Страница 15 из 21
Эссе «Америка и будущее» содержит наряду с критикой и позитивные тезисы. Так, например, Хаксли заявляет, что великое достоинство американской системы состоит в том, что талантам открыты все дороги. Но и здесь писатель усматривает опасность для подлинного прогресса: эгалитаристские установки американской культуры в принципе могут погубить все экстраординарное. Хаксли считал, что по своей внутренней логике демократия не способна стимулировать прогресс духа. Единственный выход из этого тупика – обустройство такой демократии, во главе которой встала бы интеллектуальная аристократия. Не усматривая никакого противоречия в придуманной им системе, он не потрудился уточнить, кто и как будет избирать эту аристократию духа для управления обществом.
Примерно в те же годы Хаксли написал эссе «Англия как заграница» (Abroad in England), где признается, что чувствует себя чужестранцем в родной стране. Текст Хаксли содержит резкую и объективную критику английского политического устройства и системы образования. Он прямо заявляет о том, что ему «тесно» в Англии, что она во всем его ограничивает: «Фронтиры личных миров здесь строго охраняются»[67]. Думается, что использование американской мифологемы «фронтир» здесь неслучайно, что это специально отобранная метафора, призванная подчеркнуть разницу самоощущения в Старом и Новом Свете.
Работая над романом «Дивный новый мир», Хаксли рисовал картину не столько будущего урбанистического мира, сколько модернизованной Америки. Он, думается, учитывал, что в названии романа будет прочитываться не только отсылка к восторженным словам Миранды из шекспировской «Бури» («О дивный новый мир, где обитают такие люди»), но и отсылка к Америке: в восприятии англоязычного читателя Новый мир (New World) приравнен к Новому Свету.
Как известно, среди многочисленных громких имен, встречающихся на страницах этого романа, центральное место отведено имени Форд. «Современное» летоисчисление ведется в Мировом Государстве не от Рождества Христова. Так называемая «эра Форда» в романе исчисляется от реальной исторической даты – 1908 г., когда на заводе американского промышленника Генри Форда была выпущена модель “Т”, доступный среднестатистическому американцу по цене автомобиль, прославившийся на весь мир.
Ил. 7. Автомобили модели Форд-Т, сошедшие с конвейера
Так было положено начало производству автомобилей, рассчитанных на массового потребителя со средним достатком. Производство вскоре было полностью стандартизировано: высокой производительности труда на заводах Форда способствовало внедрение конвейерной сборки, изобретения Фредерика Тэйлора, автора книги «Принципы научной организации труда» (The Principles of Scientific Management, 1911). Применение тэйлоровской системы позволило Форду выпускать 1000 машин в день[68]. Роскошь стала общедоступной, навсегда изменив образ жизни, в том числе и досуг большинства американцев. Конвейеризация подвергалась резкой критике: такой труд обезличивал работу, делал ее нетворческой, монотонной, автоматической. Более того, у некоторых людей работа на конвейере вызывала специфический невроз, получивший название «Фордов желудок». Любопытно, однако, что рабочие с готовностью мирились с таким положением дел – с добровольным рабством, т. к. преимущества перевешивали недостатки, ведь на заводе Форда была самая высокая заработная плата в стране. Параллельно с увеличением производительности труда Форд добивался улучшения условий жизни своих работников, в частности, пытаясь отучить их порочных привычек, приучить к чистоте, порядку, трезвости и даже к чистоплотности в семейных отношениях, для чего установил правила поведения, обязательное исполнение которых и гарантировало высокую оплату. С этой целью он организовал специальную комиссию общественного контроля и слежки (Ford Sociological Department). В начале 1920-х г. у Форда появились политические амбиции: он захотел стать президентом США, что сделало бы его властелином огромной страны.
Как видим, «богоподобная» фигура Форда была выбрана Олдосом Хаксли для «Дивного нового мира» отнюдь не случайно – именно Форд воплощал придуманный писателем девиз Америки: Витальность, Преуспеяние, Современность. Устройство внутри- и внепроизводственной жизни рабочих и служащих Форда вполне соответствовало и девизу Мирового Государства: Общность, Одинаковость, Стабильность[69].
Ил. 8. Сборочный цех на заводе Форда
Фордизм и тэйлоризм легко прочитывается и на самых первых страницах утопии: производство младенцев в бутылях осуществляется на гигантском конвейере, с которого в нужное время сходят целые партии идентичных близнецов. Читателю предоставлена возможность вникнуть в малейшие подробности производства «стандартизированных машинистов для стандартизированных машин»[70].
