Заметки маленького спекулянта

– Что сам сварил?

– Ну да, я у него купил. Отличное получилось вареньице.

– Купили у него за деньги?

– А как же иначе?

От этих слов мама чуть не упала в обморок. В глазах родственников я совершил ужасный поступок. Последняя баночка варенья у меня была конфискована, более того мама нашла у меня рубль и отдала назад соседу. В остальных продажах я не сознался. На мои робкие возражения, что на Привозе продают продукты собственного изготовления, моя умная тетя, брезгливо глядя на меня через очки, сказала:

– Бог знает из чего они там делают свои продукты. И думаю, что государство, в конце концов, эту лавочку прикроет. А ты, делая пищевой продукт нарушил ГОСТ и санитарные правила.

– Какие правила? – не понял странного названия я.

Тетя в ответ лишь презрительно хмыкнула.

– Мог всех отравить, – подвел черту дед.

Его фраза окончательно добила меня. А вдруг я действительно кого– то отравил? Я вышел на улицу. Навстречу мне шла Ленка. В голове у меня вертелась фраза, о том, что я мог всех отравить. Ленка купила у меня варенье и по мнению тети и ее здоровье могло пострадать из– за меня.

– У тебя ничего не болит? – спросил я, глядя на ее разбитую коленку и присматриваясь нет ли у нее других подозрительных симптомов.

– Рука болит.

Может ли болеть рука от некачественного варенья, я не знал, но что– то в ее внешнем виде меня насторожило.

– А ну открой рот! – приказал я.

Весь рот у нее был фиолетовый. От нормальной морошки рот никогда фиолетовым не бывает. Это я знал точно.

"Кажется, при отравлении надо заставить больного выпить слабый раствор марганцовки", – подумал я, но Ленке ничего говорить не стал. Мы пошли к ней домой, и я долго искал там марганцовку. Ленка в это время сидела и смотрела телевизор. Марганцовки нигде не было. Я заглянул в холодильник и увидел там свое варенье.

– Ты варенье, ела? – строго спросил я девчонку.

– Нет, еще не успела.

– А от чего у тебя язык фиолетовый?

– Так это я химический карандаш лизала, когда мы в школу играли.

Я не стал даже прощаться и пулей выскочил во двор. Там гулял Мишка.

– Мишка ты варенье ел? – закричал я через весь двор.

– Съел еще вчера. Обе банки. Спасибо тебе.

Я посмотрел на довольного Мишку и понял, что деньги мне уже не очень нужны и железная дорога, это и в самом деле блажь, а гораздо важнее, когда ты по незнанию никого не отправил на тот свет.

Я настолько был переполнен чувствами, что совершил безумный поступок – подарил Мишке знаменоносца из своей коллекции солдатиков. Подарил совершенно безвозмездно. И прояви Мишка чуть больше интереса к солдатикам, наверное, подарил бы даже и пулеметчика. Хотя нет, пулеметчика я бы Мишке не подарил, так как этот солдатик занимал у меня в коллекции особое положение.

В результате я получил хороший жизненный урок, но, несмотря на все усилия, честного доступа к денежному источнику не получил. Что и толкнуло меня на скользкую дорогу спекуляции, как бы я ее не оправдывал своей тогдашней влюбленностью.

Последний олимпиец

Прощай, моя девочка с озорными глазами. С Севера мы переехали в другой город. Город этот был особый. Помнится только, когда мы на поезде подъезжали к нему отец для разговора позвал меня в тамбур.

– Если будут спрашивать, откуда мы приехали, не говори.

– А кто будет спрашивать?

– Ну… люди всякие, – отец явно темнил.

– Одноклассники?

– Да и одноклассники в том числе.

– Значит, одноклассникам нельзя говорить, где мы жили раньше?

– Не говори.

– Они меня спросят, откуда мы приехали и им надо сказать, что не знаю?

– Нет. Так тоже плохо будет. Ты скажи лучше, что приехали мы издалека с Севера.

– Ага. Я буду говорить, что мы с Севера.

– Только не называй названия никаких городов или поселков. Очень тебя прошу.

Хорошо. А город, куда мы едем старый?

