Страница 27 из 37
- Смотри, не рассказывай об этом больше никому! - строго сказала она Ауд, и девушка закивала, стараясь сделать серьезное лицо. - Если дойдет до отца, то ему это совсем не понравится. И все это неправда. Удача Стролингов никуда не делась. Наши родичи выпустили мертвеца, они и загонят его обратно. И если те трое бродяг, что сидят сейчас на кухне, станут об этом спрашивать, так им и скажи!
Но слухи все равно ползли среди домочадцев, и это означало, что за пределами усадьбы Стролингов они носятся бурными волнами. Доходили они и до хозяев - таким людям, как Модвид Весло или Логмунд Лягушка, не завяжешь рот платком. Сначала Кольбьёрн не хотел верить слухам, не поверил даже Гриму Опушке, хотя тот настолько славился своей честностью и правдивостью, что даже очень знатные люди порой приглашали его быть свидетелем своих сделок. Но вскоре мертвый оборотень добрался и до своих настоящих обидчиков.
Первые вести принесли рабы. Однажды утром они во весь дух прибежали с пастбища, бросив скотину, и у всех вместо лица были бледные личины страха.
- Что такое? - гневно воскликнул Кольбьёрн, выйдя на крыльцо. Рагна-Гейда и Гейр выглядывали из-за его плеча, на крыльце дружинных домов толпились хирдманы, из хлевов и конюшен смотрели рабы, потихоньку отталкивая друг друга. - Почему вы бросили стадо? Что вы несетесь, ведьмины дети, как будто за вами гонится мертвец?
- Пришел... Он пришел... - бессвязно бормотали рабы и все оглядывались назад.
- Кто пришел?
- Ста... Старый... - Рабы не смели назвать имя того, кого так боялись. - Тот мертвый оборотень, которого потревожили в могиле!
Боясь хозяйского гнева, пастухи взяли себя в руки и рассказали, как все было. В полночь они услышали суматошное мычание и увидели страшную рогатую тень, которая гонялась за коровами по темному загону. А темноте коровы давили и топтали друг друга, а тень кидалась на всех подряд и била рогами. Вопли, стоны, мычание несчастных животный, дикий яростный рев чудовища висел над луговиной, а пастухи до утра сидели в землянке, дрожа от ужаса и призывая богов. С первыми проблесками зари мертвец исчез, а два десятка коров осталось убито или покалечено.
Кольбьёрн хёльд послал людей добить коров, а оставшихся пригнать в усадьбу. Фру Арнхильд запретила коптить или солить мясо, а приказала все сжечь.
Весь день домочадцы Стролингов ходили тихие и напуганные, дети по углам жутким шепотом обсуждали, что будет, если мертвец явится прямо сюда. Взрослые раздавали им подзатыльники и приказывали прекратить глупую болтовню, но сами невольно ёжились. Еще в сумерках на усадьбе закрыли ворота и все двери домов. Беседа в гриднице не вязалась, в женском покое шептали все о том же, и хозяева рано ушли спать.
Натянув одеяла до носа, все ждали полуночи. Но гораздо раньше тишину прорезал тоскливый собачий вой, визг, скулеж. Все повскакали с мест. Было еще не совсем темно - мертвец день ото дня набирался сил - и все, у кого хватило смелости выглянуть в дымовые окошки над дверью, могли видеть высокую и плечистую фигуру, одетую в пятнистую рубаху из оленьей шкуры. На голове у оборотня был шлем из оленьего черепа с рогами, а лицо его было так жутко, что сама Хель рядом с ним показалась бы красавицей. Распухшее, утратившее черты, сине-черное, оно было частью скрыто под шлемом, но нижняя челюсть была видна и противно дрожала, открывая черно-желтые редкие зубы. В руках мертвец держал большое копье на длинном древке, и под лучами луны его наконечник сверкал ослепительным золотым блеском.
- Стро-о-оль! - ревел мертвец, мощной рукой вцепившись в столб крыльца и сотрясая дом до самой крыши. Теперь он чуял близость настоящего врага и нетерпеливо бил ногами землю. - Выходи! Я расправлюсь с тобой! Долго я копил силу! Теперь я сломаю тебе хребет!
Удальцов выйти на вызов не нашлось: фру Арнхильд сказала, что человеческое оружие не возьмет мертвеца. Обойдя дом, Гаммаль-Хьёрт взобрался на крышу и всю ночь просидел там, колотя ногами по скатам и воя таким дурным голосом, что о сне никто не мог и думать. Все домочадцы от самого Кольбьёрна до последнего мальчишки-раба дрожали и взывали к богам. Только на рассвете мертвец грузно сполз с крыши и исчез. Перед крыльцом потом нашли большую яму, а весь двор был истоптал следами оленьих копыт.
Не дожидаясь, пока мертвец явится снова, Стролинги собрались на совет.
- Ночному Гостю было еще при жизни предсказано, что его погубят его собственные сокровища! - сказала фру Арнхильд. - Поэтому он ушел в могилу живым и взял с собой все, что имел. Старый Строль не решился лезть за ним в могилу. Но для нас ничего не потеряно. Если сила мертвеца заключена в его сокровищах, то их нужно отнять у него, и тогда он погибнет.
- Мы этого и хотели! - вполголоса буркнул Скъёльд. - Только он не захотел их отдавать.
- Но ведь мертвец теперь выходит из могилы! - сказал Хальм. - И никто не замечал, чтобы он таскал с собой мешки золота. Оно остается в могиле.
- Вот тут его и нужно взять! - воскликнул Кольбьёрн, стремясь опередить брата. - Пока мертвец ночью будет бродить, нужно забраться в курган и взять его золото!
- Ночью! - с ужасом повторила Рагна-Гейда. Ночью лезть в могилу и каждое мгновение ждать, что выход закроет рогатая тень! - А если он явится обратно, когда вы будете там?
- Еще проще! - крикнул Скъёльд. - Он ведь не знает, что дома его ждут гости. И тогда его могила станет его могилой уже навсегда!
- Я сам пойду с вами! - воодушевившись, решил Кольбьёрн. - Ничего, сыновья мои! Теперь победа принесет нам еще больше славы, чем если бы в могиле нас ждала горка гнилых костей!
Рагна-Гейда кивнула про себя: славы и в самом деле будет побольше. Вот только не окажется ли она для кого-нибудь посмертной? Нет, из Рагны-Гейды не вышло бы новой Гудрун*: она предпочла бы видеть своих отца и братьев менее доблестными, но живыми.
- Ты знаешь, отчего бывают горные обвалы? - язвительно спросила фру Оддборг.
Модвид Весло с неудовольствием оглянулся: мать стояла позади, грозно уперев руки в бока, и всем видом выражала презрение к собственному порождению. Не ответив, Модвид вздохнул и отвернулся. Зная, что хозяйка сегодня в дурном расположении духа, он с утра ушел осматривать поля, потом сидел в дружинном доме, притворяясь, что обсуждает с кем-то важные дела и не замечает усмешек все понимающих хирдманов. Но от злой судьбы не уйдешь, и фру Оддборг нашла его и здесь. У сыновей Гьюки было злополучное золото, а у Модвида Весло была мать. Она тоже когда-то хотела быть и женой, и матерью хёвдинга. Сначала в неудачах был виноват ее муж, и пережила она его именно затем, чтобы в дальнейших неудачах рода винить сына, то есть Модвида. Ему было тридцать пять лет, и из них четырнадцать он был виноват во всем, включая грядущую Гибель Богов.