Страница 20 из 22
Приведем некоторые примеры и распределим их по группам, принимая во внимание различные обстоятельства чаемого поэтом удушения.
Во-первых, кого душить?
Ну, конечно, в первую очередь женщину, часто неназванную:
«Души ее, точи по капле кровь» (И.С. Никитин).
Иногда хотят задушить и мужчину, но это требует больших усилий – душитель выбивается из сил:
«Его души полуживой!» (А.И. Полежаев)
Некоторые призывают душить особенно сильно, дойти аж до костей:
«Все содержание души,
Устройство плоти и скелета» (Д. Самойлов).
И даже, добившись результата, не успокаиваются, готовы душить уже бездыханную жертву:
«Смертное тело
Намного сильнее души» (Д. Самойлов).
Во-вторых, где и когда душить?
В принципе душители призывают скрыть свое преступление, например в осенней мгле:
«Так осенью души, когда уже немножко Пугают призраки последней темноты» (Т.Л. Щепкина-Куперник).
Или в мрачных лесных закоулках:
«По обочине мира, по темным тропинкам души» (В. Блаженный).
Или в каком-то малолюдном, странноватом месте:
«В скрипичном заповеднике души» (С.М. Гандлевский); «На пепельных развалинах души» (И.В. Чиннов). Некоторые, чтобы подобраться к жертве, предлагают маскироваться, например под бездомного:
«В нищем одеянии души» (В. Блаженный).
Другие призывают душить, когда человек полностью тебе доверяет, – в минуты близости:
«Лишь в обнажениях души» (Г.С. Семенов).
Есть, однако, и такие, которые готовы к дерзкому преступлению – на публике:
«В воскресном театре души» (И.В. Елагин).
Наиболее опасны серийные убийцы, готовые душить везде:
«В безмерной одинокости души, в дому своем и далее – в глуши» (И.А. Бродский).
В-третьих, чем душить?
Здесь все предсказуемо. Конечно, прежде всего, как в фильмах про мафию, – струной:
«Души тончайшею струною» (Ю.Н. Верховский);
«Со струнами души» (В.В. Набоков).
Однако встречаются и нетрадиционно-экзотические варианты, например:
«Пеплом ее души» (О.Ф. Берггольц);
«Морозным изваянием души» (В. Блаженный). Маньяки предлагают испробовать разные способы:
«И каждый раз по-новому,
До самых недр души» (М. Вега).
В-четвертых, зачем душить?
Вот об этом русская поэзия почти ничего не говорит. Возможно, это какая-то плохо рационализируемая тяга. Ясно одно: самому душителю тоже не сладко:
«Без любви – души,
Без радости» (А.В. Кольцов).
И сам он понимает, что делом занят мрачным и участь его предрешена:
«Нет, не для подвигов духовных,
Не для спасения души» (А.Н. Майков).
Но нам, признаться, нет дела до его, душителя, переживаний. Поэтому, друзья, остерегайтесь русских поэтов!
Март
10 неделя
День 1
Как вы думаете, какова логика следующих написаний, встречающихся в рукописных канцелярских текстах середины XVIII века: «возвратилъся», «с Рыбушъкиным», «денежъную», «Каморъколегiи», «Геролдъмеистерскои канторы»?
Ответ:
Известно, что в рукописных канцелярских текстах середины XVIII века при переносе слова из одной строки в другую знак переноса не использовался: со временем он начал понемногу проникать в них из печатных книг. Писцы старались писать последнее слово строки без переноса, в связи с чем оно часто имело выносные буквы на конце. В том случае, если остававшаяся в конце строки при переносе часть слова оканчивалась на согласную букву, после нее мог ставиться Ъ (ер) – в качестве показателя конца строки.
Василий Евдокимович Адодуров, ученый XVIII века, автор первой русской грамматики, написанной на русском языке («Первые основания российского языка»), называл такое употребление Ъ «кустодой» (из нем. der Custos, мн. ч. die Custodes; в значении «страж листа», из лат. custos – «страж»). Здесь использовалась аналогия с термином книгопечатников, который обозначал слог или слово, специально ставившееся в конце страницы или строки и дублировавшее первое слово на следующей странице или строке. Кустода использовалась в старых книгах для того, чтобы помочь переплетчику расположить страницы и тетради в правильном порядке. На прикрепленном снимке – образец кустоды в «Словаре ручном натуральной истории» Василия Алексеевича Левшина (1788).
Впрочем, в русских канцелярских текстах XVIII века данный прием употреблялся крайне непоследовательно. См., например, в одном и том же допросе А. Турченинова следующие примеры переносов: «дене|жная», «денеж|ная» и «денежъ|ная» – с тем самым Ъ (Памятники московской деловой письменности XVIII века. М., 1981. С. 159).
День 2
И говорит по радио товарищ Левитан:
В Москве Погода Ясная, а в Лондоне туман
Погода – общеслав. Образовано с приставкой «по-» от исчезнувшего «года» (ср. «год», чешек, «negoda» – «плохая погода», бот. «года» – «приданое» и т. д.). Первичное значение – «хорошая погода» (отсюда «непогода») (Н.М. Шанский, В.В. Иванов, Т.В. Шанская. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1975).
Weather – от среднеанглийского weder, из древнеанглийского; родственно древневерхненемецкому wetar с тем же значением и древнецерковнославянскому (старославянскому) vetm – «ветер» (Merriam-Webster).
То есть: ветреную погоду спихнули германцам в приданое, а себе взяли погожие деньки круглый год. Годно.
День 3
Фразеологизм «ломать голову» – «усиленно думать, мучительно стараться решить какую-либо проблему, найти выход из положения» известен в буквальных эквивалентах во множестве европейских языков, например славянских и романских. В русском языке он фиксируется впервые у В.К. Тредиаковского в 1748 году.
Источником этого оборота, постепенно вошедшего в виде фразеологической кальки в различные языки, считается немецкое выражение sich den Kopf (zer)brechen, зафиксированное гораздо раньше, чем аналогичные фразеологизмы в других хорошо задокументированных языках, – уже в XVI веке.
Венгерский славист Андраш Золтан ставит под сомнение то, что это выражение родилось именно в немецком языке. Он пишет: «В немецком sich den Kopf (zer)brechen и других, построенных по его модели фразеологизмах поражает жестокость образа, приводящего прямо в ужас, если вдуматься в него по-настоящему… во всяком случае никак не соответствующая такой интеллектуальной деятельности, каковой является мышление, пусть и очень усиленное. Зачем ломать, разбить себе голову? Как это поможет? Если даже отвлечься от упомянутой жестокости образа, тогда все еще остается явная бессмыслица – разве можно стимулировать мышление уничтожением или серьезным повреждением органа этой деятельности? Едва ли».
По мнению ученого, в немецкий язык это выражение пришло из граничащих с немецкоязычными славянских земель, в частности населенных хорватами и словенцами. В соответствующих языках этот фразеологизм известен в том числе в форме «тереть голову», ср. словенское treti si glavo. Этот образ имеет, как отмечает Золтан, ясный смысл и физиологическое обоснование (стимулирование кровообращения в голове).
Как же славянское «тереть» превратилось в немецкое «разбивать»? Дело в том, что праславянский глагол *terti «тереть» был многозначен и означал, в частности, «дробить». В некоторых случаях соответствующие славянские глаголы передаются в немецком языке именно словом brechen; ср. словенское treti konopljo, lan «мять коноплю, лен» и немецкое Hanf, Flachs brechen «то же».