Страница 21 из 98
Ничего не произошло. Рэд непонимающе уставился на ствол и спустил курок еще несколько раз, но безуспешно. Затем, в третий раз, шарахнул револьвер Шамуэя, рикошетом задев руку Рэда, от чего тот невольно выронил дробовик. Мерфи схватил напарника за руку и оттащил в укрытие.
— Я хочу сказать вам большое спасибо! — послышался радостный голос Шамуэя, — Так долго пришлось ждать повода, чтобы наградить вас порцией свинца.
— Мы тоже хотим выразить вам свое почтение, шериф! — крикнул Мерфи и, высунувшись из-за корпуса автомобиля, несколько раз нажал на спуск, — Да твою-то мать…
Пистолет лишь щелкал, не издав ни единого выстрела. Над макушкой Джона пронеслась пуля, так близко, что даже волосы на голове зашевелились. Он вытащил из пистолета магазин и понял, что тот пуст.
— Ты не зарядил ни одного ствола, придурок! — рявкнул он на Рэда.
— В кино они всегда заряжены, — пожав плечами, сказал Рэд, — кто ж знал.
— Господи ты боже мой, — зажмурив глаза, сказал Мерфи и приложил ладонь к лицу, — Постой… У Маккуори точно был заряженный. Давай-ка припугни его.
Рэд поднял пистолет над головой и вслепую пустил несколько пуль в ту сторону, откуда шел Шамуэй.
— Отлично, — кивнул Мерфи, — А теперь бежим!
Они рванулись ровно в тот миг, когда еще одна пуля проделала дыру в корпусе машины. Рэд развернулся прямо набегу и выстрелил еще два раза, заставив шерифа остановиться и спрятаться за одной из машин.
— Вы от меня не скроетесь! — заорал Шамуэй, когда понял, что преступники покинули парковку и начали удаляться, — Что вы сделали с Маккуори?!
Рэд и Мерфи уже не слышали его. Они бежали, что есть духу, и молились, чтобы следующий выстрел, который шериф пошлет им в след, не нашел свою цель. Рэд знал город лучше, чем Мерфи, поэтому иногда показывал направление, в итоге приведя их к границе городского парка. Скрывшись за деревьями и кустарниками, они обессилено упали, дав себе отдышаться.
— Ты… ты видишь его? — постоянно тяжело вдыхая и выдыхая, спросил Рэд.
— Я ничего не вижу, браток, — ответил тому Мерфи, наслаждаясь видом утреннего неба, заслоненного дубовыми ветвями, — но тут останавливаться… нельзя.
— Куда тогда?
— На север, — поднимаясь и оглядываясь по сторонам, сказал Мерфи, — у меня есть хороший знакомый в пригороде Нью-Йорка. Вернее даже знакомая.
— О, вот так, — Рэд вытянул руку и Джон помог ему подняться на ноги, — тогда нам надо найти машину. В парке ты их не найдешь.
— Показывай дорогу, братец.
Рэд осмотрелся и махнул рукой вглубь парка, где издалека виднелись заасфальтированные дорожки и несколько скамеек. Они снова постарались переключиться на бег, но без стимула, в виде выстрелов за спиной, это стало похоже на утреннюю прогулку. Когда они добрались до центрального сквера, по периметру которого росли цветы и стояла красивая круглая беседка, к ним вернулся их любимый шериф. От выстрела все птицы на деревьях взметнулись вверх, закрыв на мгновение своей тенью те немногие участки неба, что были видны за кронами.
— Уголовнички! — с задором серийного убийцы позвал их Шамуэй, — Не заставляйте меня играть с вами в прятки в лесу! Ну же, мы же все тут взрослые люди!
Ошалевшие от ужаса Рэд и Мерфи снова дали деру, то и дело запинаясь, но, к всеобщей радости, каждый останавливался и помогал другому подняться. Джону не нравился его бывший сокамерник, совсем не нравился, однако какое-то подобие товарищеских уз сумело образоваться и без взаимной приязни.
Когда они выбежали с территории парка к западной трассе, то обнаружили, что находятся на пустыре. Слева от них поблескивала водная гладь озера Сансет, а справа было чистое поле с заходящей в неуклюжий тупик автомобильной дорогой. Прятаться было решительно негде. Машины мимо тоже не проезжали.
— О черт, о черт, о черт, — схватившись за голову, в панике начал повторять Джон.
— Эй, Мерфи, — нервно потряс его за плечо Рэд, — смотри.
