Танго со смертью

– С удовольствием. Хотя бы полистаю наконец что-то новенькое, а то я что-то совсем отстал от жизни, – оживился любознательный незнакомец, аккуратно принимая книгу. – Все лучше, чем от безделья портить глаза и в планшет пялиться. Стыдно сказать: сижу весь вечер в социальных сетях и на политических сайтах, транжирю время, словно я подросток, открывший для себя порноресурсы… Политические новости, как вы догадываетесь, не способствуют быстрому выздоровлению. Особенно кардиологических больных. Да, позвольте представиться: Иннокентий Бармин, дипломат в отставке.

– Ангелина Томашевская, гендир в законе, – ответила Лина ему в тон. – Помимо администрирования в частной детской музыкальной студии преподаю там фортепьяно и вокал. А по сути – тяну на своем горбу эту убыточную частную компанию, потому что других дураков на должность гендиректора в нашей организации не найти. Сейчас все музыканты хотят заниматься «чистым искусством», в крайнем случае, педагогикой, и никто не желает ни за что отвечать, в особенности, за такие неприятные вещи, как финансы и налоги. Не говоря уже о детях, от которых можно каждую минуту ожидать чего угодно, и о наших педагогических чиновниках. У меня от их проверок и от бесконечных циркуляров министерства образования в последнее время голова идет кругом.

– И все-таки вы счастливый человек. Это же сплошное удовольствие – работать с талантливыми детьми! – оживился Бармин.

– Пожалуй, вы правы. А вот общение с инспекторами отдела образования, с налоговой инспекцией и с пенсионным фондом, – удовольствие на любителя, – проворчала Лина. – Другие сомнительные удовольствия – постоянный поиск спонсоров, а также площадок для концертов наших маленьких артистов, заказ костюмов, родительские собрания, ну и так далее…. Увы, в любой профессии есть свои неприглядные и рутинные стороны. Впрочем, это еще не самое страшное. Печально, что наша студия при всех своих почетных грамотах и победах в конкурсах постоянно балансирует на грани банкротства…

– Где же меценаты? Где спонсоры? – картинно вознегодовал Бармин. – Неужели богачи не понимают, что у гроба нет карманов, а дети – наше будущее?

– Не хотят понимать, Иннокентий Михайлович. Все как один утверждают, что благотворительность – не их конек.

– Вот сволочи! – возмутился Бармин. – Мы же с вами пока еще живы, Ангелина Викторовна, и прекрасно помним, как нашим новым буржуям их фирмы и их денежки в девяностые достались. Ясно, что не в результате непосильного труда, громадных кредитов под грабительские проценты или интеллектуальных открытий. Будем откровенны – они разбогатели при помощи бандитского отъема средств у населения, а также в результате обманной приватизации, залоговых аукционов, захвата недр, скупки за копейки акций прибыльных предприятий и других богатств нашей несчастной и отнюдь не бедной когда-то страны. В общем, этим криминальным «бизнес-гениям» давно пора о душе думать, грехи замаливать и денежки не на яхты и футбольные клубы тратить, а на детей жертвовать…

– Все мои разбогатевшие знакомые вышли из комсомольских функционеров, поэтому у них крепкие нервы и эластичная совесть, – грустно отозвалась Лина. – Моральные нормы для них и в восьмидесятые ничего не значили, а теперь тем более не стоят ничего. Они, как говорится, каждый раз переобуваются на лету. Были коммунисты – стали капиталисты. В то время эти милые люди жили ради карьеры и номенклатурных льгот, а теперь вкалывают ради прибыли, то бишь для умножения капитала своих разросшихся семей. Вот и вся разница, вот и вся их мораль. Не удивительно, что мои скучные речи о том, что дети – наше будущее, эти господа встречают с циничной ухмылкой. У них свои дети и внуки, которым уготовано вполне себе прекрасное будущее, непохожее на наше с вами скромное прошлое.

– Бог даст, выберусь отсюда, тогда, может быть, смогу вам быть полезен. У меня, знаете ли, кое-какие старые связи остались. Я ведь всю жизнь в МИДе отпахал, много кого повидал, много где побывал, много с кем шампанское на приемах пил. Короче говоря, не хочу выглядеть безответственным болтуном, но думаю, что смогу найти вам достойных спонсоров и инвесторов.

