Страница 66 из 98
— Вообще-то да, — заявил Финн, сделав шаг в сторону Рэда.
Бугай, который знатно помял его два месяца назад, похоже, тоже прошлое не отпустил, и двинулся ему навстречу, но стоило Джону сказать «Эй», как тот сразу же остановился, и лишь гнусно ухмыльнулся.
— Нас все устраивает, Кларк, — заверил ее Мерфи, бросив укоризненный взгляд на Рэда.
— Тогда идем, — сказала она и посмотрела на Финна, — Ты с нами?
***
— Эбигейл! — крикнул Шамуэй, несясь по коридору и заглядывая в каждую дверь, — Эбигейл!
Он дошел до прихожей и там, наконец, обнаружил Эбби. Женщина стояла в дверном проеме, прислонившись к косяку, и читала что-то с листа бумаги.
— Эбигейл, мои заключенные сбежали! — не сбавляя тона, объявил Шамуэй.
— Когда они с Уэллсом пошли искать Джейка, то тоже оставили записку на холодильнике, — тихо произнесла Эбби, — Она никогда не станет меня слушаться.
— Что ты несешь? — нахмурившись, спросил шериф.
— Твои ребята с моей дочерью и Финном пошли за припасами, — наконец, обратила на него внимание Эбби, — Кларк пишет, что они пропадут на пару часов, — она вздохнула, — Но я знаю, чем это кончилось в прошлый раз, так что схожу за ними.
— Они подговорили твою дочь, чтобы улизнуть от меня! — не унимался Шамуэй, — Отдай мне оружие, Эбигейл. Я должен… — он дернул головой и часто заморгал, — должен достать их.
— Боже мой, Шамуэй, — ужаснувшись, произнесла Эбби, — Я думала, Телониус преувеличивал, но ты и вправду не в себе.
— Верни мне мое оружие! — снова потребовал Шамуэй, — Сейчас же!
После ухода Джахи, многое в его жизни поменялось. Его перестали слушать, ведь Эбигейл теперь мнила себя главной, а на деле всё решала её дочь, и мнение офицера полиции, спасшего ее жизнь совсем недавно, было для Кларк пустым звуком. Рэду и Мерфи дали свободу, теперь они свободно разгуливали, где им вздумается, и, Шамуэй был в этом уверен, Мерфи делал вид, что от всей души благодарен своим «спасителям» и теперь готов все силы бросить на поддержку группы. Последней каплей стало изъятие у Шамуэя оружия. Его утащили тайком, когда он спал. Шериф был уверен, что это сделал проныра Джексон, который умел быть незаметным даже у всех на виду. Шамуэй чувствовал, что поменялся со своими узниками местами, и теперь сам был в полной изоляции. Естественно, это быстро сказалось на его и без того шатком самоконтроле. Поменявшись местами с Мерфи, он при этом не смог сам стать Мерфи, чтобы заслужить доверие и восстановить порядок вещей. Ему было противно такое поведение, и обо всем он заявлял прямо. В лучшем случае это проходило бесследно, в худшем его начинали еще больше бояться и избегать.
— Нет, ты его не получишь, Ли, — строго произнесла Эбби, убрав лист и уперев ладони в бока, — Именно поэтому мы его у тебя и забрали. Я пойду за детьми одна, Джексон за тобой присмотрит.
— Отдай. Мне. Мой. Револьвер, — угрожающе отчеканил шериф, с каждым словом приближаясь на шаг, — Сейчас же!
Эбби испуганно отступила от него, но шериф быстро сократил дистанцию, схватил женщину за горло и прижал к дверному косяку. Она захрипела и начала шарить по поясу, пытаясь достать нож, но Шамуэй ей помешал. Он сдавил ее горло еще сильнее, и когда почувствовал, что Эбби слабеет, слегка ослабил хватку. В следующий момент резкая боль обожгла его затылок, и зрение расфокусировалось. Крутанувшись на месте, он заметил Джексона, который держал в руках какой-то здоровый приз, кажется, за соревнования по гольфу. Шамуэй, пошатнувшись, пощупал ладонью свой затылок и, почувствовав рану и шедшую из нее кровь, потерял сознание.
***
Очнулся он на полу собственной комнаты. Головная боль была ужасной, но проделав то же движение, что и перед отключкой, он понял, что рану обработали и перебинтовали. Когда Шамуэй поднялся на ноги, головная боль усилилась, но он решил просто ее перебороть. Злость притупляла боль, а он был просто в ярости.