Хаксли рассматривал американскую цивилизацию через призму Американской мечты и других американских культурных стереотипов, подвергнутых испытанию жестокой реальностью Великой депрессии. Новомирское общество представляет собой реализованную мечту американцев о создании нового государства, населенного совершенно новыми Адамами Американского мифа. Современность, поддерживаемая и обновляемая техническим прогрессом, комфорт, всеобщность и массовость – таковы константы Нового мира. Но разве они не соответствовали исторически сложившимся к 1920-м г. идеалам американцев?
К переезду Олдоса Хаксли подтолкнул Джеральд Херд[71], пацифист и гуру, «один из величайших волшебников и мифотворцев, открыватель мистики жизни»[72]. Олдос и Мария Хаксли поселились в Южной Калифорнии, в пригороде Лос-Анджелеса, Голливуде еще в 1937 г. Люди, близко общавшиеся с Хаксли, по-разному объясняют, почему именно Калифорния так пришлась по сердцу писателю. Присоединившись к своему другу Джеральду Херду, Хаксли, как затем и Ишервуд, стал под его руководством изучать восточные практики освобождения. В большей мере, чем любые другие англо-американские писатели, Хаксли выразил устремления Западного духа, новое мироощущение, требовавшее адекватной религиозной философии, которая синтезирует мудрость Востока (йогу, дзен-буддизм, даосизм, махаяна-буддизм) и научный прагматизм Запада. Хаксли подчеркивал, что лишь такая йога, которая трансформирована и адаптирована специально для западных людей, сможет способствовать их личностному развитию. Писатель, вероятно, надеялся, что при правильном руководстве депрессия и страхи перед будущим благополучно рассеются.
Еще одна причина, по которой Лос-Анджелес обладал особым притяжением для Хаксли, – это возможность влиться в киноиндустрию в качестве сценариста и таким образом получать верный заработок, по крайней мере до тех пор, пока не будет написана и продана очередная книга. Отвечая на вопрос, почему все же Хаксли предпочел Лос-Анджелес всем остальным американским городам, обратимся к свидетельству его близкого друга, романистки и сценаристки Аниты Лус, автора «Джентльмены предпочитают блондинок» – романа, от которого он пришел в неистовый восторг. Вот как она объясняет их общую любовь к Лос-Анджелесу: «Ни одно место на земле не дает так много поводов для смеха, как Лос-Анджелес и его окрестности, где наличествует поразительный ассортимент чудаков и болванов, невероятных религиозных культов, неизменно служивших Хаксли источниками развлечения и удовольствия»[73]. Если бы писатель предпочитал размышления в «башне из слоновой кости», а не развлечения и удовольствия, то, скорее всего, уединился бы в пустынном месте, вроде ранчо его друга Д. Е Лоуренса в Нью-Мексико.
67
Huxley A. Abroad in England // The Hidden Huxley: Contempt and Compassion for the Masses 1920–1936 / Ed. David Bradshaw. London; New York: Faber & Faber, 2002. P.51.
68
Известно, что об автоматизме, все сильнее проникавшем в те годы не только в производство, но и в обыденную жизнь, О. Хаксли стал размышлять под влиянием книги Генри Форда «Моя жизнь и работа» (Му Life and Work), а также прочитав труд Альфонса Сеше «Мораль машины» (Alphonse Seche “La Morale de la Machine”), в котором говорилось о том, что автоматизация убивает творчество, разрушает индивидуальность, делая людей рабами машины.
69
Наряду с именем Форд в романе есть и фамилия другого промышленника – Монд, появившаяся под влиянием экскурсии, которую Олдос Хаксли предпринял на химическую фабрику Imperial Chemical Industires в Биллингеме, на северо-востоке Англии в начале 1931 г. Владельцем фабрики был сэр Альфред Монд, в котором современники видели воплощение нового этапа промышленного прогресса, связанного с возникновением международных корпораций и бизнес-консорциумов. Этим и объясняется, вероятно, выбор имени Монд для Главноуправителя Западной Европы, одного из десяти Главноуправителей Мирового Государства.
Об экскурсии Хаксли на фабрику Монда см.: Phillips J. Sir Alfred Monds Chemical Factory at Billingham and Its Impact on Aldous Huxleys Brave New World // Aldous Huxley A
70
Хаксли О. Возвращение в дивный новый мир. С. 167.
71
Джеральд Херд (1889–1971) – британский философ, историк, популяризатор науки, первый ведущий научно-популярных передач на радио Би-би-си, автор более 35 книг. Начиная с 1930-х гг. пропагандировал теорию осмысленной эволюции, направленной на развитие сверхсознания. Основал Трабуко Колледж (Калифорния), где проводились сравнительные исследования религий и практиковались разнообразные духовные упражнения. Один из лидеров Общества веданты Южной Калифорнии.
72
Isherwood Chr. Му Guru and His Disciple. New York: Methuen, 1980. P. 304.
73
Loos A. Aldous Huxley in California // Harpers Magazine. 1964. May. Vol. 228. P. 53.