Страница 31 из 61
Определить временную разницу между написанием письма и отрывом его нижней части не представляется возможным.
Определить, характерны ли петли букв по линии отрыва для почерка графа Орлова, не представляется возможным из-за чрезвычайно малой протяженности сохранившихся фрагментов. В предположении, что эти петли являются элементами букв, исполненных Орловым, наиболее вероятным представляется, что 1-й фрагмент является частью буквы «б» (с меньшей вероятностью, «к», «з», «в», «ф»), 2-й фрагмент может являться частью одной из букв «в», «е», «я», «ю», «з», «р», «л». Атрибутировать остальные фрагменты не представляется возможным.
В отношении содержания текста на оторванном клочке бумаги можно высказать следующие суждения. Дать характеристику содержания по оставшимся вдоль линии отрыва фрагментам письменных знаков (см. выше) не представляется возможным. Не исключено, что часть текста на оторванном листе отобразилась в виде следов отмарывания (образующихся при сгибе листа).
На иллюстрации в таблице № 1 серым красителем показан собственно текст письма, красным обозначена линия сгиба листа, зеленым красителем показан инвертированный относительно линии сгиба текст письма для демонстрации возможного местоположения фрагмента, оставившего след отмарывания, расположенный между 2-й и 3-й строками.
На иллюстрации в таблице № 2 показан увеличенный фрагмент письма в окрестности линии обрыва с наложенным инвертированным текстом с верхней части документа (зеленый краситель).
В прямом изображении отмаранного фрагмента, обведенном в таблице № 2 пунктирной линией черного цвета, обозначаемого в дальнейшем как «неизвестное слово», надежно читается буквосочетание «нд». Заметим, что графика этих письменных знаков соответствует письму А.Г. Орлова. Остальные штрихи в неизвестном слове однозначно не идентифицируются. Можно лишь высказать следующие предположения:
– перед буквосочетанием «нд» написана заглавная буква «У» (отметим, что в лексиконе Орлова имеется слово «Ундер»);
– перед буквосочетанием «нд» написана буква «д» или «у».
В приложении[60] к заключению приведены списки слов русского языка по состоянию на 1969 год, содержащих буквосочетания «нд», «унд», «у_нд» и «д_нд».
Из приведенной в таблице № 2 иллюстрации следует, что неизвестное слово не могло располагаться в месте, симметричном отмаранному фрагменту относительно линии сгиба. Отметками красного цвета показаны участки прямого изображения, которые должны были бы отобразиться на сохранившейся части листа, отметкой синего цвета показан фрагмент по линии отрыва, не соответствующий нижерасположенным нечитаемым штрихам неизвестного слова. Также неизвестное слово не является следом отмарывания какого-либо слова из сохранившейся части письма. Отсюда вытекает, что неизвестное слово было написано либо строкой ниже на оторванном фрагменте, либо на другом листе бумаги.
Таким образом, оторванный фрагмент в принципе мог содержать более одной строки письма, но неполных (см. отсутствие текста справа от оторванного фрагмента). Учитывая соотношение размера оторванного фрагмента и разгона почерка А.Г. Орлова, можно предположить, что в верхней строке данного фрагмента содержится от 14 до 20 письменных знаков с учетом пробельных элементов. Поскольку петли букв по линии отрыва в начальной части оторванной записи не соответствуют технике исполнения Орловым заглавной буквы «А», в оторванном фрагменте находился текст, содержание которого не исчерпывается подписью «Алексей Орлов».
Выводы:
1. Текст, отпечатавшийся между 2-й и 3-й строками, содержит буквосочетание «нд». Предположения касательно других букв текста содержатся в исследовательской части.
2. Установить текст под затертыми местами на 15-й и 17-й строках не представляется возможным.
3. Характер отрыва, по-видимому, преднамеренный.
4. Установить временную разницу между написанием письма и отрывом его нижней части не представляется возможным.
5. Предположения относительно буквенного состава текста на оторванном клочке содержатся в исследовательской части.
6. На оторванном клочке письма могло поместиться не менее 14 письменных знаков с учетом пробельных элементов. Подробнее см. текст заключения.
7. Определить, характерны ли петли букв по линии отрыва для почерка графа Орлова, не представляется возможным.
8—10. Письмо, вероятно, исполнено в обычных условиях, в привычном темпе и в обычном психологическом состоянии.
Приложение IV
Составлено 24 октября 2001 г., г. Москва
Из редакции журнала «Наука в России» на почерковедческое и автороведческое исследования поступили исторические материалы, связанные с жизнью и деятельностью графа А.Г. Орлова и великого князя Петра Федоровича.
В рамках настоящего заключения объектами автороведческого исследования являлись тексты трех писем А. Г. Орлова из Ропши (два письма исполнены им собственноручно, третье письмо, список Ростопчина, исполнено другим лицом, но авторство приписывалось Орлову).
В результате проведенных исследований дан ответ на следующий вопрос: является ли А.Г. Орлов автором третьего письма?
<b>Автороведческое исследование</b>
Все три исследуемых письма – два собственноручных письма Алексея Орлова и список Ростопчина – объединены тематически и по содержанию, по-видимому, они адресованы одному и тому же адресату (Екатерина II) и речь в них идет об одном и том же лице, именуемом «он» и «урод» (Петр III). Собственноручные письма Алексея Орлова не вызывают сомнений – помимо того, что они написаны одной рукой, они отличаются близостью стилистики и манеры изложения, в них есть дословные совпадения, особенно в обрамляющей части (способ обращения к адресату, подпись под текстом).
Список Ростопчина, являясь тематически и содержательно близким к письмам Алексея Орлова, не является сколько-нибудь точной копией возможно существовавшего подлинного письма. Это касается графического оформления текста (не воспроизведена склонность Алексея Орлова к употреблению выносных букв), особенностей авторской орфографии (не воспроизведена склонность к слитному с последующим словом написанию предлогов и союзов, неразличение «ъ» и «ь») и пунктуации (Алексей Орлов избегает знаков препинания и заглавных букв). В связи с этим три перечисленных уровня строения текста приходится исключить из сравнительного рассмотрения. Они не свидетельствуют ни за, ни против авторства Алексея Орлова.
Таким образом, если предполагать, что исследуемый текст составлен на основе гипотетического текста Орлова, то он может быть лишь результатом редакторской и корректорской его правки. В связи с этим введем понятие допустимой редактуры. Под допустимой редактурой будем понимать возможность внесения в оригинал следующих исправлений (изменений):
– изменение графического оформления текста;
– корректорские правки орфографии и пунктуации;
– замена отдельных слов на близкие им по смыслу, связанная с возможной плохой разборчивостью почерка в оригинале;
– исключение отдельных фраз и оборотов (неугодных переписчику или совершенно неразборчивых);
– введение отдельных фраз и оборотов речи (или изменение существующих) для дискредитации автора оригинала (преимущественно при обращении к адресату, характеристике конкретных лиц, передаче информационных сообщений).
Соответственно, под недопустимой редактурой будем понимать возможность значительного изменения оригинальной авторской речи, вплоть до изложения сюжетной линии своим языком. В последнем случае установить авторство исходного текста невозможно (может быть установлено авторство лишь отредактированного варианта текста).
Отметим неизбежное в случаях дискретной классификации непрерывных структур наличие некоторой области неопределенности при разделении введенных выше понятий допустимой и недопустимой редактуры.
60
Мы решили опустить этот значительный по объему документ, который не даст много информации читателю.