Создающая жизнь

Принцессе он ничего не рассказал; даже если они друзья, нечего такими темными делишками забивать ее светлую голову. Лучше пусть потом она поругается. Если, конечно, узнает.

То, что происходило сейчас, напоминало то время, когда Принцесса только пришла в ОТ.

Когда Сталк привычно приперся в ее апартаменты, Алиса была такая растерянная и расстроенная, что он даже удивился, но Принцесса ему ничего не рассказала.

В конце концов, у всех есть свои тайны. Особенно в Десятом Отделе.

Люциус Малфой всегда считал себя умным человеком, хитрым магом, проницательным и тактичным другом и преданным соратником. Том, правда, усмехался в особые его приступы периодично наступающего нарциссизма и говорил, что человек всегда субъективно оценивает себя, но Малфой предпочитал не слушать.

Когда Лорд окончательно стал Томом, тем, с кем когда-то и дружил Люциус, он почти сразу поверил ему. Некоторые, вроде Артура Уизли, может быть, и не заметили бы этого недоверия, но Рид все понимал.

И Драко, и Нарцисса, и сам Люциус вопреки малфоевской хитрости-изворотливости сразу попали под очарование Рида, хотя помнили, чем это закончилось в прошлый раз.

Поэтому, когда Том вдруг допустил какую-то грязнокровку во Внутренний круг, хотя и умную, как говорил Снейп (его рекомендацию следовало запомнить – Снейп словами не бросается), Люциус, спрятав гордость и явив миру доброжелательную улыбку, проявил все имеющееся гостеприимство.

Когда оказалось, что простая грязнокровка практикует создание химер, Люциус похвалил свою хитрую малфоевскую чуйку и принялся выспрашивать у Рида все подробности. Он с Ноттом и раньше пытался расспрашивать, но Том миролюбиво улыбался и ничего не ответил. Люциус понял, что такое сокровище красиво было бы прибрать к рукам и взять в семью, но Драко закатил такую истерику, каких от него уже лет.. десять, наверное, не ожидали.

Так что от таких грандиозных планов пришлось отказаться; жаль – Нотт, почуяв выгоду от имеющегося в быту собственного химеролога, начал за девочкой пристально наблюдать. В конце концов, химерология – жила; можно создать собственного единорога (закупив, естественно, некоторые его части для образца) и вывести целую популяцию, а единороги, знаете ли, товар редкий.. И то же с другими животными: можно обогатиться только на одних ингредиентах! Ну, и маленький плюс к уже имеющимся: химеролог может чу-уточку подправить внешность, закрепив ее в генотипе, другими словами, ваши потомки унаследуют уже измененные черты предка. Отрастить конечность. Убрать шрамы. Вырастить, черт возьми, новую кожу! Заменить больной орган на здоровый.

Словом, Люциус жалел, что в Англии запрещены гаремы.

Тем более были слухи, что род Ноттов основал как раз-таки химеролог-некромант, но они не подтверждались. Правда, родовые дары Нотты тщательно скрывали.

Все, например, знали, что Блэки – малефики и маги крови, Принцы – менталисты и зельевары, Забини только зельевары, Гойлы – маги земли, стихийники, Лестрейнджи - боевики, убийцы, наемники, Лонгботтомы - травники, Поттеры – артефакторы и боевики, вымершие МакКиноны - ритуалисты, хотя были светлыми..

Проблемы и секреты Ноттов (темная семейка, тихий омут) Люциуса волновали, но в данный момент о них думалось мало.

Рид решил пойти не по пути террора (он не дурак, понимал, что это отвернет от него оставшихся доверившихся), и усиленно, исподволь нарабатывал репутацию.

Их гениальный план, сплав талантов Аддерсон и воплощения Рида, дал результаты, хотя и был по-своему жесток, но Люциус равнодушно относился к гибели посторонних; во-первых, он убивал и сам, а во-вторых, это был их, авроров, выбор. План помог; за три года министром еще никто не становился.

Авгиевы министерские конюшни расчищаться категорически не хотели, но выбора никто никому не оставил. Это были самые напряженные дни для Малфоя. И еще его очень, очень волновал Отдел Тайн – о его предназначении неизвестно даже министру! Том, правда, отмахивался от его напоминаний, доказывая, что есть более важные дела и что если ОТ сидит мирно, то сможет посидеть так и дальше.