Добравшись до двери, он не смог ее открыть и понял, что его заперли. Вот и все. Теперь он сам стал зверем в клетке. Но одного Эбигейл не учла. Он не был глупым зверем, как Рэд, или пресмыкающимся, как Мерфи, или послушным, как они оба. Шамуэй не будет мириться со своим положением хотя бы один день. Шериф не должен сидеть за решеткой, даже в настолько прогнившем мире.
Шамуэй разбежался и ударил плечом в дверь. Когда та не поддалась, он изо всех сил стал бить по ней ногой, и когда это не возымело успеха, стало понятно, что с той стороны дверь чем-то подперли.
— Что ж, не беда.
Он двинулся к окну, но понял, что у того открывалась лишь небольшая форточка. В обычной ситуации он бы выбил стекло чем-нибудь тяжелым, но сейчас его разум был затуманен болью и злостью, поэтому когда он начал колотить кулаками по стеклу, то лишь их преумножил. По гладкой поверхности пошли трещины, после чего один из кусков откололся, и Шамуэй увидел, что пробил лишь один слой. Он посмотрел на свои кулаки, на которых теперь были длинные порезы от стекол. Руки тряслись, как у больного. Может, он и правда был им?
— Нет, нет, нет, — сам себе начал твердить Шамуэй, — Я не такой! Не такой! Не такой!
В припадке ярости он вырвал полку из тумбочки, затем вторую, и третью, а последней начал бить о стену, пока та не разлетелась на куски. Сорвав голос от крика, Шамуэй услышал, как с той стороны двери послышался стук.
— Шериф, вы там как? — услышал он обеспокоенный голос.
— Джексон?
— Доктор Гриффин не велела, но я могу выпустить вас, если хотите… Только пообещайте, что не будете мне мстить за голову.
— Я… нет, — Шамуэй посмотрел на свои окровавленные руки, затем быстро окинул взглядом устроенный им в припадке бардак, — Не нужно меня бояться, Джексон. Я уже успокоился, мне… мне лучше, правда.
— И вы не побежите убивать Рэда и Мерфи? — сомневаясь, решил уточнить Джексон.
— Если это условие моего досрочного, то да, — подтвердил Шамуэй.
За дверью послышалась возня, Джексон отодвинул от двери что-то тяжелое, после чего аккуратно приоткрыл ее. Шериф увидел, что парень держал наготове бутылку со спиртным, на случай, если придется отбиваться. Поняв, что Шамуэй не собирается на него бросаться, Джексон перехватил бутылку и предложил ее шерифу.
— Хотите выпить?
— Хочу, — он принял бутылку и первым делом вылил немного спиртного на порезы, — Составишь компанию?
— Почему бы и нет, — согласился Джексон.
Они расселись прямо на полу, друг напротив друга, и поставили рядом с собой стаканы. Первый каждый из них выпил молча.
— Что с вами такое, шериф? — наконец, нарушил молчание Джексон, — Зачем набрасываться на всех?
Первым делом Шамуэю захотелось снова закричать. Обвинить парня в том, что тот, как и остальные идиоты в этой группе, просто пропускал мимо ушей все, что он им говорил. Но затем шериф решил, что не стоит больше тратить силы, пытаясь переубедить в чем-то людей, которые предпочитают слушать малолетку и ее никчемную мать. Теперь нужно было лишь дать себе передышку, а затем действовать.
— Просто это злость, — ответил Шамуэй то, что, как ему казалось, хотел услышать его собеседник, — Мешает мне мыслить здраво. Наверняка и тебя что-то подтачивает изнутри. Я же вижу, что что-то с тобой не так.
— Это вина, — сделав большой глоток и поморщившись, грустно ответил Джексон, — перед пациентами в Бриджтоне. Я должен был до последнего заботиться о них, а вместо этого поддался страху и… — он жестом изобразил замах, — поступил, как было легко. Можно ли называть себя врачом после такого?
Шамуэя это задело. Внезапно он осознал, что был не одинок в своем желании цепляться за то, кем он был. Джексон тоже определял себя своей профессией, и это не потеряло для него значения.
— Это твое призвание, — сказал Шамуэй, — Ты целитель. Я страж порядка. Это не просто работа, это наша жизнь. То, кем мы являемся. И стадо гниющих трупов этого не изменит.
— Спасибо, — вновь отпив и наполнив стакан, ответил парень, — Рад, что хоть вы в это верите.