Страница 37 из 43
– Я на этот раз серьёзно. Я и заявление в загс отнесла. От тебя нужно только согласие.
Мужчины не любят крутых поворотов в семейной жизни. У Санта дрогнуло сердце.
– Не надо бы, Рушания. Дело это довольно хлопотное.
– Тебе-то что, ведь не впервой. Может, и не в последний.
– Ты мне этого желаешь?
– Не только. Ты меня не любишь. Я это чувствую по твоим глазам, по тому, как ты буквально заставляешь себя ласкать меня. Не нужна мне такая ласка.
– Невозможно всю жизнь любить так же пылко, как в молодости.
– Дело не только в этом.
Саит пытался сохранить семью ради подрастающей дочери. Мелкие придирки жены переносил мужественно. Но всё было тщетно. Его старания были сродни холостому выстрелу.
Если между двоими, живущими под одной крышей, пробежала кошка, любая мелкая обида перерастает в большую ссору. Как-то Саит нечаянно обронил: «Брось ты эту жёлтую кофту, терпеть не могу цвет измены». Вроде и сказал-то в шутку. Жена же словно ждала этого момента:
– Что же мне надеть? Что ты мне можешь предложить? С тобой я и дошла до жизни такой, что ношу такой грязный цвет.
Жена всё распалялась. Ссора затягивалась.
– Ты мне абсолютно безразличен. От тебя дурно пахнет, ты пахнешь, как монгольский мужик.
Уж как ему хотелось ответить в тон, но сдержался. Опять бы всё кончилось скандалом. После подобных «обменов мнениями» ночные ласки снимались с повестки дня.
Саит был плохим политиком. Привычка говорить напрямик доставила ему в жизни немало неприятностей. Вот и сейчас, сдержись он пару раз, может, и не разошлись бы. Несмотря на гордыню, Рушания была неплохой хозяйкой.
– Ты хоть осознаёшь, кто виноват? – спросила жена.
– Разумеется, я, – сказал он. – Но какое это имеет значение?
Саит больше не хотел сопротивляться. Пусть делает что хочет. Но для вида попытался изобразить несогласие:
– У нас есть общая дочь.
– Ничего, вырастет.
– Хочешь, чтоб она была сиротой?
– Найду другого отца, не переживай. Будет и сыта и одета. – Затем подумала и добавила: – Может, повезёт на нормального отца…
Саит так и сел.
– Дочери скажешь, что работаю за границей. Деньги буду высылать.
Это уже было его согласие на развод. Он тотчас же ушёл из дома. Утром позвонил по телефону. По голосу жены понял, что та всю ночь проплакала.
– В Уфу можно приехать?
– Думаю, не надо.
Продолжая всхлипывать, она назвала адрес и телефон отца.
Саит почувствовал, что, начни он сейчас отговаривать от развода, попроси прощения, она готова простить его. Но Саит уже принял решение.
За дополнительную плату их через неделю развели. От никаха, прочитанного муллой, осталась лишь дочь. У неё согласия никто не спросил.
– Мне была близка Казань. Мы расстались, – сказал он Зульфие. «Пусть квартира будет дочери и подарком, и памятью. Больше от тебя ничего не нужно», – сказала на прощанье Рушания. Я согласился. Правда, она потом и половину стоимости «Волги» забрала и на алименты подала. Виноватых не ищу. Кто же сам о себе скажет: «Я плохой»? Если бы её не потерял, не нашёл бы тебя. Год проработал в экскурсбюро лектором. Поскольку жить было негде, позарился на комнату в общежитии и пошёл участковым милиционером. Но это уже из другой оперы. А ты, моя милая, садись готовиться к зачёту.
После Рушании у Сайта было немало увлекательных романов. В нашей стране только жениться легко, развод подобен мукам ада. И речь не только о формальной стороне дела. После развода начинается самое страшное: делёж квартиры, мебели, посуды, ложек. И только дети оказываются лишними.
Саит знает, новые друзья Мансура не оставят его в покое. В воздухе стоит духота, которая бывает перед грозой. Сакманов не находит себе места. Не знает, чем себя занять. В день, когда убили Фердинанда, он собрал в доме Ахмадиши-бабая новых ребят, только что нанятых на работу. Даже водитель Замир, словно в первый раз, сидит навострив уши, забыв обо всём на свете. «Енерал» же в разговоре любит перемешивать серьёзное с юмором, кто не знает эту его особенность, ничего не подозревает. Замир знает. Но молчит.