– А почему же вы при ваших связях и ваших должностях не в «Кремлевке» оперировались? – удивилась Лина. – То есть, не в бывшем четвертом главном управлении…

– Потому, что там «полы паркетные, врачи анкетные», – процитировал дипломат советскую поговорку и добавил: – А наш Рустам Маратович слывет лучшим специалистом по сердечным клапанам в Москве. Руки золотые, голова светлая… Те операции, за которые он берется, хирургам «Кремлевки» и не снились. Одним словом, я пришел сюда оперироваться только ради него. К тому же…

– Ого, что я вижу! Пациенты отделения неотложной хирургии неплохо проводят время! – мужской голос ворвался в их неспешную беседу так неожиданно, что Лина вздрогнула, впрочем, ворчливый баритон показался ей подозрительно знакомым.

Она обернулась и…оторопела. Старый приятель и одновременно бывший возлюбленный Лины Валерий Башмачков нарисовался рядом собственной персоной. Он стоял, обвешанный пакетами со снедью, и смотрел на нее с сочувствием и даже с подзабытой нежностью. Лина заметила, что Башмачков испуганно разглядывает ее повязки, капсулы и капельницы, не решаясь обнять.

Овна прочитала на лице бывшего бойфренда его метания и сомнения, рассмеялась и крепко пожала руку гостя своей рукой, свободной от капельницы.

– Башмачков, предупреждаю! Никаких поцелуев, они передают инфекцию! – с напускной строгостью сказала она. – Между прочим, за этим тут следят строго. Я вообще удивлена, как тебя сюда пустили.

– У писателей свои секреты, – приосанился Башмачков. – Представляешь, в этой клинике неожиданно обнаружились поклонницы моего творчества. Между прочим, автограф любимого автора на его книге открывает любые, даже крепко запертые двери.

Иннокентий Бармин пристально взглянул на нежданного посетителя, словно сфотографировал его взглядом, и Лине показалось, что Башмачков ее новому знакомому не очень понравился. Однако Бармин проявил деликатность и поспешил развернуть инвалидное кресло в сторону своей палаты. Прощаясь, старик поблагодарил Лину и неожиданно чмокнул ей руку, всю в синяках от уколов и капельниц:

– Спасибо за книгу, Ангелина Викторовна! Вы меня здорово заинтриговали вашим модным писателем. Надеюсь, завтра увидимся, а пока спокойной ночи.

– Что это за хрыч понтовый? – в голосе Башмачкова зазвучали ревнивые нотки. Он присел в кресло рядом с Линой, давая понять, что он тут на вполне законных основаниях и уходить пока не собирается.

– Иннокентий Бармин, дипломат в отставке, – сообщила Лина со значением. – Удивительный человек. Впрочем, здесь все мы – всего лишь пациенты, товарищи по несчастью. Этот достойный господин тоже восстанавливается после серьезной операции. Впрочем, в нашем отделении несерьезных операций не бывает….

– Видел я, как он «восстанавливается», – не унимался Башмачков. – В инвалидном кресле по коридору рассекает и посторонних теток клеит.

– Тебя такие пустяки все еще волнуют? – улыбнулась Лина. – Что ж, это даже трогательно, Башмачков Мы же договорились с тобой остаться друзьями и не портить нервы друг другу.

Ревность прежнего возлюбленного, с которым она рассталась год назад, неожиданно оказалась даже приятна. Лина внезапно почувствовала, как из бесполой пациентки, обвешанной капельницами, прорастает женщина, которой нравится кокетничать и вообще… нравится нравиться мужчинам.

«Как странно…Оказывается, заштопанное сердце умеет не только колотится с перебоями в ритме танго, оно не разучилось замирать от приятных воспоминаний, – подумала она с легким удивлением. Воспоминания внезапно обрушились на нее, словно прохладный водопад в душный день. На сердце стало весело и легко, как будто они встретились не в отделении неотложной кардиохирургии, а в Китае, в туристической поездке, как было несколько лет назад. Тогда, при первом знакомстве, мрачноватый писатель, человек не от мира сего, показался Лине забавным и несуразным персонажем. В самом деле, ну не станет же нормальный мужчина «за сорок» всерьез кропать готические романы с убийствами на кладбище и романтическими свиданиями героев в склепах. Потом судьба несколько раз сводила Лину с Башмачковым с завидным упорством, словно действовала по заранее обдуманному плану. Через год Лина встретила литератора в Болгарии. Башмачков прибыл туда по приглашению издателя Топалова, чтобы в короткие сроки окончить роман, на который издатель возлагал большие коммерческие надежды. Однако вместо написания романа ему пришлось вместе с Линой распутывать одну весьма непростую историю с серией убийств на Золотых песках.