Такая нежная любовь к Десятому Отделу у Малфоя завелась из-за ряда факторов: он не любил загадки, не любил, когда ему мешают, не любил не видеть противника. Эти ощущения наваливались, как снежный ком, друг на друга, что и привело к закономерному результату.

Малфой искал несоответствия специально, потому что ждал удара несуществующего врага; иное с его мировоззрением Люциус представить не мог.

Присланные безликие работники только укрепили подозрение, что это заговор, хотя Малфой и допускал, что они могли не участвовать в этом. Рид принял их спокойно и доброжелательно, а Малфой слишком устал от всей этой нервотрепки, поэтому вопрос доверия поставил по-гриффиндорски прямо.

Главные (так их определил Люциус – они и вели переговоры) невыразимцы переглянулись, решая, и открылись. Когда Люциус увидел их лица, то в невиновность не поверил. Аддерсон – не тот человек, который будет давать использовать себя втемную. Да и этот рыжий мальчишка тоже, понял Люциус благодаря малфоевской чуйке, знает больше, чем показывает.

Так что подозрения насчет них укрепились сильнее и слабеть не хотели. Маневр Аддерсон и Розье травить байки аврорам был ловок и по-слизерински хитер. Иногда Малфой даже жалел, что хотя бы один из них попал в Равенкло, а не Слизерин.

Слаженная работа дуэтом принесла свои плоды: авроры перестали отчасти напрягаться в присутствии невыразимцев, приняв их организацию за собрание рассеяных и витающих в облаках умников. Плюсом послужило еще и знакомство одного аврора с Аддерсон.

Люциус напрягся сильнее, но старался не нервничать: теперь нападать на невыразимцев, если это, конечно, они устроили такой самоубийственный номер, было психологически сложнее. Судя по довольной улыбке Аддерсон, которую она сразу кому-то адресовала, это было именно так, как предполагал Малфой.

Особое раздражение вызывали постоянные препирательства «Принцессы» и «Сталкера», к которым изредка присоединялись два двуцветных близнеца. Они, в отличие от «главных», действительно вызывали невольное уважение, потому что сам Малфой работать в таких условиях не смог. Эти же двое производили впечатление не работников серьезной организации, где каждый практикуется в действительно темных искусствах, а подростков какой-то школы. Особенное внимание заслуживал этот мальчишка Розье, источник всех споров. Взять бы его за волосы, снять штаны и… отпороть.

Малфой был в курсе скандала в семье Розье, когда наследник, защитившись от кровного и другого поиска, буквально хлопнул дверью и ушел в неизвестном направлении. Сейчас, смотря на повзрослевшего, набившего шишек мужчину, все равно каким-то чувством было понятно, что он одинок.

Однако это не мешало ему все время валять дурака. Малфой невольно скривился, отгоняя ненужные мысли.

…Этот мальчишка послал ему поцелуй!

Том тогда с видом только что проснувшейся совы повернулся, открыл и закрыл рот, не в силах ничего сказать, потом, собравшись, ехидно улыбнулся и произнес:

- Не так уж тебе и не нравится Отдел Тайн.

«Скорее, отдельные его представители», - почти ляпнул Малфой.

«Я сам в шоке!», - хотел возразить он в попытках защитить свое честное имя.

«Я же молчу, когда вы начинаете флиртовать с еще одной представительницей ОТ», - эта мысль прозвучала как-то обиженно.

- У него ехидства набрался? – кивнув на плотно закрытую дверь, в таком же тоне спросил Малфой.

- Своего хватает, – опять усмехнувшись, отвернулся обратно к документам Рид.

Конечно, Малфой ни разу не дал понять никому о своих предпочтениях, и откуда их узнал тот мальчишка Розье, было неизвестно. Нарси, святая, ничего не говорила и молчала, оставаясь только другом.

Профессионализм невыразимцев удалось проверить в скором времени. Среагировать не успели даже авроры, Люциус успел почувствовать только нагревающиеся амулеты и его выдернуло. Ощущения были намного хуже, чем при аппарации или использовании даже самого некачественного порт-ключа, потому последующие.. минут десять Малфой пытался собрать в кучку свою разбитую гордость и не выплюнуть желудок. А еще и голова раскалывалась. В тот момент Люциус, кажется, понял, почему от порталов отказались и что аппарация не так уж и плоха.