Поглядывая, как за окном кружит метель, он продолжает:
– Не хочу хвастать, ребята, хотя Замир знает об этой моей слабости, но скажу: десять лет я за рулём, но никаких конфликтов с ГАИ у меня не было, за исключением мелких штрафов. Повторяю, по-крупному – никогда. Представьте, ни с того ни с сего вас тормозит гаишник. Что вы делаете?
– Достаю документы и иду навстречу, – говорит один из шофёров.
– И совершаешь большую ошибку, в особенности если и ты сам, и твои документы в порядке. А торопиться не следует. И задний ход давать не надо. А надо лишь открыть окно, состроить улыбку и ждать, когда он сам подойдёт. Он должен сам подойти за правами, техталоном, путёвкой…
– А это не взбесит его?
– А он и так тормозит тебя не для того, чтобы справиться о твоём здоровье. Результат будет тот же.
Ежели у инспектора на груди нет жетона с надписью ГАИ, потребуйте документы, а фамилию заложите в свой «компьютер», то есть в память, так, чтоб не забыть и при крутом повороте. Если заберёт документы, запишите, кто он и с какого отделения.
– А как вести себя, если мент начнёт обыскивать?
– А никак, как ни в чём не бывало. Не торопитесь также открывать бардачок, багажник, свою сумку, если он специально не попросит. Спрашиваете, почему? В документах не написано, что хозяин машины должен сам себя обыскивать. Ему надо, вот пусть сам и открывает. А ты в это время закуривай, даже если не куришь вовсе. От одной затяжки не помрёшь.
– А если потребует открыть багажник?
Не считая вопрос удостаивающим ответа, Саит Яруллович продолжает:
– Позднее в случае чего хитрый инспектор, конечно, может заявить: «Он сам открыл, сам показал».
– А где носить газовый пистолет? – спрашивает ещё один.
– Вы сами знаете, у нас запрещено носить оружие. Если бы орудие убийства у нас свободно продавалось, уже половину народа бы уничтожили. Таково наше общество. В нашей организации только я имею разрешение на ношение оружия. И вы знаете почему, – сказал он, хитро улыбаясь, – но если для выполнения важного государственного задания придётся-таки прихватить, то лучше завернуть в грязную тряпку и хранить около ручного тормоза.
– А если милиция остановит?
– Пока машину останавливаешь, его следует быстро спрятать в штанину. Поэтому за рулём надо быть всегда в свободных брюках.
– Но оно же оттуда выпадет, – говорит другой, не понимая рассказчика.
– Дуло, мой милый, надо засунуть в ботинок, кроссовки и в носок, остальная часть остаётся в штанине. Если пришлось засунуть в брюки, то лучше выйти из машины и мельтешить около милиционера.
– А если всё же учует?
– Хочешь сказать, если всё равно отберёт пушку?
– Да.
– Такой поворот дела в нашем с Замиром договоре, написанном с помощью Ахмадиши-абзый, не предусмотрен. Короче, надо молоть чушь вроде: «Не моё, по дороге нашёл. Вон у того «комка» лежало. Как раз к вам и вёз, сдать хотел, да ладно вы мне сами встретились». Главное – говорить не останавливаясь, не давать проверяющему вставить слово, короче, заговорить…
После таких бесед между ребятами и Сайтом устанавливается взаимопонимание, начинается сближение. Но, разумеется, до известного предела. Дистанцию он всегда соблюдает и не позволяет её нарушать.
Более опытные ребята слушают шефа с затаённой улыбкой. Они знают другие способы улаживания конфликтов с гаишниками: вместо документов надо дать тугую пачку денег… Ежели попадётся шибко принципиальный, заявляешь, мол, вы думали, что я взятку даю, у меня таких денег нет, это же штраф. Способов улаживания отношений с милицией много.
Ребята знают и такие, о которых хозяева и не подозревают. Несмотря на дистанцию, жизнь заставляет-таки Санта во время поездок на «разборки» общаться с ребятами. Встречаясь на улицах города, они, в знак приветствия, прикладывают ладонь к лобовому стеклу.