– В общем– то, не новый.

– Это хорошо.

– А почему ты об этом спросил?

– Если город старый, то там точно есть клады.

– Возможно, возможно, кроме всего прочего там есть и клады – пробормотал отец, и мы отправились обратно в купе.

Вопрос о кладе был не случаен. После провала аферы с морошкой, только клад мне мог помочь встретиться с любимой. В те годы часто печатались статьи о том, как люди находили и сдавали клады государству. За это им полагалась премия в виде четверти стоимости клады. Там учитывалась стоимость драгоценных металлов входящих в сокровище. Меня эти газетные статьи вдохновили на подсчет возможной прибыли. Физику я еще не изучал и нечего не знал о плотности металлов, и об измерении объемов имел весьма смутное представление, за то мне удалось узнать что полулитровая банка наполненная почти до верху мелочью весила три килограмма. В ювелирном магазине я узнал, что колечко из золота весом пять грамм, стоило более ста рублей. После подсчетов у меня вышло, что после находки даже одной литровой банки с золотыми монетами, премия, которую я получу, превысит отцовскую зарплату за тридцать лет.

– В хорошем сундуке должно было вместиться не меньше сотни литровых банок! – думал я про себя, мысленно потирая руки. Немыслимые богатства звали и манили меня.

Своими подсчетами возможной прибыли я смущал на переменах одноклассников. А когда мы расходились с таинственным видом, то наша учительница наверняка считала, что самое малое что мы задумали так это – убить директора. Но директор нам был ни к чему, мы планировали, какую яхту будем строить на деньги, полученные от клада, и когда отправимся в кругосветное путешествие. Мы не были пустыми мечтателями, вскоре я организовал и экспедицию в поисках клада.

А было это так. Я как– то возвращался из школы. Школа была далеко, несколько километров я шел по дороге, а потом и по бетонному мостику. Внизу под мостом журчал не слишком глубокий ручей. Я остановился на мостике передохнуть и покидать камешки в воду. Один из камешков я бросил особенно далеко и он упал возле странного вида прямоугольного предмета напоминающего коробку. Этот предмет лежал от берега относительно недалеко и я тут же спустился и попробовал достать его из воды. Но не смог. Берега ручья были сильно заболочены. Все окончилось тем, что я промок до пояса и отправился получать нагоняй от мамы. На следующий день я на перемене подошел к Вовке и с таинственным лицом, проговорил:

– Есть серьезное дело.

– Самострел будем делать?

– Клад, – прошептал я, округлив глаза.

– Правда?

– Он почти у нас в руках.

– А где?

– Не могу говорить, здесь слишком много ушей. Встретимся после школы.

После школы мы утащили из сарая топор и отправились на берег ручья. Там срубив несколько молодых березок, мы соорудили то, что наши далекие предки называли "гать". То есть некий настил по которому через заболоченное место нам удалось добраться до заветной коробки.

Она была сделана из оцинкованного железа. В таких коробках хранят патроны для карабина. Обычно они герметичны, но наша была полна воды. Когда мы ее с помощью топора открыли, оказалось что все бумажные документы которые там хранились превратились в густую водянистую кашу. Что это за документы мы так и не узнали. Но кроме бумаг там была жемчужина и овальный медный знак. Клад мы поделили по– братски.

– В какой руке, – спросил Вовка, зажав в кулаках найденные сокровища.

– В правой, – сказал я, так как видел что медная бляха именно там.

Жемчужина же, переливающаяся всеми красками на солнце, досталась Вовке. Он был несказанно рад. Я же начистил бляху зубным порошком, и через слой окисла там отчетливо проступало изображение короны и порядковый номер. Возможно, это был личный знак какого– то солдата или офицера экспедиционных войск. Говорили, что во время революции в тех краях высаживались англичане. Через много лет я обнаружил очень похожую корону на шведских монетах. А в общем– то как и откуда принесло ту оцинкованную коробку в наш ручей, так и осталось загадкой. Все эти события происходили еще, когда мы жили на Севере и там у местных мальчишек я пользовался авторитетом. Все изменилось, когда я переехал в новый город.