С берега озера к ним бежали трое. Когда Джон понял, кто это, внутри что-то упало. Это были не полицейские и не шерифы. Это были даже не агенты ФБР, искавшие его последние три года. Внезапно, они оказались между шерифом и наковальней. Деваться было некуда, но возвращаться в камеру никто из них решительно не хотел.
— Вдоль границы парка, направо! — скомандовал Мерфи, и они рванулись туда.
Ветки кустарников били им по лицам и неприятно царапали кожу. Сзади раздавались выпущенные в воздух короткие очереди. Силы у обоих были на исходе, они, взмыленные, беспомощно цеплялись за желание обрести свободу, которое ускользало от них вместе с тем, как усиливался топот у них за спиной. Наконец, кто-то вылетел сбоку и повалил Мерфи на землю. Сильно ударившись подбородком, он чуть было не откусил себе язык. Рядом еще несколько человек скручивали Рэда.
Джона грубо перевернули с живота на спину и он посмотрел в лицо, закрытое противогазом. Мужчина в полном боевом обмундировании грубо и быстро обыскал Мерфи, попутно задрав тому футболку и штанины, после чего снял противогаз и удивленно произнес:
— Вы чего от нас неслись, идиоты?
— Чего? — ничего не понимая, спросил Мерфи.
Солдат похлопал себя по нашивке на руке:
— Кто ж в своем уме будет убегать от национальной гвардии?
***
Кейн заставил себя оторваться от белого шума радио, которое он слушал вот уже несколько часов, и отвел взгляд в сторону, пробежавшись глазами по полумраку гостиной.
Он находился в доме своей матери. Это было просторное жилище, обставленное так, словно тут проживал ностальгирующий по былым временам старый смотритель зоопарка. Многочисленные полки украшали фарфоровые фигурки разнообразных животных, от привычных волков и зайцев, до тропических тигров и гиппопотамов. Отдельной когортой стояли слоны. Им была отведена своя полка, где разномастное стадо, весело подняв свои хоботы, заняло все свободное место. В детстве Кейну очень не нравилось, что мать не давала ему играть со своими фигурками. Он не понимал, с какой легкостью мог их разбить, для детского ума и фантазии, они все были почти что живыми. К сожалению, на игрушки его мать соглашалась разоряться лишь изредка, не говоря уже о том, чтобы завести настоящее домашнее животное. По-счастью, Маркус рос любознательным и общительным мальчиком, поэтому недостаток в игрушках он с лихвой восполнял книгами и большим количеством друзей, в гостях у которых, временами, проводил больше времени, чем у себя дома. Удивительно, но сейчас, спустя столько лет, он не поддерживал контакт ни с кем из них. Разве что с Эбби Гриффин, но познакомились они уже в более-менее взрослом возрасте.
Вера Кейн, мать Маркуса, всегда казалась ему весьма странной женщиной. Она была невероятно доброй и отзывчивой, но при этом он всегда чувствовал, что его мать витает где-то там, будучи себе на уме. Большую часть времени Вера проводила в заботах о своем саду, который занимал весь задний двор дома, и, с годами, он воистину стал похожим на ботанический сад в миниатюре. К тому же, словно этого было мало, она параллельно занималась бонсаи, выращивая в миниатюре деревья, которые, при всем желании, не могли бы уместиться в саду целиком. Ими были уставлены все подоконники. Кейна удивляло, что, при такой любви к жизни, его мать все же предпочитает самые безмолвные ее проявления.
Ко всему прочему, Вера была истинной христианкой, но, вместо посещений Дома Бога на Колфакс-стрит, она предпочитала устраивать собрания прямо у себя дома, проповедуя на свой лад, что, впрочем, устраивало ее чудную паству садоводов. Выросший в такой обстановке, Маркус нисколько не удивлялся, что был теперь далек от Бога настолько, насколько это вообще возможно.
Он вновь переключил свое внимание от шума и потрескивания радио, и вслушался в другие звуки. Его окружал стрекот сверчков, вороньи крики и громкие щелчки секатора на заднем дворе. Это означало, что Вера уже вышла устраивать в своем саду порядок, не давая ему превратиться в джунгли. Эти звуки немного успокоили его, и Кейн, впервые за последние сутки, почувствовал усталость. Он потер глаза и подошел к раковине, окатив лицо холодной водой. Первым звоночком к тому, что все рушится, стало отключение света ночью, но Кейн радовался тому, что хотя бы водоснабжение еще работает. Если они с Джахой смогут не только оградить Бриджтон, но еще и умудрятся восстановить и сохранить городскую коммуникацию — это будет великая победа.