! Это оскорбление для любого инкуба, на долю которого выпало нелегкое испытание стать отцом.

– Так ты ее отец? Мне теперь тебя папой называть, да? – с издевкой поинтересовался Чет, недоумевая, что среди мирной жилой деревеньки делает демон.

«Как они вообще тут живут?» – мысленно возмутился он, потирая глаз, а потом, приглядевшись, понял, что демон иллюзорен – весь полупрозрачен и воздушен, несмотря на мнимую массивность. Наверняка монстр-призрак потратил все силы для эффектного появления, а теперь они кончились, и демон стал таять на глазах. Он таял и хорохорился. Растворялся в воздухе и возмущался.

– Ныряльщик! Подлая собака из Святого Ордена. Да никогда… Да ни за что…

Договорить он не успел – исчез. Зато появилась Змейка.

– Я не нашла, – запыхавшись выдала она и вопросительно уставилась на Чета.

– С вами что-то случилось?

– С папашей твоим познакомился, – отмахнулся тот. – Ладно, не нашла и не нашла.

Змейка остолбенела. Ныряльщик вел себя странно и нес какую-то чушь. Отец-инкуб никогда не приходил в деревню, да и вообще, похоже, уже не существовал. Правда, по деревне иногда ходили слухи о том, что бродит тут якобы его призрак, но…

– Вы в порядке, Пресветлый Господин?

– Все прекрасно, благочестивая дева, иди домой.