Страница 29 из 51
Дама, почувствовав подвох, испытующе уставилась на председателя. Тот сидел в позе уставшего ангела и с искренним сочувствием взирал на ноги нашей попутчицы.
- Так зачем вы пошли в армию? - продолжал лысый допрос.
- Хочу написать книгу о жизни пограничников.
- О, это будет трудно!
- Почему?
- Да потому, что жизнь на границе трудная и однообразная.- Наш колхоз входит в пограничную зону, так что верьте моему слову... Не то что с государственной границей - с изгородью трудно...
- Давно вы в председателях?
- Будь проклят тот день, когда меня избрали!.. Уже три года...
- Чем же вы недовольны?
- Гм, чем!.. Вот взгляните на этого человека, - председатель показал на верхнюю полку, где лежал тот самый тип, молчальник, - спит себе спокойно, храпит вовсю.
И снятся, наверно, ему радужные сны, красивые женщины, накрытый стол... Ну и храпит же, подлец, прямо как пилой по нервам!.. Да, снятся ему разные приятные вещи... А я что? Вот уж два месяца только и вижу во сне, как льет проливной дождь, как распускаются и зеленеют чайные кусты, как собирают чай мои девчата, как выполняем и перевыполняем план... Вскакиваю ошалелый от радости, подбегаю к окну... Какой там дождь! Горит земля...
Гибнет чай...
Человек на верхней полке храпит все громче и громче - казалось, действительно пилят дерево.
- Никак сучок в дереве попался! - сказал председатель.
- Может, попросить проводника - пусть переведут его в другое купе? вмешалась халатевладелица.
- Не станет же проводник ради нас пилить весь поезд! - ответил председатель и тут же продолжал, обращаясь ко мне: - Да, насчет границы... Помню, участки деда моего Геронтия и соседа Георгия Горджомеладзе разделял низенький плетень. А по самой по середке плетня рос старый ясень. Он и погубил обоих. Георгий клялся и божился, что ясень посажен еще его отцом. Улучив минуту, он разбирал и переставлял плетень так, что ясень оказывался в его дворе. Утром дед Геронтий, увидя результат ночного разбоя, вырывал из плетня кол и мчался к Георгию. Поинтересовавшись, каким образом ясень, посаженный еще его, Геронтия, отцом, вдруг оказался на чужой территории, и не ожидая ответа, он обрушивал кол на Георгия. Пока жена Георгия с воплями и проклятиями приводила в чувство поверженного и окровавленного супруга, ясень вновь оказывался во владениях деда. Спустя неделю оправившийся Георгий подкарауливал деда Геронтия и огревал его колом так, что тот отлеживался несколько дней. А ясень все эти дни красовался в лагере неприятеля... Так длилось до тех пор, пока дед Геронтий и сосед его Георгий вконец не перекалечили друг друга. А проклятый ясень стоял себе спокойно и, как говорится, в ус не дул...
Председатель умолк, извлек из сумки бутылку коньяку "Варцихе" и поставил его на столик.
- Дальше? - поинтересовался я.
- Выпьем по одной! - предложил он, откупоривая бутылку.
Мы выпили.
- На чем я остановился? - спросил председатель.
- Ясень в ус не дул, - напомнил я.
- Да. Весной, как положено, распускались на нем листья, осенью, как положено, опадали. А плетень огораживал его то с одной, то с другой стороны... Выпьем еще по одной.
Дама встала и направилась к двери.
- Идете менять халат? - спросил председатель.
- Слушайте, как это вы успеваете следить за всеми? - взорвалась вышедшая из терпения дама. - И халат, и туфли мои, и дед Геронтий, и плетень какой-то!
- Что же мне делать, уважаемая! Председатель обязан все знать, все успеть, иначе кто выполнит план, который висит на моей шее? Вы, что ли?
- Вы бы лучше додумались выйти и дать мне возможность переодеться! Должна же я заснуть?
Еле сдерживая смех, я быстро вышел. За мной последовал председатель.
- Кажись, переборщил, а? - спросил он.
- Ничего, сойдет. А как кончилась та история?
- Какая?
- С ясенем.
- О, кончилась она смешно. Утром скончался Георгий Горджомеладзе, а вечером отдал богу душу дед Геронтий.
В один и тот же день! Отец мой, Титико, был тогда молодым. За ночь он и срубил, и обтесал, и выстрогал тот ясень и с помощью соседских парней сколотил два отличных гроба - для деда Геронтия и для Георгия. Похоронили их в один день на одном кладбище, рядом друг с другом.
С тех пор вдовушки жили душа в душу и преставились обе в один год...
- А сыновья?
- Ничего. Жили в мире и согласии. Из остатков ясеня отец смастерил два пандури [Пандури - грузинский национальный музыкальный инструмент]. Один оставил себе, другой подарил сыну Георгия - Луке... А здоровый был ясень! Не каждый ясень даст два гроба и два пандури.
- Как же сыновья разрешили пограничный конфликт?
- Как будто мирно. Ясень-то, представьте, прижился на старом корню и вымахал во-он такой толщины, не обхватишь! Плетень мы подвели к дереву точно посередке. Так что ясень нам не мешает... А граница, дорогой мой, дело сложное, ох и сложное!.. Ну хватит, пора спать!..
Я осторожно приоткрыл дверь в купе и чуть не задохнулся от смеха: на верхней полке, свесив голые ноги и повязав голову полотенцем, сидел человек. Лицо его выражало страдание и изумление. Купе дрожало. Колыхался абажур ночника.
- Вы видели когда-нибудь, чтобы так храпела женщина? - простонал верхний пассажир. Это были первые и последние слова.. произнесенные им за все время нашего путешествия.
Было за полночь, когда меня кто-то разбудил:
- Проснитесь, проснитесь, уважаемый Владимир!
Я вскочил. Надо мной склонился радостно возбужденный председатель.
- Дождь! Дождь пошел, дорогой Владимир!
- Поздравляю! Но стоило ли из-за этого будить меня?
- Извините, дорогой! Такая это для меня радость!..
Думал, вам также будет приятно... Спите, пожалуйста.
- Как же, заснешь теперь!
Атанасэ понял, что я шучу, весело хмыкнул и разлил оставшийся коньяк.
- За дождь, дорогой Владимир! За дождь, который поит землю, дарит жизнь траве, моет черепицу, растит кукурузу - одним словом, за живительный дождь! - сказал председатель и, чокнувшись со мной, выпил.
- Мне казалось, что в ваших краях скорее следует радоваться солнцу, чем дождю.
- Это как когда. Прошлым летом я только и мечтал что о солнце... Сгнило все от постоянных дождей...
- Ну спасибо, разбудили меня, иначе где бы я увидел такой ливень! поблагодарил я председателя. И действительно, дождь лил как из ведра. По оконному стеклу струились потоки воды.